Немного о гордости
Понедельник, 3 ноября 2003, 11:46
Хотелось бы начать с того, что я родился и вырос в небольшом городе Красный Луч на Луганщине, который находится непосредственно на границе с Донецкой областью. До Луганска от него – около 60 км, до Донецка – 120, но, несмотря на территориальное и административное месторасположение, ментально Красный Луч и его жители, работающие преимущественно в угольной промышленности, всегда были ближе к шахтерскому Донецку, чем машиностроительному и химическому Луганску. Одним словом, я выходец из Донбасса. К данной статье это бы не имело никакого отношения, если бы не три обстоятельства.
Обстоятельство первое.
То, что я живу и работаю последние десять лет в Киеве, не лишает меня права гордиться своим родным краем, и мой четырехлетний сын главным городом после Киева считает Донецк, хотя побывать в нем ему еще не довелось.
Обстоятельство второе.
Я работаю в команде Виктора Ющенко, и мое происхождение и, преимущественно, русский язык общения не мешает общаться ни с ним, ни с его коллегами и выполнять функции заместителя руководителя офиса Виктора Ющенко.
Обстоятельство третье.
31 октября 2003 года я был в делегации Ющенко, которая прилетела на съезд блока "Наша Украина" вместе с ним и была непосредственным участником всех "особенностей" пребывания в Донецке в этот день.
Сочетание этих трех обстоятельств заставило меня проанализировать ситуацию не только головой, как того требует работа, но и сердцем, как того требует чувство гражданина своей страны.
С детских лет в нас, мальчишках Донбасса, воспитывалось чувство причастности к чему-то большому и непостижимому детским умом. Лозунг, подаваемый как ленинский, "Уголь - хлеб промышленности" присутствовал всегда и везде - от детсадовской раздевалки до институтской аудитории, вселяя необъяснимое чувство гордости.
Именно гордость можно было всегда увидеть на лицах шахтеров, возвращавшихся со смены мимо нашей школы, даже за пеленой тумана усталости или последствий традиционного бригадного "бутылька". И эта гордость не имеет ничего общего с той пропагандой, которой нас пичкали - "советский человек - это звучит гордо".
Нет, природа этого чувства в другом. Простой шахтер, ежедневно рискующий жизнью и переживший сотни опасных ситуаций, мог всегда, не задумываясь о последствиях, послать на три буквы любого, начиная от горного мастера и директора шахты и заканчивая первым секретарем горкома партии. И был горд этим. Именно гордость за отсутствие чинопочитания вывела людей на улицу во время шахтерских забастовок конца 80-х для того, чтобы сказать этим чинам то, что наболело.
Летом 1989 года я впервые оказался в Киеве и помню, насколько меня распирало от гордости, когда вместе со своими дальними родственниками смотрел репортажи о бастующих шахтерах из Донецка в программе "Время". "Вот вы так и просидите в красивом и спокойном Киеве, - думал я, - а мы сможем постоять и за себя, и за вас". И снова лица шахтеров были лицом Донбасса.
Тем разительнее впечатление от Донецка 31 октября 2003 года, когда я увидел новое лицо Донбасса в глазах людей, стоящих в "стихийных" пикетах и демонстрациях.
Сначала силикоз и отсутствие зарплаты выгнали их с шахты на рынок, а теперь обещание копеек и угроза потери места на рынке выгнали на площадь, сделав "политическим мясом". Метаморфозы времени - если в начале 90-х показателем "крутости" бандитских авторитетов было количество привезенных на "стрелку" боевиков, то сейчас атрибуты изменились. "Круче" тот, кто выведет больше людей на площадь и у кого они будут больше похожи на "протестный левый электорат". Антураж изменился, а авторитеты остались те же, бандитские.
Во второй раз за день, 31 октября 2003 года, ровно за год до выборов, я увидел лицо нынешнего Донбасса в глазах губернатора, бегающих от возмущенных взглядов народных депутатов к недоумевающим дипломатам и уже ничему не удивляющимся киевским журналистам.
И гневная, впоследствии, реакция на слова Ющенко, назвавшего представителей нынешней донецкой власти холуями, была вызвана не резким определением, а тем, что, по их "понятиям", такие слова имеет право сказать только их "авторитет". Ющенко же их "авторитетом" не является.
На площади перед обладминистрацией и возле дворца "Юность", где продолжился митинг, меня не покидало ощущение, что милицейские барьеры, мгновенно готовые убраться по команде "братков" с рациями, стоящих в сторонке, выстроены между людьми, одинаково много сделавшими для независимости этой страны.
Одни, которые стоят за спиной Ющенко, были вдохновителями национально-демократической идеологии, которая стала единственной идеологией, способной поколебать устоявшиеся коммунистические идеалы.
Вторые, выйдя на шахтерские забастовки, четко сформулировали, что ни одна идеология не может существовать без хлеба. Хлеба насущного в виде достойной и своевременной зарплаты. Одни протестовали против коммунистического прошлого, вторые – против экономического настоящего. И сейчас их плодами пытаются воспользоваться другие, идея которых в этом и заключается – пользоваться плодами независимо от того, кто их вырастил.
Однако опьянение у разделенных искусственными баррикадами сторон быстро пройдет. У одних – опьянение от шарового пойла, у других – опьянение от несправедливости и возмущения, поэтому последствия событий 31 октября в Донецке весьма предсказуемы, как для их организаторов, так и для тех, против кого они были направлены.
Во-первых. Последний удар, распахнувший ворота Донецкого аэропорта, которыми пытались отгородить Ющенко от Донбасса, поставил точку на внутренней "нашеукраинской" дискуссии – стоит или не стоит бороться за Восток.
Аргументация противников вложения организационных ресурсов в Донецкую область была предельно проста – какой смысл это делать, если все равно Донецк сделает так, как будет выгодно местным политико-экономическим группам?
Как оказалось, это, мягко говоря, не соответствует действительности. Если бы это было так, то зачем препятствовать Ющенко в Донецке, если, по определению, "Донбассу Ющенко не нужен", как гласил один из лозунгов пикетчиков? Или все-таки есть опасения, что Ющенко может переубедить в своей необходимости?
После 31 октября всем стало ясно, что бороться за Донбасс не только можно, но и нужно, учитывая при этом арсенал методов оппонентов, любезно вываленный на обозрение всей стране и международному сообществу.
Во-вторых. Скорее всего, события в Донецке до невозможности усилят противоречия между местными группами влияния, которые в пятницу бряцали оружием не столько перед чужаками, которые пришли на их землю, сколько друг перед другом, соревнуясь в праве сказать - на ЧЬЮ именно землю пришли чужаки.
И в-третьих. 22 октября 2003 года, на парламентских слушаниях, формально посвященных украинско-российским отношениям, а фактически – роли гидротехнических сооружений на Косе Тузла в этих отношениях, был дан старт трудному процессу консолидации украинских политических элит под воздействием внешних факторов.
31 октября, спустя 9 дней, эта хрупкая конструкция консолидации была усилена факторами внутренними. Пару недель назад, участвуя в экспертном опросе, проводимом Центром им. Разумкова и посвященном роли политических элит, на вопрос "Когда к власти в Украине придет новое поколение политической элиты?" я выбрал вариант ответа "2006 год". Сегодня, будучи очевидцем того, насколько быстро старая "элита" теряет позиции и освобождает место, я выбрал бы более оптимистический ответ.
До последнего момента перед объявлением съезда в Донецке, нас с коллегами не покидали сомнения насчет того, не поможем ли мы подобным шагом подтвердить насаждаемый миф о некоей "донецкой спокойной силе".
До четверга включительно, когда уже все ленты информационных агентств пестрели сообщения о минировании зала и препятствовании народным депутатам нашей фракции, не покидала мысль о том, что в последний момент вмешается кто-то из "больших" донецких, волевым решением прекратит безобразия и съезд, фактически, пройдет под эгидой... Но пузырь лопнул, забрызгав окружающих едкой жижей нетерпимости и страха.
Напоследок хотелось бы отметить, что многим, как в Донецке, так и в Киеве, выгодно сформировать такой образ Донбасса, которым можно было бы в последствии оправдать самые нелицеприятные и жестокие вещи.
Для этого, как водится, будут мобилизованы все имеющиеся медиа-ресурсы, привлечены лучшие провокаторы, одинаково свободно говорящие как на русском, так и на украинском языках. Но читая материалы донецких журналистов, комментирующих события 31 октября, можно усомниться в успехе их акции. Потому что практически каждый из пишущих ребят извиняется за то, к чему сам лично был не причастен – за действия своих властей. А в такой момент как никогда верится, что Донбасс действительно никому не удастся поставить на колени.
А технологам, прорабатывающим техническую сторону провокаций, хотелось бы посоветовать поскорее помочь своим заказчикам перевести на украинский язык и адаптировать к украинским реалиям фразу "Донбасс порожняк не гонит" вместо того, чтобы объяснять им тонкий смысл сюжета биг-борда, на котором девушка в национальном костюме подносит Ющенко гарбуза. Об этой старой украинской традиции на Донбассе не знает никто.
И снова о личном. Несмотря ни на что, я буду продолжать рассказывать сыну о Донецке только самое лучшее, сформированное годами детства и юности. О том, как нас из провинциального городка возили в донецкий цирк, как впечатляла чистая и широкая улица Артема, какие гордые, щедрые и веселые люди там живут. И мне кажется, что под впечатлением этих рассказов он быстро забудет, и ничто не напомнит ему впоследствии, о моем рассказе в семейном кругу в пятницу, 31 октября 2003 года, после которого он спросил "Папа, а ты что, был на войне?".
Автор: Андрей Кислинский, заместитель руководителя офиса народного депутата Виктора Ющенко
"Украинская правда" готова представить альтернативную точку зрение на происходившее в Донецке в конце прошлой недели. "УП" обратилась к руководству Донецкого облсовета и Донецкой обладминистрации через пресс-службы данных структур с просьбой прокомментировать события вокруг срыва съезда "Нашей Украины".
Обстоятельство первое.
То, что я живу и работаю последние десять лет в Киеве, не лишает меня права гордиться своим родным краем, и мой четырехлетний сын главным городом после Киева считает Донецк, хотя побывать в нем ему еще не довелось.
Обстоятельство второе.
Я работаю в команде Виктора Ющенко, и мое происхождение и, преимущественно, русский язык общения не мешает общаться ни с ним, ни с его коллегами и выполнять функции заместителя руководителя офиса Виктора Ющенко.
Обстоятельство третье.
31 октября 2003 года я был в делегации Ющенко, которая прилетела на съезд блока "Наша Украина" вместе с ним и была непосредственным участником всех "особенностей" пребывания в Донецке в этот день.
Сочетание этих трех обстоятельств заставило меня проанализировать ситуацию не только головой, как того требует работа, но и сердцем, как того требует чувство гражданина своей страны.
С детских лет в нас, мальчишках Донбасса, воспитывалось чувство причастности к чему-то большому и непостижимому детским умом. Лозунг, подаваемый как ленинский, "Уголь - хлеб промышленности" присутствовал всегда и везде - от детсадовской раздевалки до институтской аудитории, вселяя необъяснимое чувство гордости.
Именно гордость можно было всегда увидеть на лицах шахтеров, возвращавшихся со смены мимо нашей школы, даже за пеленой тумана усталости или последствий традиционного бригадного "бутылька". И эта гордость не имеет ничего общего с той пропагандой, которой нас пичкали - "советский человек - это звучит гордо".
Нет, природа этого чувства в другом. Простой шахтер, ежедневно рискующий жизнью и переживший сотни опасных ситуаций, мог всегда, не задумываясь о последствиях, послать на три буквы любого, начиная от горного мастера и директора шахты и заканчивая первым секретарем горкома партии. И был горд этим. Именно гордость за отсутствие чинопочитания вывела людей на улицу во время шахтерских забастовок конца 80-х для того, чтобы сказать этим чинам то, что наболело.
Летом 1989 года я впервые оказался в Киеве и помню, насколько меня распирало от гордости, когда вместе со своими дальними родственниками смотрел репортажи о бастующих шахтерах из Донецка в программе "Время". "Вот вы так и просидите в красивом и спокойном Киеве, - думал я, - а мы сможем постоять и за себя, и за вас". И снова лица шахтеров были лицом Донбасса.
Тем разительнее впечатление от Донецка 31 октября 2003 года, когда я увидел новое лицо Донбасса в глазах людей, стоящих в "стихийных" пикетах и демонстрациях.
Сначала силикоз и отсутствие зарплаты выгнали их с шахты на рынок, а теперь обещание копеек и угроза потери места на рынке выгнали на площадь, сделав "политическим мясом". Метаморфозы времени - если в начале 90-х показателем "крутости" бандитских авторитетов было количество привезенных на "стрелку" боевиков, то сейчас атрибуты изменились. "Круче" тот, кто выведет больше людей на площадь и у кого они будут больше похожи на "протестный левый электорат". Антураж изменился, а авторитеты остались те же, бандитские.
Во второй раз за день, 31 октября 2003 года, ровно за год до выборов, я увидел лицо нынешнего Донбасса в глазах губернатора, бегающих от возмущенных взглядов народных депутатов к недоумевающим дипломатам и уже ничему не удивляющимся киевским журналистам.
И гневная, впоследствии, реакция на слова Ющенко, назвавшего представителей нынешней донецкой власти холуями, была вызвана не резким определением, а тем, что, по их "понятиям", такие слова имеет право сказать только их "авторитет". Ющенко же их "авторитетом" не является.
На площади перед обладминистрацией и возле дворца "Юность", где продолжился митинг, меня не покидало ощущение, что милицейские барьеры, мгновенно готовые убраться по команде "братков" с рациями, стоящих в сторонке, выстроены между людьми, одинаково много сделавшими для независимости этой страны.
Одни, которые стоят за спиной Ющенко, были вдохновителями национально-демократической идеологии, которая стала единственной идеологией, способной поколебать устоявшиеся коммунистические идеалы.
Вторые, выйдя на шахтерские забастовки, четко сформулировали, что ни одна идеология не может существовать без хлеба. Хлеба насущного в виде достойной и своевременной зарплаты. Одни протестовали против коммунистического прошлого, вторые – против экономического настоящего. И сейчас их плодами пытаются воспользоваться другие, идея которых в этом и заключается – пользоваться плодами независимо от того, кто их вырастил.
Однако опьянение у разделенных искусственными баррикадами сторон быстро пройдет. У одних – опьянение от шарового пойла, у других – опьянение от несправедливости и возмущения, поэтому последствия событий 31 октября в Донецке весьма предсказуемы, как для их организаторов, так и для тех, против кого они были направлены.
Во-первых. Последний удар, распахнувший ворота Донецкого аэропорта, которыми пытались отгородить Ющенко от Донбасса, поставил точку на внутренней "нашеукраинской" дискуссии – стоит или не стоит бороться за Восток.
Аргументация противников вложения организационных ресурсов в Донецкую область была предельно проста – какой смысл это делать, если все равно Донецк сделает так, как будет выгодно местным политико-экономическим группам?
Как оказалось, это, мягко говоря, не соответствует действительности. Если бы это было так, то зачем препятствовать Ющенко в Донецке, если, по определению, "Донбассу Ющенко не нужен", как гласил один из лозунгов пикетчиков? Или все-таки есть опасения, что Ющенко может переубедить в своей необходимости?
После 31 октября всем стало ясно, что бороться за Донбасс не только можно, но и нужно, учитывая при этом арсенал методов оппонентов, любезно вываленный на обозрение всей стране и международному сообществу.
Во-вторых. Скорее всего, события в Донецке до невозможности усилят противоречия между местными группами влияния, которые в пятницу бряцали оружием не столько перед чужаками, которые пришли на их землю, сколько друг перед другом, соревнуясь в праве сказать - на ЧЬЮ именно землю пришли чужаки.
И в-третьих. 22 октября 2003 года, на парламентских слушаниях, формально посвященных украинско-российским отношениям, а фактически – роли гидротехнических сооружений на Косе Тузла в этих отношениях, был дан старт трудному процессу консолидации украинских политических элит под воздействием внешних факторов.
31 октября, спустя 9 дней, эта хрупкая конструкция консолидации была усилена факторами внутренними. Пару недель назад, участвуя в экспертном опросе, проводимом Центром им. Разумкова и посвященном роли политических элит, на вопрос "Когда к власти в Украине придет новое поколение политической элиты?" я выбрал вариант ответа "2006 год". Сегодня, будучи очевидцем того, насколько быстро старая "элита" теряет позиции и освобождает место, я выбрал бы более оптимистический ответ.
До последнего момента перед объявлением съезда в Донецке, нас с коллегами не покидали сомнения насчет того, не поможем ли мы подобным шагом подтвердить насаждаемый миф о некоей "донецкой спокойной силе".
До четверга включительно, когда уже все ленты информационных агентств пестрели сообщения о минировании зала и препятствовании народным депутатам нашей фракции, не покидала мысль о том, что в последний момент вмешается кто-то из "больших" донецких, волевым решением прекратит безобразия и съезд, фактически, пройдет под эгидой... Но пузырь лопнул, забрызгав окружающих едкой жижей нетерпимости и страха.
Напоследок хотелось бы отметить, что многим, как в Донецке, так и в Киеве, выгодно сформировать такой образ Донбасса, которым можно было бы в последствии оправдать самые нелицеприятные и жестокие вещи.
Для этого, как водится, будут мобилизованы все имеющиеся медиа-ресурсы, привлечены лучшие провокаторы, одинаково свободно говорящие как на русском, так и на украинском языках. Но читая материалы донецких журналистов, комментирующих события 31 октября, можно усомниться в успехе их акции. Потому что практически каждый из пишущих ребят извиняется за то, к чему сам лично был не причастен – за действия своих властей. А в такой момент как никогда верится, что Донбасс действительно никому не удастся поставить на колени.
А технологам, прорабатывающим техническую сторону провокаций, хотелось бы посоветовать поскорее помочь своим заказчикам перевести на украинский язык и адаптировать к украинским реалиям фразу "Донбасс порожняк не гонит" вместо того, чтобы объяснять им тонкий смысл сюжета биг-борда, на котором девушка в национальном костюме подносит Ющенко гарбуза. Об этой старой украинской традиции на Донбассе не знает никто.
И снова о личном. Несмотря ни на что, я буду продолжать рассказывать сыну о Донецке только самое лучшее, сформированное годами детства и юности. О том, как нас из провинциального городка возили в донецкий цирк, как впечатляла чистая и широкая улица Артема, какие гордые, щедрые и веселые люди там живут. И мне кажется, что под впечатлением этих рассказов он быстро забудет, и ничто не напомнит ему впоследствии, о моем рассказе в семейном кругу в пятницу, 31 октября 2003 года, после которого он спросил "Папа, а ты что, был на войне?".
Автор: Андрей Кислинский, заместитель руководителя офиса народного депутата Виктора Ющенко
"Украинская правда" готова представить альтернативную точку зрение на происходившее в Донецке в конце прошлой недели. "УП" обратилась к руководству Донецкого облсовета и Донецкой обладминистрации через пресс-службы данных структур с просьбой прокомментировать события вокруг срыва съезда "Нашей Украины".
