"Кого я должен бояться – Кучмы? Он пусть меня боится"
Понедельник, 26 февраля 2001, 21:39
Интервью украинской службе радио "Свобода" в понедельник вечером было короче, чем два предыдущих, Мельниченко уверенным ровным голосом объяснил некоторые невыясненные моменты своего пребывания за рубежом. Майор также сообщил о своих планах на будущее.
"Я не обращался в ни к одной из стран с просьбой предоставить политическое убежище, потому что я считал и считаю, что все таки ситуация в Украине должна измениться к лучшему, и Кучма должен уйти. А к власти должны прийти демократические силы. Почему я должен просить политического пристанища, кого я должен бояться – Кучмы? Он пусть меня боится. Если я попрошу политическое убежище в любой стране, то это сразу вызовет неправильную реакцию у, скажем так, представителей Кучмы. Мол, видите, он испугался, убежал от правосудия. Но я же не боюсь. Если бы мои записи были фальшивые, то я попросил бы политическое убежище сразу после решения Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Но я уверен, и Кучма об этом знает, что эти пленки достоверные. Поэтому на сегодня политический вопрос не так принципиально стоит, как то, чтобы завершить работу над теми материалами, которые имею".
Записи, которые уже расшифровал Мельниченко, позволяют "однозначно говорить, что Кучма – преступник, что он отдавал преступные приказы и также контролировал их". "Это – разнообразные приказы, которые касаются и финансовых махинаций, и политического подавления лидеров оппозиции, средств массовой информации, в том числе западных. Он опускался и к конкретным лицам – директорам, начальникам управлений… Уже сегодня можно завершить работу на той стадии, на которой она есть. Но если нужен весь объем деятельности Кучмы, то на это, думаю, нужно очень много времени, техники, специалистов из сферы расшифровки аудиозаписей".
Мельниченко не знает, когда он закончит расшифровывать аудиозаписи. По словам майора, "пробежаться быстро – кто, где, когда встречался – это можно сделать за месяц-два". Но чтобы "глубоко анализировать, вникать в подробности, вытягивать весь шепот, то действительно не знаю, сколько времени на это нужно". Как говорит Мельниченко, разговоры Кучмы, где речь шла о преступной деятельности, велись "по большей части шепотом". Но все ровно уже по расшифрованному материалу "можно однозначно говорить, что Кучма – преступник, что он отдавал преступные приказы и также контролировал их".
Николай Мельниченко сказал, что подождет предавать огласке новые записи до заключения западной экспертизы. "Я ожидаю, чтобы Международный институт прессы в Вене подтвердил аутентичность голосов Кучмы, Кравченко и других чиновников, которые есть на этих пленках. Потом можно будет давать ту информацию, которая является, поверьте, не менее преступной, чем дело Гонгадзе".
Вернуться в Украину Мельниченко не боится, "потому что для меня нет более важной ценности, чем моя Украина". В то же время майор сказал, что не оставил свои опасения относительно безопасности семьи. "Так, я боюсь за жену, за ребенка, зная, какие силы (не только в Украине, но и за границей) стремятся изменить, например, мои свидетельства… Влиять каким-то образом на меня через жену или через ребенка – и на это они пойдут! Для них нет морали, совести. Они будут защищать себя. Это не только Кучма, это не только Кравченко и окружение его. Этот круг людей намного шире".
"Я солдат Украины и готовый делать для ее независимости и демократии все, что от меня зависит. Даже, честно говорю, я готов отдать жизнь для того, чтобы состоялась демократия в Украине и чтобы рядовые граждане начали жить лучше, а не так, как живут сегодня, как вынуждает их жить политика Кучмы".
"Я не обращался в ни к одной из стран с просьбой предоставить политическое убежище, потому что я считал и считаю, что все таки ситуация в Украине должна измениться к лучшему, и Кучма должен уйти. А к власти должны прийти демократические силы. Почему я должен просить политического пристанища, кого я должен бояться – Кучмы? Он пусть меня боится. Если я попрошу политическое убежище в любой стране, то это сразу вызовет неправильную реакцию у, скажем так, представителей Кучмы. Мол, видите, он испугался, убежал от правосудия. Но я же не боюсь. Если бы мои записи были фальшивые, то я попросил бы политическое убежище сразу после решения Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Но я уверен, и Кучма об этом знает, что эти пленки достоверные. Поэтому на сегодня политический вопрос не так принципиально стоит, как то, чтобы завершить работу над теми материалами, которые имею".
Записи, которые уже расшифровал Мельниченко, позволяют "однозначно говорить, что Кучма – преступник, что он отдавал преступные приказы и также контролировал их". "Это – разнообразные приказы, которые касаются и финансовых махинаций, и политического подавления лидеров оппозиции, средств массовой информации, в том числе западных. Он опускался и к конкретным лицам – директорам, начальникам управлений… Уже сегодня можно завершить работу на той стадии, на которой она есть. Но если нужен весь объем деятельности Кучмы, то на это, думаю, нужно очень много времени, техники, специалистов из сферы расшифровки аудиозаписей".
Мельниченко не знает, когда он закончит расшифровывать аудиозаписи. По словам майора, "пробежаться быстро – кто, где, когда встречался – это можно сделать за месяц-два". Но чтобы "глубоко анализировать, вникать в подробности, вытягивать весь шепот, то действительно не знаю, сколько времени на это нужно". Как говорит Мельниченко, разговоры Кучмы, где речь шла о преступной деятельности, велись "по большей части шепотом". Но все ровно уже по расшифрованному материалу "можно однозначно говорить, что Кучма – преступник, что он отдавал преступные приказы и также контролировал их".
Николай Мельниченко сказал, что подождет предавать огласке новые записи до заключения западной экспертизы. "Я ожидаю, чтобы Международный институт прессы в Вене подтвердил аутентичность голосов Кучмы, Кравченко и других чиновников, которые есть на этих пленках. Потом можно будет давать ту информацию, которая является, поверьте, не менее преступной, чем дело Гонгадзе".
Вернуться в Украину Мельниченко не боится, "потому что для меня нет более важной ценности, чем моя Украина". В то же время майор сказал, что не оставил свои опасения относительно безопасности семьи. "Так, я боюсь за жену, за ребенка, зная, какие силы (не только в Украине, но и за границей) стремятся изменить, например, мои свидетельства… Влиять каким-то образом на меня через жену или через ребенка – и на это они пойдут! Для них нет морали, совести. Они будут защищать себя. Это не только Кучма, это не только Кравченко и окружение его. Этот круг людей намного шире".
"Я солдат Украины и готовый делать для ее независимости и демократии все, что от меня зависит. Даже, честно говорю, я готов отдать жизнь для того, чтобы состоялась демократия в Украине и чтобы рядовые граждане начали жить лучше, а не так, как живут сегодня, как вынуждает их жить политика Кучмы".
