Украинские эксперты не могут установить достоверность записей Мельниченко, но Потебенько этого и не нужно
Среда, 10 января 2001, 10:49
Михаил Потебенько, избегая собственных комментариев, практически полностью процитировал выводы экспертов, которые содержали большое количество специальных терминов и были очень запутанными.
С трибуны звучало следующее: "Установить достоверно, оглашались ли определенные фразы по делу Гонгадзе гражданами Кучмой, Кравченко, Литвином и Деркачем невозможно, вследствие редактирования, изъятия или вставок отдельных фрагментов, слов, звуков и низкого качества исследованных записей, что не позволяет выделить достаточно доказательств", - сказал он.
По словам генпрокурора, проведенная экспертиза подтвердила, что эти аудиозаписи являются "копиями макета, с которого делались эти копии". Он отметил, что этот макет подвергался монтажу с использованием не менее 11 отдельных эпизодов. "Речевой сигнал на макетах фонограмм, с которого делались эти копии, подвергался редактированию путем изъятия или вставки отдельных фраз и звуков", - отметил Потебенько.
В то же время Потебенько сообщил, что эксперты пришли к выводу, что запись представленная на кассетах не могла проводиться из-под дивана, поскольку отдельные части фонограмм зафиксированы при помощи микрофона, который не был экранирован акустическим поглощающим объектом, например, диваном. Всего, по словами Потебенько, проведено три экспертизы, в том числе, две в кабинете президента.
Комментируя заявление Мельниченко, видеозапись которого была продемонстрирована в парламенте, Потебенько процитировал еще один вывод экспертизы: "Дословный текст заявления Мельниченко выполнен под диктовку или переписан". Генеральный прокурор не стал комментировать этот вывод.
Но результаты экспертизы, выходит, и не нужные генеральному прокурору. Он утверждает, что сделать такую запись невозможно. Такая уверенность базируется на свидетельствах тех, чьи разговоры будто бы записаны на пленке. (Оказывается, что фигуранты дела сами себя оправдывают, и этого Генеральной прокуратуре достаточно!) Потебенько заявил, что Генпрокуратура допросила президента Украины Леонида Кучму, министра внутренних дел Юрия Кравченко, главу администрации президента Владимира Литвина, главу СБУ Леонида Деркача. По словам Потебенько, Кучма считает, что Мороза использовали, подсунув ему фальшивку.
Потебенько, ссылаясь на свидетельства работников СБУ, утверждает, что записать разговоры Кучмы в его кабинете невозможно, поскольку кабинет проверяют несколько раз в день, каждый раз занося информацию о проверке в журнал. Кроме этого, в приемной кабинета президента во время отсутствия Кучмы круглосуточно находится его референт, который присутствует при осмотрах помещения охраной. "При существующей системе охраны провести запись в кабинете президента невозможно", - заявил Потебенько.
"Николай Мельниченко, - заявил Потебенько, - который никогда не имел близкого доступа к телу президента и не мог даже просто услышать о чем говорит Леонид Кучма". А то, что на страницах газет появились фотокарточки, где Мельниченко находится рядом с президентом, также не доказательство, уверен генпрокурор. По словам Михаила Потебенько, такое случалось только несколько раз во время предвыборной кампании.
С трибуны звучало следующее: "Установить достоверно, оглашались ли определенные фразы по делу Гонгадзе гражданами Кучмой, Кравченко, Литвином и Деркачем невозможно, вследствие редактирования, изъятия или вставок отдельных фрагментов, слов, звуков и низкого качества исследованных записей, что не позволяет выделить достаточно доказательств", - сказал он.
По словам генпрокурора, проведенная экспертиза подтвердила, что эти аудиозаписи являются "копиями макета, с которого делались эти копии". Он отметил, что этот макет подвергался монтажу с использованием не менее 11 отдельных эпизодов. "Речевой сигнал на макетах фонограмм, с которого делались эти копии, подвергался редактированию путем изъятия или вставки отдельных фраз и звуков", - отметил Потебенько.
В то же время Потебенько сообщил, что эксперты пришли к выводу, что запись представленная на кассетах не могла проводиться из-под дивана, поскольку отдельные части фонограмм зафиксированы при помощи микрофона, который не был экранирован акустическим поглощающим объектом, например, диваном. Всего, по словами Потебенько, проведено три экспертизы, в том числе, две в кабинете президента.
Комментируя заявление Мельниченко, видеозапись которого была продемонстрирована в парламенте, Потебенько процитировал еще один вывод экспертизы: "Дословный текст заявления Мельниченко выполнен под диктовку или переписан". Генеральный прокурор не стал комментировать этот вывод.
Но результаты экспертизы, выходит, и не нужные генеральному прокурору. Он утверждает, что сделать такую запись невозможно. Такая уверенность базируется на свидетельствах тех, чьи разговоры будто бы записаны на пленке. (Оказывается, что фигуранты дела сами себя оправдывают, и этого Генеральной прокуратуре достаточно!) Потебенько заявил, что Генпрокуратура допросила президента Украины Леонида Кучму, министра внутренних дел Юрия Кравченко, главу администрации президента Владимира Литвина, главу СБУ Леонида Деркача. По словам Потебенько, Кучма считает, что Мороза использовали, подсунув ему фальшивку.
Потебенько, ссылаясь на свидетельства работников СБУ, утверждает, что записать разговоры Кучмы в его кабинете невозможно, поскольку кабинет проверяют несколько раз в день, каждый раз занося информацию о проверке в журнал. Кроме этого, в приемной кабинета президента во время отсутствия Кучмы круглосуточно находится его референт, который присутствует при осмотрах помещения охраной. "При существующей системе охраны провести запись в кабинете президента невозможно", - заявил Потебенько.
"Николай Мельниченко, - заявил Потебенько, - который никогда не имел близкого доступа к телу президента и не мог даже просто услышать о чем говорит Леонид Кучма". А то, что на страницах газет появились фотокарточки, где Мельниченко находится рядом с президентом, также не доказательство, уверен генпрокурор. По словам Михаила Потебенько, такое случалось только несколько раз во время предвыборной кампании.
