Чей, чей "запах"?...
Четверг, 19 августа 2004, 13:58
В прошлую пятницу "Украинская правда" обнародовала резонансную статью депутата Сергея Головатого "Украинский минюст сегодня: "мадам ушла, но запах – стойкий", где тот обвиняет в плагиате заместителя министра юстиции Василия Мармазова. Тогда же мы обратились за комментарием к самому господину Мармазову. Его ответ мы так же публикуем без сокращений.
С некоторым опозданием использую возможность обнародовать свою точку зрения по поводу историко-исследовательской работы народного депутата Сергея Головатого "Украинский минъюст сегодня: "мадам ушла, но запах – стойкий". (Появление этой статьи в "Украинской правде" совпало с моей поездкой в Страсбург, где во время ежегодного отпуска я работаю в библиотеке Совета Европы над исследованием проблемы толкования Конвенции о защите прав человека и основных свобод).
Напомню, в своей сумбурной статье господин Головатый, начав с упреков в адрес своего преемника на посту министра юстиции, ныне судьи Конституционного Суда Сюзанны Станик, объединил эти исторические экскурсы с обвинениями в плагиате в мой адрес, разбавил философствованиями на предмет "совести" и "чести", и попробовал привязать весь этот хаос к современной деятельности Министерства юстиции.
Иногда просто с жалостью наблюдаю за тем, как уволенный 7 лет назад с должности министра юстиции Сергей Головатый до сих пор то ли с обидой, то ли с завистью бросается на все, что напоминает ему о поражении, моментально теряя при этом всю внешнюю "европейскость".
Украинская юстиция без него должна была погибнуть, а стены здания на Городецкого упасть. Но авторитет Минъюста в украинском обществе и государстве, наоборот, растет. И это вызывает патологическое раздражение у Сергея Петровича.
Демократ, который запомнился коллегам по Минъюсту лишь тем, что в очень "демократичных" традициях перегородил вход в свою приемную, даже для своих заместителей, цепями и ребятами из личной охраны.
Профессионал, который с безапелляционностью судьи рассуждает, что не так делают его преемники, но так и не дождался предложения занять должность судьи Европейского суда по правам человека, несомненно в знак "признания" этого самого профессионализма. И наконец – патриот Украины, который сделал неудачную попытку эмигрировать, но вернулся, и сделал вид, что ничего не было.
Не из этих ли жизненных неудач и ошибок исходит радикальная оппозиционность к системе юстиции и людям, которые в ней успешно работают, а иногда и к здравому смыслу?
А теперь по сути об обвинениях, выдвинутых лично мне.
Мне было интересно. Ведущий исследователь проблемы сущности верховенства права (как сам себя называет кандидат юридических наук господин Головатый) только в августе 2004 года обратился к детальному анализу моей монографии "Методы динамического толкования Конвенции о защите прав человека и основных свобод в юриспруденции Европейского Суда из прав человека", хотя она была издана еще в сентябре 2002 года.
Несмотря на то, что "таких публикаций в Украине слишком мало", что пропустить какую-то публикацию украинского автора на эту тему, по признанию Сергея Петровича, практически невозможно, а интерес к сущности верховенства права не дает господину покоя уже третий год, мою монографию он пропускал целых два года.
Может потому, что тогда я не работал в Министерстве юстиции? Или, может, потому, что тогда предвыборная кампания не побудила Сергея Петровича к горячечному повышению незначительного собственного рейтинга как юриста и политика – с надеждой на удовлетворение ущемленных амбиций?
Но продолжим. По версии господина Головатого, добравшись до редчайшей работы, он прочел 3 страницы из 400, после чего занялся сравнительным анализом моей монографии и тезисов (!) диссертации, автором которых является господин Лиу Вей. В частности количеством страниц и даже строк. И установил факт плагиата.
Пожалуйста, господин-исследователь Сергей Головатый, объясните, как вы устанавливали идентичность таких жанров как тезис и монография, которые по определению не являются однородными, а потому физически не могут подвергаться сравнению по поводу идентичности?!
Объясню на всякий случай.
"Тезис" – это коротко сформулированные основные положения доклада, лекции, сообщения и т.п. ("Толковый словарь иностранных слов" – в любой редакции).
В противоположность, монография – это научная работа, в которой основательно исследуется одна тема, один круг вопросов ("Толковый словарь иностранных слов" – редакции на выбор).
Я уже не говорю о том, что каждый научный работник, знакомый с системой присуждения научных ступеней в европейских университетах, знает, что не существует в природе никаких тезисов диссертации. Есть текст диссертации, которая депонируется автором в библиотеку. Так какие же тезисы хранит в своем архиве Сергей Петрович Головатый?
После этих вопросов, еще одно можно даже и не учитывать. И все ж таки, если тезисы диссертации занимают 400 страниц печатного текста, то даже не берусь представить, на сколько томов потянула вся диссертация?!
Подкачали вас ваши "советчики", Сергей Петрович, те "эрзац-специалисты по европейскому праву", которые, кстати, именно вследствие высокой "квалификации" были уволены в свое время из Минъюста.
Может, сообщите им, что в Европе издаются десятки работ с похожими и подобными названиями, такими, например как: DROIT EUROPEEN DES DROITS DE L'HОММЕ или EUROPEAN HUMAN RIGHTS LAW. Больше того, нет ничего странного, если при исследовании подобных научных проблем авторы используют общие подходы.
Тем более, что с господином Лиу Вей, к которому я отношусь с уважением, мы одновременно посещали научные семинары в Страсбургском университете имени Роберта Шумана. Это что касается возможного совпадения тематики или методик моей монографии с тезисами диссертации в вашем архиве.
Теперь об отличиях. В отличие от известных мне работ господина Лиу Вея, моя монография базируется на методологии таких исследователей, как Chevallier, Ganshof van der Meersch, Wiarda.
Понимаю, что это уже "высшая математика" для "академика" Головатого. Ему проще подсчитывать количество строк или одинаковых слов. В принципе, не удивительно. Ведь членом-корреспондентом Академии правовых наук господин Головатый стал в 1995 году, находясь в министерском кресле.
Хотя, кроме счета, есть у господина Головатого и другой "конек" – относительно терминов. В кругу юристов-ученых известно, что Сергей Петрович считает себя не только "непревзойденным юристом", но и "выдающимся специалистом" в сфере терминологии.
Поэтому даже странно, что господин Головатый, бывший председатель комиссии по вопросам юридической терминологии, прорабатывавший официальный перевод Европейской конвенции по правам человека, забыл, что статья 34 этой конвенции, изданная под его же, Головатого, редакцией, была подана как "индивидуальное заявление".
Зато применение аналогичного термина в моей монографии было классифицировано "академиком" Головатым как несвойственное "украинскому юридическому языку"(!). Да еще и настолько напрягло профессиональное ухо Сергея Петровича, что даже зародило в его душе подозрение о незнании французского языка и, соответственно, о скрытом криминале относительно путей создания труда в целом!
В принципе, Сергею Петровичу виднее, знал разработчик официального перевода Европейской конвенции по правам человека французский или нет. Если он считает, что нет, я не буду спорить. Даже солидарен относительно отдельных недостатков перевода Европейской конвенции по правам человека.
Например, считаю что намного корректнее с юридической точки зрения было бы употреблять не "индивидуальное заявление", а "индивидуальное обращение" - касающееся "любого лица, организации или группы лиц", то есть имеется в виду и "право коллективного обращения" (см. официальный перевод Конвенции, опубликованный в "Голосе Украины" 10 января 2001 года, и Правила Суда в переводе Украинской правнычей фундации, где господин Головатый является президентом).
Что же касается личных притязаний на разработки в отрасли неразработанной юридической терминологии, то я себя оцениваю скромнее. В принципе, "академик" Головатый мог бы знать, что любые разработки в этой отрасли являются прерогативой и правом автора работы, и как раз направлены на выработку сложившейся юридической терминологии.
Но чтобы Сергею Петровичу было по-спокойнее, скажу, что при подготовке монографии советовался с действительно авторитетными украинскими экспертами по правовой терминологии и филологами. От них получил много советов, предложений, критических замечаний, за что искренне им благодарен.
Переходя к другому, скажу также, что благодарен я и профессорам Высоцкому, Копыленко и Муравьеву, которые выступили критическими рецензентами моей монографии.
В отличие от господина Головатого, который позволил себе высокомерные замечания в их адрес, эти ученые годами своей работы доказали, что действительно принадлежат к АКАДЕМИЧЕСКОЙ элите, а их слово весит в тысячу раз больше, чем выпады политически ангажированного "академика".
Что же касается сентенций господина Головатого по поводу СОВЕСТИ и ЧЕСТИ, то вот здесь, наконец, мы с ним совпадаем. Теоретически.
А практически предлагаю помощь в поиске исчезнувших многотысячных (долларовых) грантов международных благотворительных фондов. Вместе с друзьями Сергея Петровича из числа канадских юристов готов также поработать над освобождением украинского самолета АН-124 "Руслан", арестованного при их же содействии. Вот это будет действительно ЧЕСТНО и по СОВЕСТИ.
А на десерт темы "добродетели" предлагаю обсудить обращение (в лучших традициях доноса) господина Головатого к Высшей аттестационной комиссии Украины и Ученому совету Института международных отношений с предупреждением о моих планах защиты докторской диссертации (!).
Я этого и не скрываю, в будущем собираюсь это сделать в Киевском университете имени Тараса Шевченко, где работаю последние 20 лет, и готов к объективной оценке своего научного труда настоящими специалистами. Но речь не обо мне.
И еще немного о добродетелях, но теперь о настоящих. В статье господин Головатый упоминает моего отца - Евгения Васильевича Мармазова.
Будучи оппозиционным политиком, он никогда не собирался эмигрировать из своей страны, как Сергей Петрович. Мой отец действительно приложил много усилий для развития отношений между Украиной и Советом Европы, а также потратил много времени, давая отпор Головатому и в Киеве, и в Страсбурге. Надеюсь, я этому у него научился.
Но поскольку не сомневаюсь, что господин Сергей Петрович Головатый еще долго не успокоится, предлагаю, как тему для следующего материала, такое же заинтересованное обсуждение его собственной монографии, которая готовится к печати.
Я, положим, ради изучения вопроса, который впоследствии был изложен в монографии, осознавая отсутствие публикаций по этой проблеме в Украине, начал основательное исследование проблемы толкования Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
В 1995-96 годах стажировался в Кембриджском университете. Для того, чтобы овладеть франкоязычной литературой по этой теме в 2000 году - в Международном институте прав человека имени Рене Касена (Страсбург).
В течение лета-осени 2001 года работал юристом Секретариата Европейского Суда по правам человека. Кстати, в течение 2000-2001 годов мы часто виделись с господином Головатым в Страсбурге и Париже.
Тогда он хорошо знал, что я являюсь автором (соавтором) 3 монографий и более чем 40 научных статей по проблемам Конвенции о защите прав человека и основных свобод (напечатанных, кстати, и в изданиях Украинской правнычой фундации, где он считается президентом), и не посылал статей в средства массовой информации, вопрошая, где и когда я мог ознакомиться с зарубежными периодическими изданиями, приведенными в монографии.
Сейчас у Сергея Петровича, к сожалению, стало хуже с памятью.
Но, может, припомнит, где и когда он писал свою монографию? Согласно пересказам, Сергей Головатый привез ее из США, после полугодичного пребывания в Йельском университете (кстати, в разгар парламентской сессии). Впрочем, возможно, господин Головатый находил время поработать в научных библиотеках еще дома - после изнурительной парламентской работы…
Автор: Василий Мармазов, кандидат юридических наук, доцент, заместитель министра юстиции Украины.
Любое высказанное здесь мнение является личным мнением автора и не отражает официальной позиции Министерства юстиции Украины
Читайте также:
Украинский Минюст сегодня: "мадам ушла, но запах стойкий"
С некоторым опозданием использую возможность обнародовать свою точку зрения по поводу историко-исследовательской работы народного депутата Сергея Головатого "Украинский минъюст сегодня: "мадам ушла, но запах – стойкий". (Появление этой статьи в "Украинской правде" совпало с моей поездкой в Страсбург, где во время ежегодного отпуска я работаю в библиотеке Совета Европы над исследованием проблемы толкования Конвенции о защите прав человека и основных свобод).
Напомню, в своей сумбурной статье господин Головатый, начав с упреков в адрес своего преемника на посту министра юстиции, ныне судьи Конституционного Суда Сюзанны Станик, объединил эти исторические экскурсы с обвинениями в плагиате в мой адрес, разбавил философствованиями на предмет "совести" и "чести", и попробовал привязать весь этот хаос к современной деятельности Министерства юстиции.
Иногда просто с жалостью наблюдаю за тем, как уволенный 7 лет назад с должности министра юстиции Сергей Головатый до сих пор то ли с обидой, то ли с завистью бросается на все, что напоминает ему о поражении, моментально теряя при этом всю внешнюю "европейскость".
Украинская юстиция без него должна была погибнуть, а стены здания на Городецкого упасть. Но авторитет Минъюста в украинском обществе и государстве, наоборот, растет. И это вызывает патологическое раздражение у Сергея Петровича.
Демократ, который запомнился коллегам по Минъюсту лишь тем, что в очень "демократичных" традициях перегородил вход в свою приемную, даже для своих заместителей, цепями и ребятами из личной охраны.
Профессионал, который с безапелляционностью судьи рассуждает, что не так делают его преемники, но так и не дождался предложения занять должность судьи Европейского суда по правам человека, несомненно в знак "признания" этого самого профессионализма. И наконец – патриот Украины, который сделал неудачную попытку эмигрировать, но вернулся, и сделал вид, что ничего не было.
Не из этих ли жизненных неудач и ошибок исходит радикальная оппозиционность к системе юстиции и людям, которые в ней успешно работают, а иногда и к здравому смыслу?
А теперь по сути об обвинениях, выдвинутых лично мне.
Мне было интересно. Ведущий исследователь проблемы сущности верховенства права (как сам себя называет кандидат юридических наук господин Головатый) только в августе 2004 года обратился к детальному анализу моей монографии "Методы динамического толкования Конвенции о защите прав человека и основных свобод в юриспруденции Европейского Суда из прав человека", хотя она была издана еще в сентябре 2002 года.
Несмотря на то, что "таких публикаций в Украине слишком мало", что пропустить какую-то публикацию украинского автора на эту тему, по признанию Сергея Петровича, практически невозможно, а интерес к сущности верховенства права не дает господину покоя уже третий год, мою монографию он пропускал целых два года.
Может потому, что тогда я не работал в Министерстве юстиции? Или, может, потому, что тогда предвыборная кампания не побудила Сергея Петровича к горячечному повышению незначительного собственного рейтинга как юриста и политика – с надеждой на удовлетворение ущемленных амбиций?
Но продолжим. По версии господина Головатого, добравшись до редчайшей работы, он прочел 3 страницы из 400, после чего занялся сравнительным анализом моей монографии и тезисов (!) диссертации, автором которых является господин Лиу Вей. В частности количеством страниц и даже строк. И установил факт плагиата.
Пожалуйста, господин-исследователь Сергей Головатый, объясните, как вы устанавливали идентичность таких жанров как тезис и монография, которые по определению не являются однородными, а потому физически не могут подвергаться сравнению по поводу идентичности?!
Объясню на всякий случай.
"Тезис" – это коротко сформулированные основные положения доклада, лекции, сообщения и т.п. ("Толковый словарь иностранных слов" – в любой редакции).
В противоположность, монография – это научная работа, в которой основательно исследуется одна тема, один круг вопросов ("Толковый словарь иностранных слов" – редакции на выбор).
Я уже не говорю о том, что каждый научный работник, знакомый с системой присуждения научных ступеней в европейских университетах, знает, что не существует в природе никаких тезисов диссертации. Есть текст диссертации, которая депонируется автором в библиотеку. Так какие же тезисы хранит в своем архиве Сергей Петрович Головатый?
После этих вопросов, еще одно можно даже и не учитывать. И все ж таки, если тезисы диссертации занимают 400 страниц печатного текста, то даже не берусь представить, на сколько томов потянула вся диссертация?!
Подкачали вас ваши "советчики", Сергей Петрович, те "эрзац-специалисты по европейскому праву", которые, кстати, именно вследствие высокой "квалификации" были уволены в свое время из Минъюста.
Может, сообщите им, что в Европе издаются десятки работ с похожими и подобными названиями, такими, например как: DROIT EUROPEEN DES DROITS DE L'HОММЕ или EUROPEAN HUMAN RIGHTS LAW. Больше того, нет ничего странного, если при исследовании подобных научных проблем авторы используют общие подходы.
Тем более, что с господином Лиу Вей, к которому я отношусь с уважением, мы одновременно посещали научные семинары в Страсбургском университете имени Роберта Шумана. Это что касается возможного совпадения тематики или методик моей монографии с тезисами диссертации в вашем архиве.
Теперь об отличиях. В отличие от известных мне работ господина Лиу Вея, моя монография базируется на методологии таких исследователей, как Chevallier, Ganshof van der Meersch, Wiarda.
Понимаю, что это уже "высшая математика" для "академика" Головатого. Ему проще подсчитывать количество строк или одинаковых слов. В принципе, не удивительно. Ведь членом-корреспондентом Академии правовых наук господин Головатый стал в 1995 году, находясь в министерском кресле.
Хотя, кроме счета, есть у господина Головатого и другой "конек" – относительно терминов. В кругу юристов-ученых известно, что Сергей Петрович считает себя не только "непревзойденным юристом", но и "выдающимся специалистом" в сфере терминологии.
Поэтому даже странно, что господин Головатый, бывший председатель комиссии по вопросам юридической терминологии, прорабатывавший официальный перевод Европейской конвенции по правам человека, забыл, что статья 34 этой конвенции, изданная под его же, Головатого, редакцией, была подана как "индивидуальное заявление".
Зато применение аналогичного термина в моей монографии было классифицировано "академиком" Головатым как несвойственное "украинскому юридическому языку"(!). Да еще и настолько напрягло профессиональное ухо Сергея Петровича, что даже зародило в его душе подозрение о незнании французского языка и, соответственно, о скрытом криминале относительно путей создания труда в целом!
В принципе, Сергею Петровичу виднее, знал разработчик официального перевода Европейской конвенции по правам человека французский или нет. Если он считает, что нет, я не буду спорить. Даже солидарен относительно отдельных недостатков перевода Европейской конвенции по правам человека.
Например, считаю что намного корректнее с юридической точки зрения было бы употреблять не "индивидуальное заявление", а "индивидуальное обращение" - касающееся "любого лица, организации или группы лиц", то есть имеется в виду и "право коллективного обращения" (см. официальный перевод Конвенции, опубликованный в "Голосе Украины" 10 января 2001 года, и Правила Суда в переводе Украинской правнычей фундации, где господин Головатый является президентом).
Что же касается личных притязаний на разработки в отрасли неразработанной юридической терминологии, то я себя оцениваю скромнее. В принципе, "академик" Головатый мог бы знать, что любые разработки в этой отрасли являются прерогативой и правом автора работы, и как раз направлены на выработку сложившейся юридической терминологии.
Но чтобы Сергею Петровичу было по-спокойнее, скажу, что при подготовке монографии советовался с действительно авторитетными украинскими экспертами по правовой терминологии и филологами. От них получил много советов, предложений, критических замечаний, за что искренне им благодарен.
Переходя к другому, скажу также, что благодарен я и профессорам Высоцкому, Копыленко и Муравьеву, которые выступили критическими рецензентами моей монографии.
В отличие от господина Головатого, который позволил себе высокомерные замечания в их адрес, эти ученые годами своей работы доказали, что действительно принадлежат к АКАДЕМИЧЕСКОЙ элите, а их слово весит в тысячу раз больше, чем выпады политически ангажированного "академика".
Что же касается сентенций господина Головатого по поводу СОВЕСТИ и ЧЕСТИ, то вот здесь, наконец, мы с ним совпадаем. Теоретически.
А практически предлагаю помощь в поиске исчезнувших многотысячных (долларовых) грантов международных благотворительных фондов. Вместе с друзьями Сергея Петровича из числа канадских юристов готов также поработать над освобождением украинского самолета АН-124 "Руслан", арестованного при их же содействии. Вот это будет действительно ЧЕСТНО и по СОВЕСТИ.
А на десерт темы "добродетели" предлагаю обсудить обращение (в лучших традициях доноса) господина Головатого к Высшей аттестационной комиссии Украины и Ученому совету Института международных отношений с предупреждением о моих планах защиты докторской диссертации (!).
Я этого и не скрываю, в будущем собираюсь это сделать в Киевском университете имени Тараса Шевченко, где работаю последние 20 лет, и готов к объективной оценке своего научного труда настоящими специалистами. Но речь не обо мне.
И еще немного о добродетелях, но теперь о настоящих. В статье господин Головатый упоминает моего отца - Евгения Васильевича Мармазова.
Будучи оппозиционным политиком, он никогда не собирался эмигрировать из своей страны, как Сергей Петрович. Мой отец действительно приложил много усилий для развития отношений между Украиной и Советом Европы, а также потратил много времени, давая отпор Головатому и в Киеве, и в Страсбурге. Надеюсь, я этому у него научился.
Но поскольку не сомневаюсь, что господин Сергей Петрович Головатый еще долго не успокоится, предлагаю, как тему для следующего материала, такое же заинтересованное обсуждение его собственной монографии, которая готовится к печати.
Я, положим, ради изучения вопроса, который впоследствии был изложен в монографии, осознавая отсутствие публикаций по этой проблеме в Украине, начал основательное исследование проблемы толкования Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
В 1995-96 годах стажировался в Кембриджском университете. Для того, чтобы овладеть франкоязычной литературой по этой теме в 2000 году - в Международном институте прав человека имени Рене Касена (Страсбург).
В течение лета-осени 2001 года работал юристом Секретариата Европейского Суда по правам человека. Кстати, в течение 2000-2001 годов мы часто виделись с господином Головатым в Страсбурге и Париже.
Тогда он хорошо знал, что я являюсь автором (соавтором) 3 монографий и более чем 40 научных статей по проблемам Конвенции о защите прав человека и основных свобод (напечатанных, кстати, и в изданиях Украинской правнычой фундации, где он считается президентом), и не посылал статей в средства массовой информации, вопрошая, где и когда я мог ознакомиться с зарубежными периодическими изданиями, приведенными в монографии.
Сейчас у Сергея Петровича, к сожалению, стало хуже с памятью.
Но, может, припомнит, где и когда он писал свою монографию? Согласно пересказам, Сергей Головатый привез ее из США, после полугодичного пребывания в Йельском университете (кстати, в разгар парламентской сессии). Впрочем, возможно, господин Головатый находил время поработать в научных библиотеках еще дома - после изнурительной парламентской работы…
Автор: Василий Мармазов, кандидат юридических наук, доцент, заместитель министра юстиции Украины.
Любое высказанное здесь мнение является личным мнением автора и не отражает официальной позиции Министерства юстиции Украины
Читайте также:
Украинский Минюст сегодня: "мадам ушла, но запах стойкий"
