Прости, Гия...
Вторник, 22 мая 2001, 22:22
21 мая Георгию Гонгадзе могло бы исполниться 32 года. Но не исполнится.
Он мог бы спросить у Кучмы: "Пан Президент, вы, в самом деле, не понимаете: президент из вас не получился – и лучше уйти, чем так мучить страну и народ?" Но не спросит. Он мог бы – как когда-то кричал "Ганьба!" на пресс-конференции недоговорившейся Каневской четверки – прокричать "Ганьба!" на Форуме нацспасения националам, искренне разваливающим объединенную оппозицию не из-за антикучминского референдума, а из-за трусливой позиции своего кумира Ющенко. Но не прокричит.
Он мог бы сегодня гордиться своей бесстрашной, красивой, умной, мужественной мамой. Он мог бы сегодня боготворить свою нежную дружбу с бесконечно верной и преданной Алёнкой. Он мог бы сегодня радоваться, что всегда был прав: "С Мирославой мои дети не пропадут".
Он мог бы ещё "нарожать" детей, напридумывать проектов, написать статей. Он мог бы продолжать говорить власти – в целом и персонифицированно – что она дерьмо. Он мог бы и дальше называть государственные вещи своими именами: вора – вором, дурака – дураком, слабака – слабаком...
Он мог бы и сейчас честно рассказывать людям, почему Президент Кучма стабильно возглавляет общепланетарные списки врагов прессы.
Он многое бы мог, и потому больше никогда не сможет. Именно на нём сфокусировался бессмысленный взгляд убогой пустоты и безнаказанной серости: "Грузін, бля, грузін... Подонок, бля, висшєй мєри... Я ж кажу, вивєзіть його, викіньте його, отдайте чеченцам, а тоді викуп..." Гии не стало.
А главные менты, Смирнов с Джигой, как последние мусора нам сегодня пургу метут, будто Гию то ли хулиганы случайно зашибли, то ли наркоманы на ломке угробили, а потом в Киеве зарыли, потом в Тараще перекопали, потом их самих убили, а они с собой в могилу план Гииного захоронения унесли – как подтверждение, что верхние менты не просто врут, а "доказательно". Ну, с замминистра Джиги взять нечего – он уже столько всего и так бесстыже наплёл, что вопрос только один: как же можно теперь на глаза людям показываться? А министр Смирнов, начинавший с таких сенсационных, после Кравченко где-то даже честных заявлений – он сам лично доказательство того, что, если относительно приличный человек занимает влиятельное место в системе Кучмы, система быстро причешет его до приемлемого образа. Поэтому любые попытки изменить систему, не освободив Украину от Кучмы, обречены на провал.
Но разве ни показательно, что возмущением от циничности последних ментовских заявлений взорвались в первую очередь наши зарубежные коллеги: "Украина всех держит за идиотов!", а дома – реакция от тупой отстранённости до сдержанной "объективности", ни заявлений "ведущих журналистов", ни громких протестов, ни жестких требований привлечь к ответственности лжецов и фальсификаторов, которые в своём рвении удружить гаранту даже не утруждают себя попыткой сочинить нечто более правдоподобное. А зачем? Нас не держат за идиотов – мы идиоты и есть, если позволяем такое издевательство над страной, собой и памятью коллеги, ставшего символом задушенного свободного слова. Прости, Гия...
"После Гии" страна стала другой. Но зыбко, не устойчиво. И многие из тех, кто понимает: народу нужна правда, даже если он этого не осознаёт – столкнувшись с тем, что власть оклемалась, стали отчаянно бороться за самовыживание, а не за правду...
Нам никто не сумеет помочь, если мы такие, как есть. Гии не стало, и страна увидела страшную правду о своей жизни – правду, которая не была новостью, но оголилась до таких пределов, что, казалось, не стерпеть. Стерпели. Раньше я думала, что самые равнодушные – это благополучные сытые. Теперь знаю: ещё равнодушнее их – полуголодные рабы. Прости, Гия, мы делали всё, что могли, но их, кажется, не стало меньше. Прости...
Он мог бы спросить у Кучмы: "Пан Президент, вы, в самом деле, не понимаете: президент из вас не получился – и лучше уйти, чем так мучить страну и народ?" Но не спросит. Он мог бы – как когда-то кричал "Ганьба!" на пресс-конференции недоговорившейся Каневской четверки – прокричать "Ганьба!" на Форуме нацспасения националам, искренне разваливающим объединенную оппозицию не из-за антикучминского референдума, а из-за трусливой позиции своего кумира Ющенко. Но не прокричит.
Он мог бы сегодня гордиться своей бесстрашной, красивой, умной, мужественной мамой. Он мог бы сегодня боготворить свою нежную дружбу с бесконечно верной и преданной Алёнкой. Он мог бы сегодня радоваться, что всегда был прав: "С Мирославой мои дети не пропадут".
Он мог бы ещё "нарожать" детей, напридумывать проектов, написать статей. Он мог бы продолжать говорить власти – в целом и персонифицированно – что она дерьмо. Он мог бы и дальше называть государственные вещи своими именами: вора – вором, дурака – дураком, слабака – слабаком...
Он мог бы и сейчас честно рассказывать людям, почему Президент Кучма стабильно возглавляет общепланетарные списки врагов прессы.
Он многое бы мог, и потому больше никогда не сможет. Именно на нём сфокусировался бессмысленный взгляд убогой пустоты и безнаказанной серости: "Грузін, бля, грузін... Подонок, бля, висшєй мєри... Я ж кажу, вивєзіть його, викіньте його, отдайте чеченцам, а тоді викуп..." Гии не стало.
А главные менты, Смирнов с Джигой, как последние мусора нам сегодня пургу метут, будто Гию то ли хулиганы случайно зашибли, то ли наркоманы на ломке угробили, а потом в Киеве зарыли, потом в Тараще перекопали, потом их самих убили, а они с собой в могилу план Гииного захоронения унесли – как подтверждение, что верхние менты не просто врут, а "доказательно". Ну, с замминистра Джиги взять нечего – он уже столько всего и так бесстыже наплёл, что вопрос только один: как же можно теперь на глаза людям показываться? А министр Смирнов, начинавший с таких сенсационных, после Кравченко где-то даже честных заявлений – он сам лично доказательство того, что, если относительно приличный человек занимает влиятельное место в системе Кучмы, система быстро причешет его до приемлемого образа. Поэтому любые попытки изменить систему, не освободив Украину от Кучмы, обречены на провал.
Но разве ни показательно, что возмущением от циничности последних ментовских заявлений взорвались в первую очередь наши зарубежные коллеги: "Украина всех держит за идиотов!", а дома – реакция от тупой отстранённости до сдержанной "объективности", ни заявлений "ведущих журналистов", ни громких протестов, ни жестких требований привлечь к ответственности лжецов и фальсификаторов, которые в своём рвении удружить гаранту даже не утруждают себя попыткой сочинить нечто более правдоподобное. А зачем? Нас не держат за идиотов – мы идиоты и есть, если позволяем такое издевательство над страной, собой и памятью коллеги, ставшего символом задушенного свободного слова. Прости, Гия...
"После Гии" страна стала другой. Но зыбко, не устойчиво. И многие из тех, кто понимает: народу нужна правда, даже если он этого не осознаёт – столкнувшись с тем, что власть оклемалась, стали отчаянно бороться за самовыживание, а не за правду...
Нам никто не сумеет помочь, если мы такие, как есть. Гии не стало, и страна увидела страшную правду о своей жизни – правду, которая не была новостью, но оголилась до таких пределов, что, казалось, не стерпеть. Стерпели. Раньше я думала, что самые равнодушные – это благополучные сытые. Теперь знаю: ещё равнодушнее их – полуголодные рабы. Прости, Гия, мы делали всё, что могли, но их, кажется, не стало меньше. Прости...
