БАГАНЕЦ НЕ ДОКЛАДЫВАЛ ПОТЕБЕНЬКО О "СИЛОВОМ СЛЕДЕ" В ДЕЛЕ ГОНГАДЗЕ
Понедельник, 21 апреля 2003, 18:40
Бывший Генпрокурор Украины Михаил Потебенько дает понять, что ничего не знал о версии возможной причастности милиции к похищению и убийству Георгия Гонгадзе.
"За следствием конкретно надзирал Баганец, я физически не мог знакомиться с каждой бумагой", заявил он в ответ на вопрос газеты Сегодня о его мнении по поводу версии об "орлах Кравченко".
По словам Потебенько, если бы "обнаружился хоть какой-то "силовой" след, меня обязательно бы информировали". "Сегодня этот "след", как я понимаю, исходит только из пленок Мельниченко".
Сейчас Потебенько менее оптимистичен в отношении раскрытия дела Гонгадзе. "Скажу так - я надеюсь, что это дело будет раскрыто, оно должно быть раскрыто. Когда дело было у Баганца, я был в этом убежден и о том говорил. Даже если он в чем-то ошибался, потом ошибки исправлял и шел, на мой взгляд, в правильном направлении", считает экс-генпрокурор.
Потебенько уточнил, что "верил и верю до сих пор Баганцу и именно этим объясняются мои заявления о том, что дело Гонгадзе будет раскрыто".
По его мнению не стоило "менять в ходе следствия тех, кто занимался делом изначально". "Раз уж поручили задачу человеку, надо дать ему возможность расследовать и потом говорить о результатах и профессионализме. Что же получилось: одному не дали довести дело до конца, а новый человек все неудачи списывает на предшественника. Кто прав?"
Потебенько критически отнесся к аресту бывшего Таращанского прокурора. Он убежден, что прежде всего следовало "все сделать, чтобы найти убийц, получить судебное решение, а потом уж "собирать осколочки".
"Кто сейчас ответит, почему прокурор района поступил так, а не иначе? А может, его об этом попросили, теоретически ведь все может быть. Или имелись другие мотивы, не столь тяжкие... Сегодня он замкнулся", говорит Потебенько.
Бывший Генпрокурор также снова отрицает факт аутентичности пленок Мельниченко вообще и записей его разговоров с Кучмой в частности. "Это или компоновка, или не знаю что... Но утверждаю однозначно, что эти разговоры, по содержанию, мне не принадлежат. Более того, отдельные выражения вообще отсутствуют в моем лексиконе!"
По его словам, "кто знает меня и президента, поймет, что мы не могли разговаривать так, как записано на пленках". Генпрокурор пояснил это тем, что у него с Кучмой "сложились чисто деловые, официальные отношения", а самого себя охарактеризовал, как "видимо, черствого, но законопослушного чиновника..."
"К тому же я-то знаю, что и где говорил", заявил Потебенько и добавил, что в то время, "когда Потебенько будто бы говорил относительно Чобота", он "на самом деле... находился в Трускавце!"
"А мне приписывают, будто я именно тогда давал команду изымать книги Чобота... Это чушь! И, раз я знаю, что со мной было так, а преподнесено иначе, то, естественно, у меня есть глубокие сомнения и в отношении других людей, якобы записанных на тех пленках...", заявляет бывший генпрокурор.
"За следствием конкретно надзирал Баганец, я физически не мог знакомиться с каждой бумагой", заявил он в ответ на вопрос газеты Сегодня о его мнении по поводу версии об "орлах Кравченко".
По словам Потебенько, если бы "обнаружился хоть какой-то "силовой" след, меня обязательно бы информировали". "Сегодня этот "след", как я понимаю, исходит только из пленок Мельниченко".
Сейчас Потебенько менее оптимистичен в отношении раскрытия дела Гонгадзе. "Скажу так - я надеюсь, что это дело будет раскрыто, оно должно быть раскрыто. Когда дело было у Баганца, я был в этом убежден и о том говорил. Даже если он в чем-то ошибался, потом ошибки исправлял и шел, на мой взгляд, в правильном направлении", считает экс-генпрокурор.
Потебенько уточнил, что "верил и верю до сих пор Баганцу и именно этим объясняются мои заявления о том, что дело Гонгадзе будет раскрыто".
По его мнению не стоило "менять в ходе следствия тех, кто занимался делом изначально". "Раз уж поручили задачу человеку, надо дать ему возможность расследовать и потом говорить о результатах и профессионализме. Что же получилось: одному не дали довести дело до конца, а новый человек все неудачи списывает на предшественника. Кто прав?"
Потебенько критически отнесся к аресту бывшего Таращанского прокурора. Он убежден, что прежде всего следовало "все сделать, чтобы найти убийц, получить судебное решение, а потом уж "собирать осколочки".
"Кто сейчас ответит, почему прокурор района поступил так, а не иначе? А может, его об этом попросили, теоретически ведь все может быть. Или имелись другие мотивы, не столь тяжкие... Сегодня он замкнулся", говорит Потебенько.
Бывший Генпрокурор также снова отрицает факт аутентичности пленок Мельниченко вообще и записей его разговоров с Кучмой в частности. "Это или компоновка, или не знаю что... Но утверждаю однозначно, что эти разговоры, по содержанию, мне не принадлежат. Более того, отдельные выражения вообще отсутствуют в моем лексиконе!"
По его словам, "кто знает меня и президента, поймет, что мы не могли разговаривать так, как записано на пленках". Генпрокурор пояснил это тем, что у него с Кучмой "сложились чисто деловые, официальные отношения", а самого себя охарактеризовал, как "видимо, черствого, но законопослушного чиновника..."
"К тому же я-то знаю, что и где говорил", заявил Потебенько и добавил, что в то время, "когда Потебенько будто бы говорил относительно Чобота", он "на самом деле... находился в Трускавце!"
"А мне приписывают, будто я именно тогда давал команду изымать книги Чобота... Это чушь! И, раз я знаю, что со мной было так, а преподнесено иначе, то, естественно, у меня есть глубокие сомнения и в отношении других людей, якобы записанных на тех пленках...", заявляет бывший генпрокурор.
