Украина: выбор, который нужно сделать, сейчас, а не потом
Среда, 2 апреля 2003, 19:15
"Редакция не всегда разделяет позиции и взгляды авторов материалов, которые публикуются... "Украинская правда" дает возможность всем высказать свою позицию о военном конфликте в Ираке... Считаем своим долгом, предоставить слово представителям как одной, так и другой точки зрения".
"Украинская правда" уже не впервые демонстрирует преданность стандартам журналистики. Имею надежду, что в такой дискуссии (самыми существенными материалами в которой были, на мой взгляд, статьи Сергея Дацюка в "Телекритике", а также Сергея Терехина в самой "Украинской правде"), выкуется, если не истина, то точка зрения, какой она могла бы быть – исходя из украинского национального интереса.
Мне уже как-то приходилось ссылаться на цитату из классика американского технотриллера Тома Кленси - опытный специалист-гидроакустик может "вычислить" наличие подводной лодки по отсутствию в воде естественного шума, например, звуков планктона. В этом смысле отсутствие позиции большинства украинских политиков относительно войны в Ираке, более чем показательно. В который раз приходится повторять, что многим нашим профессиональным политикам реальную политику заменяет позиционирование.
Позиционироваться – означает сначала смотреть, как тебя будут воспринимать – в Штатах, России, внутри страны, кум, спикер, президент – а потом – и в зависимости от восприятия себя – обосновывать свою позицию. Что на самом деле означает – "съехать" с нее, используя максимально неконкретные выражения.
Последний по времени пример, Юрий Костенко, на сайте "Нашей Украины": "Я уверен, что война закончится, и присутствие Украины в этом чрезвычайно важном процессе незамеченным не останется. Причем не только с точки зрения энергоносителей, хотя это сегодня самая острая проблема. Я думаю, что участие Украины в антииракской операции со всех точек зрения очень перспективно для национальной политики".
Нечего удивляться, что именно поэтому национальный интерес в Украине постоянно проигрывает личному политическому интересу. Национальное видение – что важно для страны – видению собственных политических перспектив. Это происходит с такой исключительной регулярностью, что неизбежно приходишь к выводу: украинская политика строится по принципу – не воевать со стереотипами украинского народа, положительными или отрицательными – а опираться на них. Что не может не беспокоить, поскольку это просто отвратительный подход.
Социологические опросы фиксируют: украинский народ против, безусловно против войны. Кто бы и как из социологов, с какими бы факторами это ни связывал – понятно, что исполнительная и законодательная власти, которые хотят быть популярными или сохранить имеющийся процент популярности – не могут это не учитывать.
Но учитывать – это полдела. Другая половина – ставить вопрос – а прав ли народ, относясь так к этой войне – в эти дни, исходя из этих событий, исходя из имеющегося сейчас объема информации?
Я понимаю, что многим политикам сама такая постановка вопроса будет казаться откровенно провокационной и даже где-то отталкивающей. Но – народ тоже бывает неправ. Например, немецкий народ, который голосовал за Гитлера. Например, иракский народ, который борется против коалиции – защищая свою землю, он одновременно защищает и Саддама.
Обязанность на самом деле ответственного политика, политика, ответственного перед украинским народом, политика, который любит свой украинский народ, – сказать ему правду – в чем состоит собственно украинский национальный интерес? Возможно, немного потерять при этом в популярности (у кого-то она высокая, а кому-то выше минимума и не подняться), но сказать. Так как только таким образом украинскую нацию и можно научить, что мир уже следует воспринимать по-другому. Так как только таким образом ответственный политик будет не опираться в своей политике на отрицательные стереотипы украинского народа (присущий ему, как и другим народам, ни больше, и ни меньше), а – противостоять им. Формируя новое мировоззрение нации на старые проблемы.
Эта правда состоит в том, что Украина не может действовать иначе, чем действует сейчас. И дело здесь не только в будущих нефтяных контрактах, от чего несет меркантильностью.
И не в дипломатической суете, являемся ли мы членом коалиции, или не являемся. Наш батальон находится там – и это главное, что знаем мы, что знают о нас в Вашингтоне и в Москве. Так как в этом и состоит украинский национальный интерес.
С аналогичной проблемой Кучмы столкнулся Квасневский. Большинство польского общества – против войны. Польский спецназ берет иракские нефтяные платформы. Квасневский действует как ответственный перед своей страной политик: его направляют вопреки общественному мнению, он ищет противовес российско-германскому союзу в виде Соединенных Штатов.
Чего хотим мы? Чтобы наша хата была – как всегда - с краю? Да, но тогда и другие хаты будут с краю. Чтобы бы там ни делалось, лишь бы нас не касалось? Но так уже не будет. Чтобы наши военные не пострадали? Да, без сомнения. Хотя не будем забывать: это не Афганистан, куда посылали вчерашних школьников. В Кувейте люди, которые добровольно выбрали своей профессией почетную обязанность выполнять приказы. Военные, которые, прямо говоря, в мирное время получают жалованье за больший риск быть убитыми, больший, чем гражданские. Профессионалы, наученные современной войне, по крайней мере, так мы хотим думать о них, если не собираемся снова сесть еще в один украинский стереотип – неполноценности.
Сергей Терехин, автор практически единственной статьи украинского политика об иракском конфликте (эти слова, для того чтобы избежать обвинений, что я снова "луплю" только представителей оппозиции), пишет: "... по парламенту гулял... тезис: "геополитическая ось Германии-Франции-России-Китая может быть противопоставлена оси Америка - страны Пиренеев, Италия, Южная Европа и новые члены Европейского сообщества". Политический анализ следствий такого искусственного деления приводит к искусственным выводам, вследствие которых Украина становится сателлитом или вовсе абсорбируется странами первой оси, которые со временем будут разделять сферы своего геополитического влияния в Европе. При присоединении ко второй оси, Украина имела бы призрачную возможность остаться независимой юридически и экономически, и на протяжении нескольких поколений утвердиться как монокультурное и единоязычное государство, с законодательным уважением к национальным меньшинствам".
Если выбор является именно таким, в чем я не уверен, то может господин Терехин объяснит, почему выбор первого "Украина становится сателлитом или совсем абсорбируется странами первой оси" лучше чем выбор второго - "Украина имела бы призрачную возможность остаться независимой юридически и экономически"? Чем "абсорбция" лучше "возможности", пусть и "призрачной"? Сам Терехин голосовал за абсорбцию.
С кем мы, Украина? Только не надо стыдливо уходить от вопроса: мол, мы с Украиной – это отсутствие ответа на вопрос. Был выбор, который не был украинским выбором: вы с Америкой, или нет. Американский национальный характер не воспринимает в кризисные моменты половинчатости: ты не можешь быть частично с нами. Не нравится? Не будь. Американский национальный характер запоминает половинчатость.
Сколько раз Америке было нужно что-то от Украины? Последний раз в 1994 – избавиться ядерного оружия, а после того закрыть Чернобыль. Сколько раз Украине было нужно, а еще больше потребуется что-то от Америки? В особенности – с учетом того, что мы не Польша, и между нами и северным соседом нет буферного государства?
Терехин выделяет несколько "было бы интересно". "Было бы интересно, если бы США объявили открытый тендер разработки и продажи концессий или буровых скважин Ирака.., было бы интересно, если бы США за счет затрат своего военного бюджета предоставили помощь репрессированным курдам.., Было бы интересно, если бы США гарантировали неизменность территории Иорданского королевства и Ливана.., было бы интересно, если бы США обеспечили реальное создание палестинской автономии под гражданским надзором и управлением и оказывали содействие демократизации государства Израиль".
Было бы интересно, если бы в мире властвовала абсолютная справедливость, было бы интересно, если бы абсолютную справедливость устанавливал лично господин Терехин, было бы интересно, если бы понимание абсолютной справедливости господином Терехиным разделяло бы абсолютное количество землян. Но мы живем в реальном мире, и поэтому слова, которые больше подходят мизантропу от политики, ответственному политику не к лицу.
Да, я считаю, что режим Саддама отвратителен, и что с ним надо что-то делать. Да, я против войны, в особенности против того, как американцы в нее вошли: необдуманно, настроив против себя всех и вся. Эта самодовлеющая нация не впервые ориентируется только на себя: то, что хорошо Америке, хорошо и для всего мира.
Ошибка американцев – не в войне, а в технологии вхождения в войну. Нужно было больше рассказать о Саддаме, больше напомнить миру уже призабытое, больше работать в ООН, возможно, и перенести время начала боевых действий, чтобы инспекторы ООН еще больше поработали.
Что ж, чем больше нация, тем большие ошибки она делает. Впрочем, я не военный и не дипломат, и мое мнение не может быть экспертным.
Но мы – весьма небольшая нация, чтобы делать весьма большие ошибки. Может, это и хорошо.
У нас нет британского Олдермастоуна, где производят их ядерное оружие, мы не французы, которые могут разрешить себе как ядерное государство занимать отдельную позицию.
Мы не россияне, для которых ядерная дубинка - подарок судьбы, если вспомнить экономические возможности России, и, например, Японии.
Но мы – и не страна Милошевича, где бомбили албанцев, мы – и не страна Хусейна, где травили газами курдов и иранцев. Мы – небольшая нация, со своими ошибками, и со своими интересами, которые кроме нас, честно говоря, никого по-настоящему не интересуют.
Поэтому мы должны определяться: с кем мы, с Америкой – или с другими. Сейчас журналисты должны поднимать вопросы, политики - отвечать. Формируя своими ответами и мнение нации.
"Украинская правда" уже не впервые демонстрирует преданность стандартам журналистики. Имею надежду, что в такой дискуссии (самыми существенными материалами в которой были, на мой взгляд, статьи Сергея Дацюка в "Телекритике", а также Сергея Терехина в самой "Украинской правде"), выкуется, если не истина, то точка зрения, какой она могла бы быть – исходя из украинского национального интереса.
Мне уже как-то приходилось ссылаться на цитату из классика американского технотриллера Тома Кленси - опытный специалист-гидроакустик может "вычислить" наличие подводной лодки по отсутствию в воде естественного шума, например, звуков планктона. В этом смысле отсутствие позиции большинства украинских политиков относительно войны в Ираке, более чем показательно. В который раз приходится повторять, что многим нашим профессиональным политикам реальную политику заменяет позиционирование.
Позиционироваться – означает сначала смотреть, как тебя будут воспринимать – в Штатах, России, внутри страны, кум, спикер, президент – а потом – и в зависимости от восприятия себя – обосновывать свою позицию. Что на самом деле означает – "съехать" с нее, используя максимально неконкретные выражения.
Последний по времени пример, Юрий Костенко, на сайте "Нашей Украины": "Я уверен, что война закончится, и присутствие Украины в этом чрезвычайно важном процессе незамеченным не останется. Причем не только с точки зрения энергоносителей, хотя это сегодня самая острая проблема. Я думаю, что участие Украины в антииракской операции со всех точек зрения очень перспективно для национальной политики".
Нечего удивляться, что именно поэтому национальный интерес в Украине постоянно проигрывает личному политическому интересу. Национальное видение – что важно для страны – видению собственных политических перспектив. Это происходит с такой исключительной регулярностью, что неизбежно приходишь к выводу: украинская политика строится по принципу – не воевать со стереотипами украинского народа, положительными или отрицательными – а опираться на них. Что не может не беспокоить, поскольку это просто отвратительный подход.
Социологические опросы фиксируют: украинский народ против, безусловно против войны. Кто бы и как из социологов, с какими бы факторами это ни связывал – понятно, что исполнительная и законодательная власти, которые хотят быть популярными или сохранить имеющийся процент популярности – не могут это не учитывать.
Но учитывать – это полдела. Другая половина – ставить вопрос – а прав ли народ, относясь так к этой войне – в эти дни, исходя из этих событий, исходя из имеющегося сейчас объема информации?
Я понимаю, что многим политикам сама такая постановка вопроса будет казаться откровенно провокационной и даже где-то отталкивающей. Но – народ тоже бывает неправ. Например, немецкий народ, который голосовал за Гитлера. Например, иракский народ, который борется против коалиции – защищая свою землю, он одновременно защищает и Саддама.
Обязанность на самом деле ответственного политика, политика, ответственного перед украинским народом, политика, который любит свой украинский народ, – сказать ему правду – в чем состоит собственно украинский национальный интерес? Возможно, немного потерять при этом в популярности (у кого-то она высокая, а кому-то выше минимума и не подняться), но сказать. Так как только таким образом украинскую нацию и можно научить, что мир уже следует воспринимать по-другому. Так как только таким образом ответственный политик будет не опираться в своей политике на отрицательные стереотипы украинского народа (присущий ему, как и другим народам, ни больше, и ни меньше), а – противостоять им. Формируя новое мировоззрение нации на старые проблемы.
Эта правда состоит в том, что Украина не может действовать иначе, чем действует сейчас. И дело здесь не только в будущих нефтяных контрактах, от чего несет меркантильностью.
И не в дипломатической суете, являемся ли мы членом коалиции, или не являемся. Наш батальон находится там – и это главное, что знаем мы, что знают о нас в Вашингтоне и в Москве. Так как в этом и состоит украинский национальный интерес.
С аналогичной проблемой Кучмы столкнулся Квасневский. Большинство польского общества – против войны. Польский спецназ берет иракские нефтяные платформы. Квасневский действует как ответственный перед своей страной политик: его направляют вопреки общественному мнению, он ищет противовес российско-германскому союзу в виде Соединенных Штатов.
Чего хотим мы? Чтобы наша хата была – как всегда - с краю? Да, но тогда и другие хаты будут с краю. Чтобы бы там ни делалось, лишь бы нас не касалось? Но так уже не будет. Чтобы наши военные не пострадали? Да, без сомнения. Хотя не будем забывать: это не Афганистан, куда посылали вчерашних школьников. В Кувейте люди, которые добровольно выбрали своей профессией почетную обязанность выполнять приказы. Военные, которые, прямо говоря, в мирное время получают жалованье за больший риск быть убитыми, больший, чем гражданские. Профессионалы, наученные современной войне, по крайней мере, так мы хотим думать о них, если не собираемся снова сесть еще в один украинский стереотип – неполноценности.
Сергей Терехин, автор практически единственной статьи украинского политика об иракском конфликте (эти слова, для того чтобы избежать обвинений, что я снова "луплю" только представителей оппозиции), пишет: "... по парламенту гулял... тезис: "геополитическая ось Германии-Франции-России-Китая может быть противопоставлена оси Америка - страны Пиренеев, Италия, Южная Европа и новые члены Европейского сообщества". Политический анализ следствий такого искусственного деления приводит к искусственным выводам, вследствие которых Украина становится сателлитом или вовсе абсорбируется странами первой оси, которые со временем будут разделять сферы своего геополитического влияния в Европе. При присоединении ко второй оси, Украина имела бы призрачную возможность остаться независимой юридически и экономически, и на протяжении нескольких поколений утвердиться как монокультурное и единоязычное государство, с законодательным уважением к национальным меньшинствам".
Если выбор является именно таким, в чем я не уверен, то может господин Терехин объяснит, почему выбор первого "Украина становится сателлитом или совсем абсорбируется странами первой оси" лучше чем выбор второго - "Украина имела бы призрачную возможность остаться независимой юридически и экономически"? Чем "абсорбция" лучше "возможности", пусть и "призрачной"? Сам Терехин голосовал за абсорбцию.
С кем мы, Украина? Только не надо стыдливо уходить от вопроса: мол, мы с Украиной – это отсутствие ответа на вопрос. Был выбор, который не был украинским выбором: вы с Америкой, или нет. Американский национальный характер не воспринимает в кризисные моменты половинчатости: ты не можешь быть частично с нами. Не нравится? Не будь. Американский национальный характер запоминает половинчатость.
Сколько раз Америке было нужно что-то от Украины? Последний раз в 1994 – избавиться ядерного оружия, а после того закрыть Чернобыль. Сколько раз Украине было нужно, а еще больше потребуется что-то от Америки? В особенности – с учетом того, что мы не Польша, и между нами и северным соседом нет буферного государства?
Терехин выделяет несколько "было бы интересно". "Было бы интересно, если бы США объявили открытый тендер разработки и продажи концессий или буровых скважин Ирака.., было бы интересно, если бы США за счет затрат своего военного бюджета предоставили помощь репрессированным курдам.., Было бы интересно, если бы США гарантировали неизменность территории Иорданского королевства и Ливана.., было бы интересно, если бы США обеспечили реальное создание палестинской автономии под гражданским надзором и управлением и оказывали содействие демократизации государства Израиль".
Было бы интересно, если бы в мире властвовала абсолютная справедливость, было бы интересно, если бы абсолютную справедливость устанавливал лично господин Терехин, было бы интересно, если бы понимание абсолютной справедливости господином Терехиным разделяло бы абсолютное количество землян. Но мы живем в реальном мире, и поэтому слова, которые больше подходят мизантропу от политики, ответственному политику не к лицу.
Да, я считаю, что режим Саддама отвратителен, и что с ним надо что-то делать. Да, я против войны, в особенности против того, как американцы в нее вошли: необдуманно, настроив против себя всех и вся. Эта самодовлеющая нация не впервые ориентируется только на себя: то, что хорошо Америке, хорошо и для всего мира.
Ошибка американцев – не в войне, а в технологии вхождения в войну. Нужно было больше рассказать о Саддаме, больше напомнить миру уже призабытое, больше работать в ООН, возможно, и перенести время начала боевых действий, чтобы инспекторы ООН еще больше поработали.
Что ж, чем больше нация, тем большие ошибки она делает. Впрочем, я не военный и не дипломат, и мое мнение не может быть экспертным.
Но мы – весьма небольшая нация, чтобы делать весьма большие ошибки. Может, это и хорошо.
У нас нет британского Олдермастоуна, где производят их ядерное оружие, мы не французы, которые могут разрешить себе как ядерное государство занимать отдельную позицию.
Мы не россияне, для которых ядерная дубинка - подарок судьбы, если вспомнить экономические возможности России, и, например, Японии.
Но мы – и не страна Милошевича, где бомбили албанцев, мы – и не страна Хусейна, где травили газами курдов и иранцев. Мы – небольшая нация, со своими ошибками, и со своими интересами, которые кроме нас, честно говоря, никого по-настоящему не интересуют.
Поэтому мы должны определяться: с кем мы, с Америкой – или с другими. Сейчас журналисты должны поднимать вопросы, политики - отвечать. Формируя своими ответами и мнение нации.
