Менты – как крыша для рэкетиров
Понедельник, 4 августа 2003, 18:00
Сколько раз приходилось слышать – "от сумы и от тюрьмы не зарекайся". И каждый раз думала, что это не обо мне. Ошибалась. Эта поговорка о каждом из нас с вами, кто живет в этой ментовской стране. Вне зависимости от того, насколько честно ты живешь.
На нашу почту достаточно часто приходили письма "Помогите! Задержали невиновного человека!". Не было ни сил, ни времени разбираться. Оправдывала свою черствость мыслью "всем не поможешь…"
Настал момент, когда больше молчать нельзя. Я поняла - посадить могут всех – и для этого не обязательно нарушать закон. Просто какому-то бандиту или менту (что не всегда разные вещи) понравится ваш киоск, или ваша машина, или ему покажется, что вы слишком много зарабатываете, сидя за прилавком на рынке. Вот как это, например, бывает…
Некий гражданин Н, как и многие другие, занимался так называемым малым бизнесом. Открыл компьютерный клуб – доходное лет 5 назад дело. В один прекрасный день осенью прошлого года в клуб заходят два оперуполномоченных территориального отдела милиции, одетые "по гражданке". Товарищи Мазурик и Набоков. "Здесь, рядом с вами киоск ограбили, - говорят, - передайте вашему хозяину, чтобы завтра был у нас, а то закроем клуб. И не забудьте захватить все документы на компьютерный клуб. А чтобы все было тихо-мирно - возместите ущерб. Хозяин ограбленного киоска собирается подать заявление, и мы уверены, что это сделали люди из вашего клуба".
Сумма ущерба – 900 долларов. Документов, которые подтверждали бы факт ограбления соседнего киоска, милиционеры не предоставили.
Еще через пару недель в клуб подошел другой работник милиции и рассказал о заявлении 80-летнего старика, который пожаловался на то, что его "заманили" в клуб и "кинули" на 900 долларов (снова?).
Еще спустя неделю к гражданину Н "подъехали" бандиты. Признались, что обеспечивают "крышу" хозяину киоска и потребовали по 900 для него и для "крыши". того, как им популярно разъяснили, что хозяин уже пожаловался в милицию, "крыша" на связь больше не выходила.
Прошло время. Январь этого года. В клуб перезвонил оперуполномоченный Мазурик и пригласил в милицию по "минутному делу". Любезные нотки в его голосе пропали сразу же, как только Н пересек порог его кабинета. В ответ на вопрос, зачем, собственно звали, короткий ответ - "Сиди молча, сейчас узнаешь". Мазурик перезвонил кому-то по телефону – "он уже у нас, приходи". Ждать пришлось долго.
Через некоторое время пришел неизвестный. Ему лет 45, не представлялся. Н объявили, что его давний знакомый подал на него заявление – одолжил, мол, 12 тысяч долларов и не вернул. "Я был в шоке", рассказывает Н. Он стал доказывать, что никакие такие деньги не брал, а последний раз видел жалобщика в 1998 году. Опрашивали Н оба, причем вопросы и ответы в протокол не вошли.
"Итак, тебе 2 дня на размышление. Мы разговаривали с тобой лояльно. Если не поймешь – будем заниматься мы, а хочешь – бандиты. Для тебя проще отдать деньги. А то смотри, найдутся еще люди, которые заявят, что ты у них брал деньги и мы закроем тебя за мошенничество", говорили менты.
Н не растерялся. Такой наглости от ментов он не ожидал. Написал жалобу в прокуратуру и внутриведомственный контроль. Буквально на следующий день, как жалоба была отправлена, Мазурик зашел в клуб, сказал администратору, что "встреча была не последняя" и просил передать хозяину клуба "пламенный привет".
Через пару дней получили ответ из прокуратуры. Стандартный: "В действиях работника милиции нарушений не выявлено". Но "успокоились" в милиции только после того, как делом заинтересовался внутриведомственный контроль.
В марте 2003 года в клуб заезжал вежливый зам. начальник территориального управления. Н, растроганный невиданной обходительностью милиционера, выдал ему все копии необходимых документов, рассказал, что в указанное жалобщиком время его в Украине вообще не было, что помещение, в котором якобы состоялась передача денег, он не арендует еще с 1997 года.
В июле в дом к Н поздно вечером позвонил следователь Пучко. И пригласил "на пару минут пообщаться". О чем будет разговор, не сообщил. Утром Н перезвонил, чтобы еще раз попытаться выяснить причину вызова. "Да что вы переживаете, я вообще ДТП занимаюсь. Какие могут быть проблемы? Дело 2-х минут! Мне мой начальник запрещает по телефону называть причину вызова. Если скажу – получу выговор", оправдывался следователь.
Н попросил прислать повестку. "Вы же не хотите, чтобы мы к вам присылали "воронок" и на глазах у всех соседей вас вывели в наручниках за то, что вы не являетесь на вызов?", отвечал Пучко, но Н на угрозы реагировать не стал. Тогда разговор закончился ничем.
Начальник следственной части, кстати, тут же, по телефону, подтвердил, что Н не обязан приходить в милицию по звонку. "Ждите повестку".
Если бы Н знал, чем закончится его спор со следователем, он, возможно, не стал бы так настойчиво добиваться правды. Пучко опрашивал явившегося на допрос Н не более 10-15 минут и тут же выписал постановление о его задержании. На Н надели наручники, вызвали конвойных. Обвинили в мошенничестве. Но объяснили задержание иначе. "Потому что со следователем надо вести себя нормально. Тебе не просто дядя с улицы звонил! Если бы пришел, отношение было бы более лояльное", бросил следователь в ответ на вопрос "за что???".
Н стало плохо – от психологического шока. Однако следователь не стал спешить с вызовом врача – "Мое дело сажать людей, а не лечить. У нас его быстро в норму приведут". Только когда возмущенная жена, обойдя все кабинеты, крикнула "Вы что, здесь хотите, чтобы он сдох?", вызвали скорую. Н забрали в больницу – в наручниках, с конвоирами. Врачи засвидетельствовали приступ вегето-сосудистой дистонии, назначили лечение.
Н определили в камеру. Как он сам признается в "элитную". "Элитная камера" – это полностью закрытое помещение метров 15 квадратных, в котором сидят 13 человек. Все они дышат спертым воздухом, который, концентрируясь, капает с потолка. По периметру помещения - лавки. Не кормят. Звонить не позволяют. В туалет выводят по расписанию.
Порядки, как на "зоне". Каждое утро, примерно в 8 часов в центре общего коридора ставят стол. Приходит некий начальник, как его здесь величают "батюшка-царь" и "решает" судьбы задержанных. Всех выводят из камер, строят по стойке смирно, кого понравится – может отпустить, если не понравился – можно и 30 суток схлопотать. Н был свидетелем того, как одного из задержанных ночью приковали в коридоре и били. Но никто не жалуется. Как рассказывали его сокамерники, один такой смелый пожаловался. Приехала проверка, а перед ней всех предупредили – кто хоть слово пикнет, здесь же и сгниет. Никто так и не осмелился подтвердить, что видел.
В камере Н провел больше двух дней. В понедельник следователь вел себя уверенно и нагло: "Так, мы сейчас быстренько в прокуратуру, чтобы успеть в суд". Но что-то не сложилось. В прокуратуре следователь больше часа проворчал у зампрокурора Брагина, они долго хихикали, рассказывали анекдоты, выискивали возможность продлить пребывание Н под стражей.
Но пришлось отпустить под подписку о невыезде. Н намекнули на предстоящие проблемы: "Я думаю, скоро твой клуб сменит хозяина", сказал ему один из правоохранителей.
Итак, что в итоге? Когда мне рассказали эту историю, я подумала, что такого быть не может. Может! И в этом я убедилась на собственном опыте. В понедельник я направилась на встречу со следователем Пучковым. Тот попросил выйти из помещения жену Н, нашего юриста, и… приступил к допросу меня (!) в качестве свидетеля. У меня только челюсть отвисла! Попыталась объяснить, что я пришла, как журналист, выяснить несколько вопросов по делу. Н не знаю. Ни разу не видела.
"Я вас допрошу и поговорим", сказал следователь. Получив ответы на вопросы "Не знаю, не знакома", он с радостным выражением лица выхватил подписанный мною листок - "Теперь я ни на какие ваши вопросы отвечать не буду! Вы теперь свидетель по делу!". Тоже самое следователь повторил с пришедшим с нами юристом, лишив нас замечательного адвоката.
Интересно, что такое так не хотел рассказывать Пучков, если решился на такую заведомую хитрость, как опрос журналиста в качестве свидетеля? Даже удостоверившись, что я ничего ценного не могу рассказать по его делу?
То, что не захотел рассказать он, напишем мы. А известно нам следующее.
Заявитель, который помог милиции временно "засадить" Н, некий гражданин М имел тесные связи с Киселем, занимался продажей квартир, выселяя из них "алкашей", оптовой продажей спиртного. Занимается алкоголем и сейчас – его ларек находится в 100 метрах от территориального управления милиции. Закон запрещает продавать алкоголь в ларьках, а местная милиция М. это позволяет делать. Всего за 100 баксов в месяц.
Когда-то действительно был знаком с Н, но, как уже было отмечено, последняя их встреча состоялась задолго до истечения срока давности по данному делу. Близкими знакомыми они не были никогда.
Н вполне обоснованно подозревает, что жалобщик просто вступил в долю с милицией и прокуратурой. Догадки подтвердили в адвокатской конторе, адвокат которой через некоторое время после начала регулярного общения со следователем, отказался защищать Н. Это - типичный пример, когда прокуратура и милиция путем шантажа вымогает деньги, а затем делит их по договоренности.
Наш пример из жизни, как показывает опыт, - типичнейшее поведение правоохранительных органов. Об опыте общения с теми, кто призван нас защищать, не принято рассказывать в открытой прессе – кому нужны неприятности с милицией? Об этом вообще не принято говорить – поскольку большинство людей предпочитают решать проблемы с такими "рэкетирами" как те выражаются "цивилизованно". И никто не знает, каких масштабов достиг подобный бизнес в правоохранительных органах страны.
В данном деле в действиях следователя и прокуратуры юристы усматривают как минимум злоупотребление властью и служебным положением. На лицо нарушение таких статей уголовного кодекса, как незаконное задержание, привод и арест, принуждение к даче показаний, нарушение права на защиту, заведомо неправдивое сообщение о совершении преступления, а также препятствие законной профессиональной деятельности журналиста.
Мы обращаемся ко всем, кто сталкивался с подобными случаями, написать нам о своей истории. Пишите нам на мейл pravda@svitonline.com. Самые показательные из них будут опубликованы на нашем сайте. Желательно указывать звания, имена и фамилии. Только так - гласно и открыто можно бороться с таким злом, как коррупция.
Кстати, после нашего визита к следователю, тот в беседе с Н вкрадчиво так бросил: "Передайте вашим с...ным журналистам, что они не компетентны, и что они хоть строчку напишут – я их засажу". Расцениваем это заявление как угрозу и с нетерпением ждем последствий...
На нашу почту достаточно часто приходили письма "Помогите! Задержали невиновного человека!". Не было ни сил, ни времени разбираться. Оправдывала свою черствость мыслью "всем не поможешь…"
Настал момент, когда больше молчать нельзя. Я поняла - посадить могут всех – и для этого не обязательно нарушать закон. Просто какому-то бандиту или менту (что не всегда разные вещи) понравится ваш киоск, или ваша машина, или ему покажется, что вы слишком много зарабатываете, сидя за прилавком на рынке. Вот как это, например, бывает…
Некий гражданин Н, как и многие другие, занимался так называемым малым бизнесом. Открыл компьютерный клуб – доходное лет 5 назад дело. В один прекрасный день осенью прошлого года в клуб заходят два оперуполномоченных территориального отдела милиции, одетые "по гражданке". Товарищи Мазурик и Набоков. "Здесь, рядом с вами киоск ограбили, - говорят, - передайте вашему хозяину, чтобы завтра был у нас, а то закроем клуб. И не забудьте захватить все документы на компьютерный клуб. А чтобы все было тихо-мирно - возместите ущерб. Хозяин ограбленного киоска собирается подать заявление, и мы уверены, что это сделали люди из вашего клуба".
Сумма ущерба – 900 долларов. Документов, которые подтверждали бы факт ограбления соседнего киоска, милиционеры не предоставили.
Еще через пару недель в клуб подошел другой работник милиции и рассказал о заявлении 80-летнего старика, который пожаловался на то, что его "заманили" в клуб и "кинули" на 900 долларов (снова?).
Еще спустя неделю к гражданину Н "подъехали" бандиты. Признались, что обеспечивают "крышу" хозяину киоска и потребовали по 900 для него и для "крыши". того, как им популярно разъяснили, что хозяин уже пожаловался в милицию, "крыша" на связь больше не выходила.
Прошло время. Январь этого года. В клуб перезвонил оперуполномоченный Мазурик и пригласил в милицию по "минутному делу". Любезные нотки в его голосе пропали сразу же, как только Н пересек порог его кабинета. В ответ на вопрос, зачем, собственно звали, короткий ответ - "Сиди молча, сейчас узнаешь". Мазурик перезвонил кому-то по телефону – "он уже у нас, приходи". Ждать пришлось долго.
Через некоторое время пришел неизвестный. Ему лет 45, не представлялся. Н объявили, что его давний знакомый подал на него заявление – одолжил, мол, 12 тысяч долларов и не вернул. "Я был в шоке", рассказывает Н. Он стал доказывать, что никакие такие деньги не брал, а последний раз видел жалобщика в 1998 году. Опрашивали Н оба, причем вопросы и ответы в протокол не вошли.
"Итак, тебе 2 дня на размышление. Мы разговаривали с тобой лояльно. Если не поймешь – будем заниматься мы, а хочешь – бандиты. Для тебя проще отдать деньги. А то смотри, найдутся еще люди, которые заявят, что ты у них брал деньги и мы закроем тебя за мошенничество", говорили менты.
Н не растерялся. Такой наглости от ментов он не ожидал. Написал жалобу в прокуратуру и внутриведомственный контроль. Буквально на следующий день, как жалоба была отправлена, Мазурик зашел в клуб, сказал администратору, что "встреча была не последняя" и просил передать хозяину клуба "пламенный привет".
Через пару дней получили ответ из прокуратуры. Стандартный: "В действиях работника милиции нарушений не выявлено". Но "успокоились" в милиции только после того, как делом заинтересовался внутриведомственный контроль.
В марте 2003 года в клуб заезжал вежливый зам. начальник территориального управления. Н, растроганный невиданной обходительностью милиционера, выдал ему все копии необходимых документов, рассказал, что в указанное жалобщиком время его в Украине вообще не было, что помещение, в котором якобы состоялась передача денег, он не арендует еще с 1997 года.
В июле в дом к Н поздно вечером позвонил следователь Пучко. И пригласил "на пару минут пообщаться". О чем будет разговор, не сообщил. Утром Н перезвонил, чтобы еще раз попытаться выяснить причину вызова. "Да что вы переживаете, я вообще ДТП занимаюсь. Какие могут быть проблемы? Дело 2-х минут! Мне мой начальник запрещает по телефону называть причину вызова. Если скажу – получу выговор", оправдывался следователь.
Н попросил прислать повестку. "Вы же не хотите, чтобы мы к вам присылали "воронок" и на глазах у всех соседей вас вывели в наручниках за то, что вы не являетесь на вызов?", отвечал Пучко, но Н на угрозы реагировать не стал. Тогда разговор закончился ничем.
Начальник следственной части, кстати, тут же, по телефону, подтвердил, что Н не обязан приходить в милицию по звонку. "Ждите повестку".
Если бы Н знал, чем закончится его спор со следователем, он, возможно, не стал бы так настойчиво добиваться правды. Пучко опрашивал явившегося на допрос Н не более 10-15 минут и тут же выписал постановление о его задержании. На Н надели наручники, вызвали конвойных. Обвинили в мошенничестве. Но объяснили задержание иначе. "Потому что со следователем надо вести себя нормально. Тебе не просто дядя с улицы звонил! Если бы пришел, отношение было бы более лояльное", бросил следователь в ответ на вопрос "за что???".
Н стало плохо – от психологического шока. Однако следователь не стал спешить с вызовом врача – "Мое дело сажать людей, а не лечить. У нас его быстро в норму приведут". Только когда возмущенная жена, обойдя все кабинеты, крикнула "Вы что, здесь хотите, чтобы он сдох?", вызвали скорую. Н забрали в больницу – в наручниках, с конвоирами. Врачи засвидетельствовали приступ вегето-сосудистой дистонии, назначили лечение.
Н определили в камеру. Как он сам признается в "элитную". "Элитная камера" – это полностью закрытое помещение метров 15 квадратных, в котором сидят 13 человек. Все они дышат спертым воздухом, который, концентрируясь, капает с потолка. По периметру помещения - лавки. Не кормят. Звонить не позволяют. В туалет выводят по расписанию.
Порядки, как на "зоне". Каждое утро, примерно в 8 часов в центре общего коридора ставят стол. Приходит некий начальник, как его здесь величают "батюшка-царь" и "решает" судьбы задержанных. Всех выводят из камер, строят по стойке смирно, кого понравится – может отпустить, если не понравился – можно и 30 суток схлопотать. Н был свидетелем того, как одного из задержанных ночью приковали в коридоре и били. Но никто не жалуется. Как рассказывали его сокамерники, один такой смелый пожаловался. Приехала проверка, а перед ней всех предупредили – кто хоть слово пикнет, здесь же и сгниет. Никто так и не осмелился подтвердить, что видел.
В камере Н провел больше двух дней. В понедельник следователь вел себя уверенно и нагло: "Так, мы сейчас быстренько в прокуратуру, чтобы успеть в суд". Но что-то не сложилось. В прокуратуре следователь больше часа проворчал у зампрокурора Брагина, они долго хихикали, рассказывали анекдоты, выискивали возможность продлить пребывание Н под стражей.
Но пришлось отпустить под подписку о невыезде. Н намекнули на предстоящие проблемы: "Я думаю, скоро твой клуб сменит хозяина", сказал ему один из правоохранителей.
Итак, что в итоге? Когда мне рассказали эту историю, я подумала, что такого быть не может. Может! И в этом я убедилась на собственном опыте. В понедельник я направилась на встречу со следователем Пучковым. Тот попросил выйти из помещения жену Н, нашего юриста, и… приступил к допросу меня (!) в качестве свидетеля. У меня только челюсть отвисла! Попыталась объяснить, что я пришла, как журналист, выяснить несколько вопросов по делу. Н не знаю. Ни разу не видела.
"Я вас допрошу и поговорим", сказал следователь. Получив ответы на вопросы "Не знаю, не знакома", он с радостным выражением лица выхватил подписанный мною листок - "Теперь я ни на какие ваши вопросы отвечать не буду! Вы теперь свидетель по делу!". Тоже самое следователь повторил с пришедшим с нами юристом, лишив нас замечательного адвоката.
Интересно, что такое так не хотел рассказывать Пучков, если решился на такую заведомую хитрость, как опрос журналиста в качестве свидетеля? Даже удостоверившись, что я ничего ценного не могу рассказать по его делу?
То, что не захотел рассказать он, напишем мы. А известно нам следующее.
Заявитель, который помог милиции временно "засадить" Н, некий гражданин М имел тесные связи с Киселем, занимался продажей квартир, выселяя из них "алкашей", оптовой продажей спиртного. Занимается алкоголем и сейчас – его ларек находится в 100 метрах от территориального управления милиции. Закон запрещает продавать алкоголь в ларьках, а местная милиция М. это позволяет делать. Всего за 100 баксов в месяц.
Когда-то действительно был знаком с Н, но, как уже было отмечено, последняя их встреча состоялась задолго до истечения срока давности по данному делу. Близкими знакомыми они не были никогда.
Н вполне обоснованно подозревает, что жалобщик просто вступил в долю с милицией и прокуратурой. Догадки подтвердили в адвокатской конторе, адвокат которой через некоторое время после начала регулярного общения со следователем, отказался защищать Н. Это - типичный пример, когда прокуратура и милиция путем шантажа вымогает деньги, а затем делит их по договоренности.
Наш пример из жизни, как показывает опыт, - типичнейшее поведение правоохранительных органов. Об опыте общения с теми, кто призван нас защищать, не принято рассказывать в открытой прессе – кому нужны неприятности с милицией? Об этом вообще не принято говорить – поскольку большинство людей предпочитают решать проблемы с такими "рэкетирами" как те выражаются "цивилизованно". И никто не знает, каких масштабов достиг подобный бизнес в правоохранительных органах страны.
В данном деле в действиях следователя и прокуратуры юристы усматривают как минимум злоупотребление властью и служебным положением. На лицо нарушение таких статей уголовного кодекса, как незаконное задержание, привод и арест, принуждение к даче показаний, нарушение права на защиту, заведомо неправдивое сообщение о совершении преступления, а также препятствие законной профессиональной деятельности журналиста.
Мы обращаемся ко всем, кто сталкивался с подобными случаями, написать нам о своей истории. Пишите нам на мейл pravda@svitonline.com. Самые показательные из них будут опубликованы на нашем сайте. Желательно указывать звания, имена и фамилии. Только так - гласно и открыто можно бороться с таким злом, как коррупция.
Кстати, после нашего визита к следователю, тот в беседе с Н вкрадчиво так бросил: "Передайте вашим с...ным журналистам, что они не компетентны, и что они хоть строчку напишут – я их засажу". Расцениваем это заявление как угрозу и с нетерпением ждем последствий...
