Вопрос записей Мельниченко остается открытым
Среда, 28 февраля 2001, 11:58
Ответ Международного института Прессы и Freedom House был утвержден еще 22 февраля, но по какой-то причине обнародован только почти неделю спустя.
Обе организации перед исследованием пленки исходили из того, что даже генеральная прокуратура признала, что часть записанного на пленках – реальные разговоры с участием президента. Поэтому экспертиза была направлена на выявление склейки, монтажа или редактирования записей.
Исследование проводилось с привлечением нескольких технических экспертов и организаций, которых, кстати, как отмечается в письме, не так просто было найти. В результате вышли на очень известную международную компанию, которая занимается судебными выводами и эксперта в электронных доказательствах.
Они сделали следующие выводы. Главная задача для них состояла в том, каким образом идентифицировать аутентичность разговоров. Эксперты обнаружили, что оригинальная запись была очевидно сделана "цифровым записывающим устройством" в режиме voice-activated (то есть включался на звук голоса). Это позволяло сохранить энергию батареек и увеличить объем полезной записи на кассетах. Voice-activated режим приводит к тому, что на пленке получаются перерывы, в том числе и во время продолжительных пауз в разговоре. Поэтому экспертам приходилось столкнуться с определением, является ли перерыв в записи следствием паузы в разговоре или следствием монтажа.
Эксперты попытались воссоздать, как действовал Мельниченко. Они пришли к выводу, что майор записывал оригинальные записи в компьютер, затем копировал их на пленки или архивировал их на компакт-дисках. Сам носитель (чип) Мельниченко после этого использовал для повторной записи. Выяснилось, что сначала институту предоставили все-таки аналоговую копию "третьего поколения", то есть аналоговую кассету перезаписанную с другой кассеты, которая в свою очередь была записана с цифрового носителя. Для экспертов это не мело никакого значения, разница только состоит в уровне качества звука.
Даже если бы для экспертизы была предоставлена оригинальная "записывающая микросхема" и сам диктофон, это никак не повлияло бы на точность результата.
В своих выводах эксперты руководствовались принципами Международной организации компьютерных доказательств, согласно которым для того, чтобы записи стали доказательством в суде, их должен проводить человек, компетентный в проведении судебной экспертизы. Понятно, что Мельниченко не является специалистом в этом деле. Более того, время записи, их сохранение и передача должны полностью документироваться. К сожалению, эксперты не могли гарантировать исполнение всех необходимых принципов для того, чтобы эти записи могли фигурировать в суде в виде доказательства. Именно поэтому пленки вряд ли могут приняты в качестве доказательства в суде.
Тем не менее, эксперты утверждают, что "возможность монтирования или фальсификации текста, а также вероятность их обнаружения чрезвычайно мала, если цифровая запись осуществлялась на профессиональном уровне".
Учитывая все это Международный институт Прессы и Freedom House сообщают специальной следственной комиссии Лавриновича, что "не могут продолжить выполнение заказа".
"Поскольку технические эксперты убеждены в том, что практически невозможно установить фальсификацию с почти абсолютной степенью точности, эта проблема должна решаться на политическом уровне и на уровне независимого парламентского расследования".
Главный вывод – обе организации подчеркивают, что "неточность экспертизы не означает, что данные записи не являются аутентичными". "Этот вывод означает лишь, что их аутентичность не может быть доказана с высокой степенью точности путем проведения судебной экспертизы".
"Если бы доказательства состояли только из примерно 25-минутной записи, касающиеся дела Гонгадзе, можно было бы допустить возможность их монтажа или фальсификации со стороні "потенциального злоумішленника". Однако, поскольку общая продолжительность записей, которыми располагает парламентская комиссия по расследованию, составляет сотни часов разговоров за несколько месяцев, сложно поверить, что такой огромный объем документальных свидетельств был подделан".
"Поэтому мы твердо убеждены, что в соответствии с принципом верховенства права обязанностью именно украинских органов власти является обеспечение дальнейшего расследования этого дела. Верным методом разрешения этого вопроса может стать сопоставление правонарушений и преступных деяний, зафиксированных на пленке, с фактическими событиями, которые имели место в Украине", говорится в письме.
Результаты независимой экспертизы, проведенной Международным институтом прессы, обнародовал на пресс-конференции в УНИАН Сергей Головатый, секретарь следственной комиссии парламента по расследованию дела Гонгадзе. Экспертиза была заказана венскому Международному институту прессы, ее проведению содействовала американская организация Freedom House.
Обе организации перед исследованием пленки исходили из того, что даже генеральная прокуратура признала, что часть записанного на пленках – реальные разговоры с участием президента. Поэтому экспертиза была направлена на выявление склейки, монтажа или редактирования записей.
Исследование проводилось с привлечением нескольких технических экспертов и организаций, которых, кстати, как отмечается в письме, не так просто было найти. В результате вышли на очень известную международную компанию, которая занимается судебными выводами и эксперта в электронных доказательствах.
Они сделали следующие выводы. Главная задача для них состояла в том, каким образом идентифицировать аутентичность разговоров. Эксперты обнаружили, что оригинальная запись была очевидно сделана "цифровым записывающим устройством" в режиме voice-activated (то есть включался на звук голоса). Это позволяло сохранить энергию батареек и увеличить объем полезной записи на кассетах. Voice-activated режим приводит к тому, что на пленке получаются перерывы, в том числе и во время продолжительных пауз в разговоре. Поэтому экспертам приходилось столкнуться с определением, является ли перерыв в записи следствием паузы в разговоре или следствием монтажа.
Эксперты попытались воссоздать, как действовал Мельниченко. Они пришли к выводу, что майор записывал оригинальные записи в компьютер, затем копировал их на пленки или архивировал их на компакт-дисках. Сам носитель (чип) Мельниченко после этого использовал для повторной записи. Выяснилось, что сначала институту предоставили все-таки аналоговую копию "третьего поколения", то есть аналоговую кассету перезаписанную с другой кассеты, которая в свою очередь была записана с цифрового носителя. Для экспертов это не мело никакого значения, разница только состоит в уровне качества звука.
Даже если бы для экспертизы была предоставлена оригинальная "записывающая микросхема" и сам диктофон, это никак не повлияло бы на точность результата.
В своих выводах эксперты руководствовались принципами Международной организации компьютерных доказательств, согласно которым для того, чтобы записи стали доказательством в суде, их должен проводить человек, компетентный в проведении судебной экспертизы. Понятно, что Мельниченко не является специалистом в этом деле. Более того, время записи, их сохранение и передача должны полностью документироваться. К сожалению, эксперты не могли гарантировать исполнение всех необходимых принципов для того, чтобы эти записи могли фигурировать в суде в виде доказательства. Именно поэтому пленки вряд ли могут приняты в качестве доказательства в суде.
Тем не менее, эксперты утверждают, что "возможность монтирования или фальсификации текста, а также вероятность их обнаружения чрезвычайно мала, если цифровая запись осуществлялась на профессиональном уровне".
Учитывая все это Международный институт Прессы и Freedom House сообщают специальной следственной комиссии Лавриновича, что "не могут продолжить выполнение заказа".
"Поскольку технические эксперты убеждены в том, что практически невозможно установить фальсификацию с почти абсолютной степенью точности, эта проблема должна решаться на политическом уровне и на уровне независимого парламентского расследования".
Главный вывод – обе организации подчеркивают, что "неточность экспертизы не означает, что данные записи не являются аутентичными". "Этот вывод означает лишь, что их аутентичность не может быть доказана с высокой степенью точности путем проведения судебной экспертизы".
"Если бы доказательства состояли только из примерно 25-минутной записи, касающиеся дела Гонгадзе, можно было бы допустить возможность их монтажа или фальсификации со стороні "потенциального злоумішленника". Однако, поскольку общая продолжительность записей, которыми располагает парламентская комиссия по расследованию, составляет сотни часов разговоров за несколько месяцев, сложно поверить, что такой огромный объем документальных свидетельств был подделан".
"Поэтому мы твердо убеждены, что в соответствии с принципом верховенства права обязанностью именно украинских органов власти является обеспечение дальнейшего расследования этого дела. Верным методом разрешения этого вопроса может стать сопоставление правонарушений и преступных деяний, зафиксированных на пленке, с фактическими событиями, которые имели место в Украине", говорится в письме.
Результаты независимой экспертизы, проведенной Международным институтом прессы, обнародовал на пресс-конференции в УНИАН Сергей Головатый, секретарь следственной комиссии парламента по расследованию дела Гонгадзе. Экспертиза была заказана венскому Международному институту прессы, ее проведению содействовала американская организация Freedom House.
