"Наш президент, ваш премьер", или что Польша 1989 года может подсказать сегодняшней Украине
Понедельник, 16 августа 2004, 12:24
Начну с истории: 4 июня 1989 года "Солидарность" максимально использовала все шансы, предоставленные ей договоренностями знаменитого "круглого стола" между оппозицией и властью. Она завоевала все 35% мест в Сейме, за которые велась свободная борьба (остальные 65% были зарезервированф за коммунистами из ПОРП и их сателлитами). Вместе с тем "Солидарность" получила 99 из 100 мест в Сенате, который выбирали без каких бы то ни было квот.
Сразу после выборов власть начала "сыпаться". Немало новоизбранных депутатов из правящего лагеря заявили о готовности перейти на сторону оппозиции, которая пользовалась несомненными симпатими народа.
Появилась реальная возможность провести в президенты (которого тогда избирали на общем заседании Сейма и Сената) лидера "Солидарности" Леха Валенсу.
Тем не менее оппозиция отвергла эту возможность. И не только из-за призрака советского военного вмешательства (кремлевское руководство было уже поглощено заботами безнадежным, как оказалось, делом сохранения собственной империи, которая начала трещать по всем швам).
Главной причиной (это признает в своей последней книге "ПНР для начинающих" легендарный Яцек Куронь) было то, что польская коммунистическая власть все еще имела значительный внутренний "сектор поддержки", - мощный многотысячный партийно-государственный аппарат, армию, службу безопасности.
При таких условиях попытка получить "все и сразу" могла бы закончиться опасной общественной дестабилизацией и, возможно, даже военным переворотом, при котором еще неокрепшую польскую демократию растоптали бы не "советы", а собственные польские военнослужащие и полицаи.
Сознавая это, Адам Михник 3 июля (через месяц после победных выборов) предложил в редактируемой им "Газете Выборчей" знаменитую формулу компромисса: "ваш президент – наш премьер". Далеко не все в активе "Солидарности" (в особенности среди тех, кто десятилетиями боролся против ненавистных коммунистов) согласились с ней.
Прозвучали обвинения в измене и угрозы внутреннего бунта. Но среди руководства оппозиции реалистический расчет победил.
"Солидарность" согласилась на избрание президентом первого секретаря ПОРП генерала Ярузельского – именно того, кто за восемь лет до того ввел военное положение и упрятал в тюрьмы и лагеря почти всех оппозиционных лидеров.
Вместе с тем премьером (поначалу – с довольно ограниченными полномочиями, без контроля над "силовиками") стал один из умеренных проводников оппозиции Тадеуш Мазовецкий.
Предложенный Михником компромисс с блеском оправдал себя. Он не законсервировал (как кое-кто опасался) двоевластие коммунистов и антикоммунистов, а позволил с минимальными потерями и в очень краткое время мирно демонтировать коммунистическую государственную махину.
Уже через год Ярузельский сложил свои полномочия и на всенародных выборах президентом Польши был избран Валенса. И сегодня Польша (несмотря на многочисленные трудности и ошибки) является одной из самых динамичных потампам развития государств объединенной Европы.
Нынешняя предвыборная ситуация в Украине имеет немало общего с польской ситуацией 1989 года. С одной стороны, коалиция "Сила народа" во главе с Виктором Ющенко олицетворяет стремления тех, кто хочет демократических изменений и достойной жизни по европейским стандартам.
С другой стороны, за кандидатом от власти Виктором Януковичем стоит огромный государственный репрессивный аппарат и крупный олигархический капитал. Эти люди поддерживают действующего премьера не из горячей любви к выдвиженцу "донецких", а из элементарного страха утратить все.
У автора нет никаких сомнений, как именно закончатся украинские выборы в том случае, если они пройдут даже относительно свободно и демократично. Но первые полтора месяца исключительно жесткой и грязной избирательной кампании лишь усилили опасения тех, кто считает, что власть а конце концов изберет сценарий грубого распространения мукачевского опыта на всю Украину (как об этом тоном циничной шутки заявил на июльском партийном форуме лидер социал-демократов объединенных и по совместительству – всевластный глава президентской администрации).
И, если сплоченная страхом власть попробует превратить Украину в одно большое Мукачево, то способна ли оппозиция на адекватные действия, чтобы защитить народное волеизъявление (даже так, как это сделала грузинская оппозиция, которая не допустила начала работы сформированного в "ручном режиме" парламента и добилась отставки дискредитированного фальсификациями выборов Шеварднадзе)?
Из уст лидеров "Силы народа" уже прозвучало немало решительных оптимистичных заявлений, но опыт последних трех лет, когда постепенно выдохлись и сошли на нет акции "Украина без Кучмы" и "Повстань, Украино!" (в обеих автор принимал участие), заставляет честно признать: этот вопрос пока остается открытым.
Поэтому необходимой гарантией демократических изменений в Украине может стать не только сплоченность "Силы народа", а и готовность по крайней мере части властного лагеря оказаться от самого жесткого силового сценария противодействия этой демократизации.
А для этого хотя бы часть нынешних елит (управленческих и бизнесовых) не должна отождествлять демократические изменения с неминуемой и полнейшей потерей своих позиций. Это, в свою очередь, требует создания определенной модели компромисса.
К сожалению (и это следует честно признать!) фигуры, которые действуют на сегодняшней украинской политической сцене, по масштабам личности, образованности, способности широко и реалистично смотреть на вещи в массе свой существенно уступают тем, кто действовал на польской сцене 15 лет тому.
Не говорю уже о том, что коммунисты Ярузельский, Раковский и Чосек были польскими патриотами – не меньшими, чем Валенса, Мазовецкий, Куронь, или Михник.
Тем не менее не только ответственность за будущее Украины, но и элементарный инстинкт самосохранения должны подсказать лидерам с обеих сторон баррикад: азартная ставка "пвн или пропал" в самом деле может привести к поражению с треском.
Но почти никогда – к полнейшей победе (если понимать под этой победой не тотальное перераспределение сфер влияний, а введение качественно другой, более справедливой модели общественного развития).
Какой же может быть модель компромисса сегодня?
Автор осознает, что многие воспримут все дальнейшее как ересь. И все же, ему кажется, что модель, предложенная когда-то Михником для Польши, может оказаться плодотворной и для Украины, позволяя устранить реальную опасность ее "мукачевизации" и неминуемой дальнейшей "лукашенковизации", установления постсоветского по ментальности криминального автократичного диктаторского режима.
Только составные части Михниковой формулы необходимо при этом поменять местами: "Президент – наш, премьер – ваш".
Все понятно: бескомпромиссность нынешних выборов связана с местом фигуры президента в сегодняшней Украине (не с широкими президентскими полномочиями, очерченными вцелом демократической Конституцией, а с фактически почти неограниченной властью, которую принял на себя на протяжении лет своего президентства Леонид Кучма).
Конституционная реформа (и по проваленому в апреле законопроекту 4105, и по его "двойнику", законопроекту 4180) сделала бы из президента "украинского Квасневского" – фигуру влиятельную и почитаемую, но неспособную оказывать непосредственное влияние на перераспределение сфер влияния в политике и бизнесе, а потому резко снимала бы степень напряжения, связанное с борьбой за президентство.
(Пользуясь случаем рискну спрогнозировать: вероятный провал законопроекта 4180 в сентябре будет обусловлен в равной мере как сопротивлением депутатов из "Силы народа", так и амбициями тех "донецких", которые искренне верят в свою близкую победу).
Поэтому сильным контрходом со стороны оппозиции (контрходом, который спутал бы власти все ее карты!) могла бы стать поддержка "Силой народа" законопроекта 4180, что сделало бы его законом даже вопреки сопротивлению "Регионов". При условии, если президент Леонид Кучма перед вступлением в силу новой редакции Конституции заменит Виктора Януковича в премьерском кресле на другого представителя властного лагеря, не такого одиозного в глазах отечественной и международной общественности.
Еще одной составной компромисса может стать предоставление Кучме гарантий личной безопасности – на что следует согласиться во имя устранения значительно более серьезных опасностей, которые встали перед Украиной (хотя "пепел Гии" в самом деле стучит в миллионах сердец).
При таком условии украинские выборы гарантированно становятся почти свободными и демократическими. И их результат легко спрогнозировать.
А приход на Банковую нового человека с демократическим мировоззрением (пусть даже с ограниченными полномочиями!) уже сделает Украину другой.
И не следует преуменьшать значение тех рычагов, которые останутся в руках президента – право законодательной инициативы, право вето, право распускать парламент и, в конце концов, право непосредственно обращаться к народу (ведь это уже гарантирует информационный плюрализм, которого Украина лишена сегодня).
И не стоит лукавить, что центр власти при этом просто переместится с Банковой на Грушевского. Любой премьер (безразлично, как его будут звать - Тигипко, Пустовойтенко, Кинах или еще как-то иначе) уже никогда не сможет руководить теми методами, которыми действуют сегодня Кучма, Медведчук и Янукович.
Не говорю уже о том, что неминуемое изменение конфигураций в парламенте сделает это правительство переходным и уже исключительно от сплоченности и разума самой демократической оппозиции будет зависеть, кто именно будет руководить государством после парламентских выборов 2006 года.
И напоследок. Автор прекрасно понимает утопичность всего написанного выше. Слишком далеко зашло противостояние. Слишком велико ожидание в обществе резких и немедленных изменений. Слишком закреплена в общественном сознании потребность харизматичного лидера, мессии, "доброго царя", способного срезать преступные головы, не считаясь с отягощающими правовыми процедурами. Слишком велико нетерпение тех, кто уже израсходовал на выборы огромные средства, и сегодня считает будущие дивиденды с этих капиталовложений.
Но, как кажется автору, обязанность интеллигенции - высказывать свое мнение, - даже далекое от общепринятого, даже без особой надежды быть услышанным.
Как говорит Вечная Книга, dixi et animam meam levavi. Сказал и тем облегчил свою душу.
Автор: Максим Стриха, доктор физико-математических наук, писатель
Сразу после выборов власть начала "сыпаться". Немало новоизбранных депутатов из правящего лагеря заявили о готовности перейти на сторону оппозиции, которая пользовалась несомненными симпатими народа.
Появилась реальная возможность провести в президенты (которого тогда избирали на общем заседании Сейма и Сената) лидера "Солидарности" Леха Валенсу.
Тем не менее оппозиция отвергла эту возможность. И не только из-за призрака советского военного вмешательства (кремлевское руководство было уже поглощено заботами безнадежным, как оказалось, делом сохранения собственной империи, которая начала трещать по всем швам).
Главной причиной (это признает в своей последней книге "ПНР для начинающих" легендарный Яцек Куронь) было то, что польская коммунистическая власть все еще имела значительный внутренний "сектор поддержки", - мощный многотысячный партийно-государственный аппарат, армию, службу безопасности.
При таких условиях попытка получить "все и сразу" могла бы закончиться опасной общественной дестабилизацией и, возможно, даже военным переворотом, при котором еще неокрепшую польскую демократию растоптали бы не "советы", а собственные польские военнослужащие и полицаи.
Сознавая это, Адам Михник 3 июля (через месяц после победных выборов) предложил в редактируемой им "Газете Выборчей" знаменитую формулу компромисса: "ваш президент – наш премьер". Далеко не все в активе "Солидарности" (в особенности среди тех, кто десятилетиями боролся против ненавистных коммунистов) согласились с ней.
Прозвучали обвинения в измене и угрозы внутреннего бунта. Но среди руководства оппозиции реалистический расчет победил.
"Солидарность" согласилась на избрание президентом первого секретаря ПОРП генерала Ярузельского – именно того, кто за восемь лет до того ввел военное положение и упрятал в тюрьмы и лагеря почти всех оппозиционных лидеров.
Вместе с тем премьером (поначалу – с довольно ограниченными полномочиями, без контроля над "силовиками") стал один из умеренных проводников оппозиции Тадеуш Мазовецкий.
Предложенный Михником компромисс с блеском оправдал себя. Он не законсервировал (как кое-кто опасался) двоевластие коммунистов и антикоммунистов, а позволил с минимальными потерями и в очень краткое время мирно демонтировать коммунистическую государственную махину.
Уже через год Ярузельский сложил свои полномочия и на всенародных выборах президентом Польши был избран Валенса. И сегодня Польша (несмотря на многочисленные трудности и ошибки) является одной из самых динамичных потампам развития государств объединенной Европы.
Нынешняя предвыборная ситуация в Украине имеет немало общего с польской ситуацией 1989 года. С одной стороны, коалиция "Сила народа" во главе с Виктором Ющенко олицетворяет стремления тех, кто хочет демократических изменений и достойной жизни по европейским стандартам.
С другой стороны, за кандидатом от власти Виктором Януковичем стоит огромный государственный репрессивный аппарат и крупный олигархический капитал. Эти люди поддерживают действующего премьера не из горячей любви к выдвиженцу "донецких", а из элементарного страха утратить все.
У автора нет никаких сомнений, как именно закончатся украинские выборы в том случае, если они пройдут даже относительно свободно и демократично. Но первые полтора месяца исключительно жесткой и грязной избирательной кампании лишь усилили опасения тех, кто считает, что власть а конце концов изберет сценарий грубого распространения мукачевского опыта на всю Украину (как об этом тоном циничной шутки заявил на июльском партийном форуме лидер социал-демократов объединенных и по совместительству – всевластный глава президентской администрации).
И, если сплоченная страхом власть попробует превратить Украину в одно большое Мукачево, то способна ли оппозиция на адекватные действия, чтобы защитить народное волеизъявление (даже так, как это сделала грузинская оппозиция, которая не допустила начала работы сформированного в "ручном режиме" парламента и добилась отставки дискредитированного фальсификациями выборов Шеварднадзе)?
Из уст лидеров "Силы народа" уже прозвучало немало решительных оптимистичных заявлений, но опыт последних трех лет, когда постепенно выдохлись и сошли на нет акции "Украина без Кучмы" и "Повстань, Украино!" (в обеих автор принимал участие), заставляет честно признать: этот вопрос пока остается открытым.
Поэтому необходимой гарантией демократических изменений в Украине может стать не только сплоченность "Силы народа", а и готовность по крайней мере части властного лагеря оказаться от самого жесткого силового сценария противодействия этой демократизации.
А для этого хотя бы часть нынешних елит (управленческих и бизнесовых) не должна отождествлять демократические изменения с неминуемой и полнейшей потерей своих позиций. Это, в свою очередь, требует создания определенной модели компромисса.
К сожалению (и это следует честно признать!) фигуры, которые действуют на сегодняшней украинской политической сцене, по масштабам личности, образованности, способности широко и реалистично смотреть на вещи в массе свой существенно уступают тем, кто действовал на польской сцене 15 лет тому.
Не говорю уже о том, что коммунисты Ярузельский, Раковский и Чосек были польскими патриотами – не меньшими, чем Валенса, Мазовецкий, Куронь, или Михник.
Тем не менее не только ответственность за будущее Украины, но и элементарный инстинкт самосохранения должны подсказать лидерам с обеих сторон баррикад: азартная ставка "пвн или пропал" в самом деле может привести к поражению с треском.
Но почти никогда – к полнейшей победе (если понимать под этой победой не тотальное перераспределение сфер влияний, а введение качественно другой, более справедливой модели общественного развития).
Какой же может быть модель компромисса сегодня?
Автор осознает, что многие воспримут все дальнейшее как ересь. И все же, ему кажется, что модель, предложенная когда-то Михником для Польши, может оказаться плодотворной и для Украины, позволяя устранить реальную опасность ее "мукачевизации" и неминуемой дальнейшей "лукашенковизации", установления постсоветского по ментальности криминального автократичного диктаторского режима.
Только составные части Михниковой формулы необходимо при этом поменять местами: "Президент – наш, премьер – ваш".
Все понятно: бескомпромиссность нынешних выборов связана с местом фигуры президента в сегодняшней Украине (не с широкими президентскими полномочиями, очерченными вцелом демократической Конституцией, а с фактически почти неограниченной властью, которую принял на себя на протяжении лет своего президентства Леонид Кучма).
Конституционная реформа (и по проваленому в апреле законопроекту 4105, и по его "двойнику", законопроекту 4180) сделала бы из президента "украинского Квасневского" – фигуру влиятельную и почитаемую, но неспособную оказывать непосредственное влияние на перераспределение сфер влияния в политике и бизнесе, а потому резко снимала бы степень напряжения, связанное с борьбой за президентство.
(Пользуясь случаем рискну спрогнозировать: вероятный провал законопроекта 4180 в сентябре будет обусловлен в равной мере как сопротивлением депутатов из "Силы народа", так и амбициями тех "донецких", которые искренне верят в свою близкую победу).
Поэтому сильным контрходом со стороны оппозиции (контрходом, который спутал бы власти все ее карты!) могла бы стать поддержка "Силой народа" законопроекта 4180, что сделало бы его законом даже вопреки сопротивлению "Регионов". При условии, если президент Леонид Кучма перед вступлением в силу новой редакции Конституции заменит Виктора Януковича в премьерском кресле на другого представителя властного лагеря, не такого одиозного в глазах отечественной и международной общественности.
Еще одной составной компромисса может стать предоставление Кучме гарантий личной безопасности – на что следует согласиться во имя устранения значительно более серьезных опасностей, которые встали перед Украиной (хотя "пепел Гии" в самом деле стучит в миллионах сердец).
При таком условии украинские выборы гарантированно становятся почти свободными и демократическими. И их результат легко спрогнозировать.
А приход на Банковую нового человека с демократическим мировоззрением (пусть даже с ограниченными полномочиями!) уже сделает Украину другой.
И не следует преуменьшать значение тех рычагов, которые останутся в руках президента – право законодательной инициативы, право вето, право распускать парламент и, в конце концов, право непосредственно обращаться к народу (ведь это уже гарантирует информационный плюрализм, которого Украина лишена сегодня).
И не стоит лукавить, что центр власти при этом просто переместится с Банковой на Грушевского. Любой премьер (безразлично, как его будут звать - Тигипко, Пустовойтенко, Кинах или еще как-то иначе) уже никогда не сможет руководить теми методами, которыми действуют сегодня Кучма, Медведчук и Янукович.
Не говорю уже о том, что неминуемое изменение конфигураций в парламенте сделает это правительство переходным и уже исключительно от сплоченности и разума самой демократической оппозиции будет зависеть, кто именно будет руководить государством после парламентских выборов 2006 года.
И напоследок. Автор прекрасно понимает утопичность всего написанного выше. Слишком далеко зашло противостояние. Слишком велико ожидание в обществе резких и немедленных изменений. Слишком закреплена в общественном сознании потребность харизматичного лидера, мессии, "доброго царя", способного срезать преступные головы, не считаясь с отягощающими правовыми процедурами. Слишком велико нетерпение тех, кто уже израсходовал на выборы огромные средства, и сегодня считает будущие дивиденды с этих капиталовложений.
Но, как кажется автору, обязанность интеллигенции - высказывать свое мнение, - даже далекое от общепринятого, даже без особой надежды быть услышанным.
Как говорит Вечная Книга, dixi et animam meam levavi. Сказал и тем облегчил свою душу.
Автор: Максим Стриха, доктор физико-математических наук, писатель
