Новые узлы на конфессийной карте Украины
Четверг, 25 апреля 2002, 11:11
В предвыборной лихорадке почти незамеченным осталась событие, которое может иметь далеко идущие последствия: сначала кабинет министров упразднил собственное постановление о перечне памятников, которые не подлежат теперь передаче конфессиям, а немного спустя президент своим указом обязал передать церквям все те сооружения, которые еще до сих пор пребывают в государственной собственности и используются "не по назначению".
Постановление №1033 было принято 4 апреля 1991 года по инициативе тогдашнего "гуманитарного" вице-премьера академика Сергея Комисаренко. Она устанавливала длинный (на несколько десятков названий, начиная от комплексов Софии Киевской и Киевско-Печерской Лавры) перечень храмов-памятников архитектуры, которые, исходя из их историко-культурного значения, должны были остаться в ведании государства.
Главных аргументов в пользу такого постановления приводилось два. В первую очередь, ни одна с конфессий ни в начале 90-х (ни даже сегодня) не способна была бы содержать на надлежащем уровне храмы, которые являются в то же время уникальными памятниками национальной и мировой культуры. Профессия церковного историка, архитектора, археографа прекратила существование вместе с "большим погромом" 1920-30-х гг., а сегодняшний культурный и образовательный уровень многих православных священников и владык, как говорившиеся, "отображает особенности времени".
Не случайно возвращение монахов в нижнюю Лавру сопровождалось актами настоящего вандализма относительно памятников. Понятие "научная реставрация" для новых-старых хозяев оказалось непонятным и чужим, и во всех случаях преимущество отдавали торопливому ремонту. Во время такого ремонта было, скажем, уничтожены старые аутентичные росписи в Риздвобогородицкой церкви. Вместо этого в барокковом храме появилась абсолютно чужая стилистически стенопись в псевдовизантийском стиле. И таких грустных примеров можно приводить очень и очень много.
Вторым аргументом стало то, что значительная часть храмов использовались в советский период под заведения культуры - музеи и концертные залы. Передача этих сооружений церкви значила бы физическую гибель этих заведений (других помещений для них просто не существовало). Собственно, это и происходило во многих городах Украины. Например в Виннице, где верующие РПЦ, подстрекаемые митрополитом Агафангелом, захватили бывший католический собор и разломали на куски установленный в нем уникальный орган. При этом отношение к всем таким случаям милиции бывало неизменно значительно либеральнее, нежели к "политическим экстремистам" (к ним в те далекие годы зачисляли преимущественно демонстрантов с сине-желтыми знаменами и лозунгами «Украине - свободу»).
Наконец, авторы постановления №1033 имели еще и третий, «политический» аргумент (который, однако, желали не использовать публично). Ведь при наличии в Украине нескольких православных церквей (УПЦ МП, УАПЦ, немного спустя - УПЦ КП) юридическая процедура определения правопреемственности на каждый конкретный храм была такая, что практически отсутствует. А после того храмы передавались той из церквей, к которой была более благосклонной местная власть (1991 года она однозначно содействовала везде местной «официальной» РПЦ). А это создавало узел почти неразрешенных проблем на будущее - особенно относительно тех храмов, которые являются для украинцев символами их истории и национальной самобытности.
В течение одиннадцати лет действия постановления №1033 ни один из названных выше аргументов, к сожалению, не устарел. Более того, «ползучее наступление» на украинские памятники продолжалось и на протяжении этого времени. Изначально определенный постановлением перечень «похудел» более чем наполовину, и в подавляющем большинстве случаев исключенные из него памятники волей местной власти оказывались именно в руках церкви Московского патриархата (хотя на них неизменно претендовали и зарегистрированные общины УПЦ КП и УАПЦ).)( Однако относительно важнейших, самых знаковых храмов (в первую очередь - относительно той же Софии и Лавры) постановление действовало, обезопасивая от нового витка межконфессийного напряжения.)
Отмена постановления №1033 и указ президента Л.Кучмы пришлись именно на время предвыборной кампании. Этому очевидно содействовало и то, что «гуманитарным» вице-премьером сегодня является Владимир Семиноженко с его откровенной пророссийский ориентацией (ему принадлежит крылатая фраза о том, что "времена Мазепы закончились, начинаются времена Хмельницкого»). (Похоже, власть таким способом спешила расплатиться с церковью Московского патриархата за действенную поддержку, предоставленную блоку «ЗаЕдУ», одну из партий которого и возглавляет Семиноженко).
Хотя, ради справедливости, следует отметить, что за приверженность УПЦ (МП) с «пищеблока» достаточно успешно соревновались коммунисты. Не случайно книга с красноречивым названием «К истории автокефального и филаретовского расколов» (Киев, 2002) была выдана пресс-службой УПЦ (МП) на средства и с предисловием главного идейного наследника «воинственных атеистов» Петра Симоненко. Не случайно именно 65 депутатов-коммунистов стали авторами запроса, на основании которого Генпрокуратура осуществила неудачную попытку снять с государственной регистрации (фактически - запретить) УПЦ КП.
При таких условиях церковь Киевского патриархата прибегла к контрмерам, затребовав немедленно вернуть ей весь комплекс Софии Киевской (к закрытию властью 1934 года собор принадлежал «национальной» УАПЦ) и верхнюю Лавру. На помощь позвали народных депутатов со всех национально-демократических партий.
Но власть в который раз продемонстрировала свои преимущества над оппозицией. Сегодня сооружения той же верхней Лавры самочинно, не ожидая ни одних решений, захватывают юнцы под проводом владыки Павла (Лебедя). Имущество Национального (!) заказника при этом выбрасывают буквально на улицу. Ни одних активных попыток защитить это все же таки государственное имущество киевская милиция почему-то не делает. А ведь речь идет о судьбе уникальных музейных собраний мирового значения, внесенных в перечень ЮНЕСКО...
Часто говорят, что церковь должна стоять вне политики. Однако в реальной жизни церкви везде в мире являются, кроме всего, мощными общественными институциями, которые оказывают заметное влияние на общественно-политическую жизнь. Вопрос только, каким является это влияние и насколько цивилизовано он осуществляется.
Так исторически произошло, что сегодняшняя Украина является государством поликонфессийным. Все социологические исследования последних лет показывают, что больше половины граждан Украины отождествляют себя с той или другой церковью. При этом больше четверти граждан заявляют о своей принадлежности к церкви Киевского патриархата, приблизительно каждый восьмой симпатизирует патриархату Московскому, остаток христиан - принадлежат к УГКЦ, РКЦ, УАПЦ, многочисленных протестантских общин. Но такая статистика описывает все общество граждан, большинство из которых очень редко ходят к церкви. Вместо этого за числом парафий лидирует УПЦ (МП), за которой идут УГКЦ и УПЦ КП.
Уже эти цифры показывают - попытки какой-либо из церквей говорить от имени общества всех христиан Украины есть очевидно безосновательными. Однако позиция во всяком случае одной из церквей - УПЦ (МП) - резко противоречит этой очевидности. Она до сих пор провозглашает себя единой канонической церковью на украинских просторах, относясь к верным других церквей (число которых сильно приуменьшается) как к врагам и «раскольникам».
Политически же руководство УПЦ (МП) солидаризируется с теми, кто до сих пор соотносит себя или с бывшим СССР, или с новым «Славянским союзом» или «Евразийским пространством». Отсюда - подчеркнутая русскоязычность этой церкви, ее абсолютная враждебность к всему, что можно считать проявлениями «западничества» (экстремальных форм эта враждебность приобрела в прошлом году, когда сельских бабушек тысячами свозили в Киев протестовать против приезда папы Ивана Павла ІІ).
И в то же время УПЦ (МП) имеет сверхмощное лобби в сегодняшней украинской власти - как на уровне ее наивысшего руководства, так и на уровне подавляющего большинства местных госадминистраций.
Руководство УПЦ КП так же тяжело обвинить в оппозиционности. Даже претерпев грубые унижения от Л.Кучмы и его окружения (вспомните даже события «черного вторника»), патриарх Филарет никогда не позволял себе резких заявлений относительно действующего президента. Максимум, что он мог себе позволить - это прокритиковать отдельных должностных лиц, которые «не понимают» стратегических интересов государства.
Но, несмотря на всю политическую лояльность и осторожность, УПЦ КП стал логичной ячейкой консолидации для тех политических сил, которые являются значительно более радикальными оппонентами нынешнего правящего режима. Поэтому не случайной есть откровенная симпатия, с которой патриарх Филарет относится к ющенковской «Нашей Украине», не случайно и его согласие принять участие в общей «Молитве за Украину», инициируемой Юлией Тимошенко.
Сегодня тяжело предусмотреть, как будет развиваться межконфессийная ситуация в Украине далее. На нее может повлиять много дополнительных факторов, часть которых расположены вне границ нашего государства.
Но абсолютно очевидно: последние властные решения относительно бывших церковных сооружений не стали восстановлением исторической справедливости. Ибо в сегодняшней Украине «восстановления справедливости» относительно УПЦ (МП) (которая фактически продолжает традицию русской синодальной церкви, - одного из мощных инструментов имперской политики в Украине) является фактически созданием новой несправедливости относительно УПЦ КП (которая пытается возрождать традицию старой киевской церкви, к ее инкорпорации Москвой 1686 года). И наоборот.
Следовательно, все будет зависеть от точки зрения «восстановителей справедливости» из нынешней властной команды на то, чем является Украина сегодня: независимым демократическим европейским государством? Или частью «нерушимого исторического единства восточных славян»?
В любом случае, мы можем ожидать появление новых туго затянутых узлов противоречий, распутывать которые придется не одно десятилетие.
Максим СТРИХА, доктор физико-математических наук,
писатель
Постановление №1033 было принято 4 апреля 1991 года по инициативе тогдашнего "гуманитарного" вице-премьера академика Сергея Комисаренко. Она устанавливала длинный (на несколько десятков названий, начиная от комплексов Софии Киевской и Киевско-Печерской Лавры) перечень храмов-памятников архитектуры, которые, исходя из их историко-культурного значения, должны были остаться в ведании государства.
Главных аргументов в пользу такого постановления приводилось два. В первую очередь, ни одна с конфессий ни в начале 90-х (ни даже сегодня) не способна была бы содержать на надлежащем уровне храмы, которые являются в то же время уникальными памятниками национальной и мировой культуры. Профессия церковного историка, архитектора, археографа прекратила существование вместе с "большим погромом" 1920-30-х гг., а сегодняшний культурный и образовательный уровень многих православных священников и владык, как говорившиеся, "отображает особенности времени".
Не случайно возвращение монахов в нижнюю Лавру сопровождалось актами настоящего вандализма относительно памятников. Понятие "научная реставрация" для новых-старых хозяев оказалось непонятным и чужим, и во всех случаях преимущество отдавали торопливому ремонту. Во время такого ремонта было, скажем, уничтожены старые аутентичные росписи в Риздвобогородицкой церкви. Вместо этого в барокковом храме появилась абсолютно чужая стилистически стенопись в псевдовизантийском стиле. И таких грустных примеров можно приводить очень и очень много.
Вторым аргументом стало то, что значительная часть храмов использовались в советский период под заведения культуры - музеи и концертные залы. Передача этих сооружений церкви значила бы физическую гибель этих заведений (других помещений для них просто не существовало). Собственно, это и происходило во многих городах Украины. Например в Виннице, где верующие РПЦ, подстрекаемые митрополитом Агафангелом, захватили бывший католический собор и разломали на куски установленный в нем уникальный орган. При этом отношение к всем таким случаям милиции бывало неизменно значительно либеральнее, нежели к "политическим экстремистам" (к ним в те далекие годы зачисляли преимущественно демонстрантов с сине-желтыми знаменами и лозунгами «Украине - свободу»).
Наконец, авторы постановления №1033 имели еще и третий, «политический» аргумент (который, однако, желали не использовать публично). Ведь при наличии в Украине нескольких православных церквей (УПЦ МП, УАПЦ, немного спустя - УПЦ КП) юридическая процедура определения правопреемственности на каждый конкретный храм была такая, что практически отсутствует. А после того храмы передавались той из церквей, к которой была более благосклонной местная власть (1991 года она однозначно содействовала везде местной «официальной» РПЦ). А это создавало узел почти неразрешенных проблем на будущее - особенно относительно тех храмов, которые являются для украинцев символами их истории и национальной самобытности.
В течение одиннадцати лет действия постановления №1033 ни один из названных выше аргументов, к сожалению, не устарел. Более того, «ползучее наступление» на украинские памятники продолжалось и на протяжении этого времени. Изначально определенный постановлением перечень «похудел» более чем наполовину, и в подавляющем большинстве случаев исключенные из него памятники волей местной власти оказывались именно в руках церкви Московского патриархата (хотя на них неизменно претендовали и зарегистрированные общины УПЦ КП и УАПЦ).)( Однако относительно важнейших, самых знаковых храмов (в первую очередь - относительно той же Софии и Лавры) постановление действовало, обезопасивая от нового витка межконфессийного напряжения.)
Отмена постановления №1033 и указ президента Л.Кучмы пришлись именно на время предвыборной кампании. Этому очевидно содействовало и то, что «гуманитарным» вице-премьером сегодня является Владимир Семиноженко с его откровенной пророссийский ориентацией (ему принадлежит крылатая фраза о том, что "времена Мазепы закончились, начинаются времена Хмельницкого»). (Похоже, власть таким способом спешила расплатиться с церковью Московского патриархата за действенную поддержку, предоставленную блоку «ЗаЕдУ», одну из партий которого и возглавляет Семиноженко).
Хотя, ради справедливости, следует отметить, что за приверженность УПЦ (МП) с «пищеблока» достаточно успешно соревновались коммунисты. Не случайно книга с красноречивым названием «К истории автокефального и филаретовского расколов» (Киев, 2002) была выдана пресс-службой УПЦ (МП) на средства и с предисловием главного идейного наследника «воинственных атеистов» Петра Симоненко. Не случайно именно 65 депутатов-коммунистов стали авторами запроса, на основании которого Генпрокуратура осуществила неудачную попытку снять с государственной регистрации (фактически - запретить) УПЦ КП.
При таких условиях церковь Киевского патриархата прибегла к контрмерам, затребовав немедленно вернуть ей весь комплекс Софии Киевской (к закрытию властью 1934 года собор принадлежал «национальной» УАПЦ) и верхнюю Лавру. На помощь позвали народных депутатов со всех национально-демократических партий.
Но власть в который раз продемонстрировала свои преимущества над оппозицией. Сегодня сооружения той же верхней Лавры самочинно, не ожидая ни одних решений, захватывают юнцы под проводом владыки Павла (Лебедя). Имущество Национального (!) заказника при этом выбрасывают буквально на улицу. Ни одних активных попыток защитить это все же таки государственное имущество киевская милиция почему-то не делает. А ведь речь идет о судьбе уникальных музейных собраний мирового значения, внесенных в перечень ЮНЕСКО...
Часто говорят, что церковь должна стоять вне политики. Однако в реальной жизни церкви везде в мире являются, кроме всего, мощными общественными институциями, которые оказывают заметное влияние на общественно-политическую жизнь. Вопрос только, каким является это влияние и насколько цивилизовано он осуществляется.
Так исторически произошло, что сегодняшняя Украина является государством поликонфессийным. Все социологические исследования последних лет показывают, что больше половины граждан Украины отождествляют себя с той или другой церковью. При этом больше четверти граждан заявляют о своей принадлежности к церкви Киевского патриархата, приблизительно каждый восьмой симпатизирует патриархату Московскому, остаток христиан - принадлежат к УГКЦ, РКЦ, УАПЦ, многочисленных протестантских общин. Но такая статистика описывает все общество граждан, большинство из которых очень редко ходят к церкви. Вместо этого за числом парафий лидирует УПЦ (МП), за которой идут УГКЦ и УПЦ КП.
Уже эти цифры показывают - попытки какой-либо из церквей говорить от имени общества всех христиан Украины есть очевидно безосновательными. Однако позиция во всяком случае одной из церквей - УПЦ (МП) - резко противоречит этой очевидности. Она до сих пор провозглашает себя единой канонической церковью на украинских просторах, относясь к верным других церквей (число которых сильно приуменьшается) как к врагам и «раскольникам».
Политически же руководство УПЦ (МП) солидаризируется с теми, кто до сих пор соотносит себя или с бывшим СССР, или с новым «Славянским союзом» или «Евразийским пространством». Отсюда - подчеркнутая русскоязычность этой церкви, ее абсолютная враждебность к всему, что можно считать проявлениями «западничества» (экстремальных форм эта враждебность приобрела в прошлом году, когда сельских бабушек тысячами свозили в Киев протестовать против приезда папы Ивана Павла ІІ).
И в то же время УПЦ (МП) имеет сверхмощное лобби в сегодняшней украинской власти - как на уровне ее наивысшего руководства, так и на уровне подавляющего большинства местных госадминистраций.
Руководство УПЦ КП так же тяжело обвинить в оппозиционности. Даже претерпев грубые унижения от Л.Кучмы и его окружения (вспомните даже события «черного вторника»), патриарх Филарет никогда не позволял себе резких заявлений относительно действующего президента. Максимум, что он мог себе позволить - это прокритиковать отдельных должностных лиц, которые «не понимают» стратегических интересов государства.
Но, несмотря на всю политическую лояльность и осторожность, УПЦ КП стал логичной ячейкой консолидации для тех политических сил, которые являются значительно более радикальными оппонентами нынешнего правящего режима. Поэтому не случайной есть откровенная симпатия, с которой патриарх Филарет относится к ющенковской «Нашей Украине», не случайно и его согласие принять участие в общей «Молитве за Украину», инициируемой Юлией Тимошенко.
Сегодня тяжело предусмотреть, как будет развиваться межконфессийная ситуация в Украине далее. На нее может повлиять много дополнительных факторов, часть которых расположены вне границ нашего государства.
Но абсолютно очевидно: последние властные решения относительно бывших церковных сооружений не стали восстановлением исторической справедливости. Ибо в сегодняшней Украине «восстановления справедливости» относительно УПЦ (МП) (которая фактически продолжает традицию русской синодальной церкви, - одного из мощных инструментов имперской политики в Украине) является фактически созданием новой несправедливости относительно УПЦ КП (которая пытается возрождать традицию старой киевской церкви, к ее инкорпорации Москвой 1686 года). И наоборот.
Следовательно, все будет зависеть от точки зрения «восстановителей справедливости» из нынешней властной команды на то, чем является Украина сегодня: независимым демократическим европейским государством? Или частью «нерушимого исторического единства восточных славян»?
В любом случае, мы можем ожидать появление новых туго затянутых узлов противоречий, распутывать которые придется не одно десятилетие.
Максим СТРИХА, доктор физико-математических наук,
писатель
