О лишних сущностях

Президент крупного и совершенно независимого европейского государства Леонид Кучма сказал перед объективами телекамер: "Что, мы первые или мы последние? Не нужно из этого делать трагедию, если есть какая-то ошибка. Ошибки случаются всюду. И не только такого масштаба, но и гораздо большего масштаба, планетарного масштаба". Президент суверенного государства призвал не делать трагедии из гибели пассажирского самолета с 78 людьми на борту от взрыва ракеты, пущенной солдатами его армии: дело житейское, бывает и хуже.

Такую фразу, брошенную частным лицом, следовало бы счесть свидетельством почти неправдоподобной тупости или страшной закомплексованности. Такую фразу, публично сказанную президентом страны, нельзя счесть ничем - президенты таких фраз не говорят. Если же все-таки попытаться объять логикой эту феерию, то объяснение, по-видимому, найдется только одно: этот человек президентом не является. Такого президента - нет.

Логика подсказывает и большее: если государство, волею судеб располагающее серьезным оружием, при попытке потренироваться в обращении с ним нарушает все мыслимые правила и убивает сотню людей за пределами своей территории, не делая из этого трагедии, то государство это со своими базовыми функциями не справляется; значит, такого государства в известном смысле тоже нет. Формально-то есть: вот флаг, вот место на карте, вот стул в ООН, - но так ведь и Руанда с Ботсваной есть. Державы - нет.

Однако это - едва ли не чрезмерная придирчивость: все познается в сравнении. По Украине ведь не бродят банды убийц с тяжелым вооружением, а украинская авиация не оказывает им поддержки с воздуха. Это все - чуть южнее.

Президент независимой Грузии Эдуард Шеварднадзе, находясь на днях в Америке, прочувствованно благодарил принимающую сторону: мол, без американской поддержки грузинская государственность не могла бы состояться. Ну так ведь она и не состоялась. Гражданская война - состоялась; немыслимые даже по российским меркам коррупция и бандитизм - состоялись; выпадение целых кусков территории из под какого-либо влияния центра - состоялось. А государства, в сколько-нибудь современном смысле этого трудного слова, просто нет. Есть смутная и крайне небезопасная как для себя, так и для соседей мнимость.

Если мне скажут, что я обижаю грузинский народ, я не приму такого обвинения. Народ, одним из первых в христианской Европе предъявивший миру великого поэта, с тех самых пор - если не со времен святой Нины - никому не должен доказывать свою состоятельность; если он пережил Джугашвили, то как-нибудь переживет и Шеварднадзе. И говорю я не о народе - который, повторяю, бесспорно есть, - а о государстве, которого практически нет.

"Пространство СНГ" кишит лишними сущностями - государствами, которых на самом деле в большей или меньшей степени нет. Туда посмотришь - раннефеодальное ханство; сюда посмотришь - позднесоветский совхоз; все запальчиво требуют безусловного соблюдения своих прав суверенного государства - и мало кто способен внятно выполнять элементарные суверенного государства обязанности.

Оставим в стороне стандартные упреки в имперском мышлении и не менее стандартные на них ответы - осточертело. Поговорим по совести: кто породил эти лишние сущности? Да мы и породили. Это мы в пылу своих внутренних передряг, ни на секунду не задумавшись о последствиях, превратили игрушечные административные границы, проведенные жесткими карандашами верных ленинцев, в признанные мировым сообществом границы государственные; в поддержку такого поступка нашлась масса благороднейших доводов. Конечно, не мы одни: национальные элиты союзных республик моментально вцепились в падающий из ниоткуда суверенитет, а во многих республиках и вправду были влиятельные движения в пользу национальной независимости. Да и внешний мир помог этой авантюре совершиться - дружными аплодисментами. Цитированную выше фразу Шеварднадзе точнее было бы сформулировать так: без надежд на американскую (и не только) поддержку попытка выстроить государственность не казалась бы элитам союзных республик такой заманчивой.

Между тем выстраивание государственности есть дело трудное, для успеха в нем мало торжественно проголосовать за государственную символику. Для него, например, необходимо изрядное количество людей, по воспитанию и опыту являющихся носителями традиции, пусть и по-советски искореженной, государственного строительства. После распада СССР достаточного их количества - если угодно, слоя - нигде, кроме России, не оказалось. Это ничья не вина и никому не укор: так уж было устроено в ныне покойном советском государстве, что все сколько-нибудь значимые управленческие решения 70 лет принимались в Москве, - где ж было и скопиться людям, хоть как-то обученным такие решения принимать? Уровень госуправления, и в Союзе-то никак не рекордный, в новых государствах резко упал (в частности, как мы помним, и у нас); государства упрощались, скатываясь к примитивным формам - феодальным ли, криминальным ли, казарменным, - и во многих местах закатились очень далеко.

О геополитических аспектах этой беды, о столкновении в регионе СНГ интересов России, США и tutti quanti рассуждать готовы многие, а вот об ответственности за происходящее говорят, мне кажется, мало. Одни члены СНГ, возможно, перестанут существовать; другие станут чьими-нибудь (не обязательно нашими!) послушными сателлитами, то есть образованиями, относящимися к государству, как удаленный терминал к компьютеру; третьи, наконец, станут со временем заправскими современными государствами. До тех же пор - не знаю, как там с Руандой, а тут ответственность лежит на нас - и кажется, ей самое время не только лежать. Ведь никто другой ее брать на себя явно не собирается.