Блэкаут "Новый год". Какими мы выйдем из войны

– Юр, это новый текст – о блэкауте. Глянь, пожалуйста, когда будет свободное время.

– Концептуально надо было написать "Глянь, когда будет свет".

Мы привыкли: Новый год начинается в ноябре. С Чёрной пятницы. Магазины заманивают скидками, рождественским настроением. Украшаются по-новогоднему, ждут. И мы ждём.

В этом году мы ждём блэкаутов, ракетных ударов, жизнь без воды в кранах, без Интернета и связи. Раз в неделю по нам бьют, и вся Украина погружается в темень.

Светятся только свечки. Огнеопасные. За которыми нужен глаз да глаз, чтобы не спалить квартиру. Другую квартиру – переселенческую. Первая у многих и так разрушена.

Спасают новогодние гирлянды. На светодиодах и батарейках. Светятся долго. Предназначены на ёлку и украшение квартиры. Свет отключают и без блэкаута: дефицит в энергосистеме. "Два на четыре", "три на шесть". Или аварийно, безо всякого графика. В любой момент.

Дешёвые китайские новогодние гирлянды задолго до Чёрной пятницы приблизили Новый год. В тёмных офисах, тёмных подъездах, тёмных квартирах горят только они. И хочешь не хочешь, а думаешь, глядя на них, о Новом годе. О празднике. О подарках, которые нужно купить. О родственниках, с которыми, даст бог, соберёшься за столом. И с этими мыслями идёшь дальше.

У дочери Нади в Полтаве такая гирлянда горит всю ночь, отпугивая воспоминания о харьковском мрачном подвале и затемнении, когда сидели дома с выключенным светом, чтобы не попасть под обстрел. И когда Надя научилась бояться темноты.

Я видел, какой она была тогда. Капризной, раздражительной. Грубит. Ни с кем не хочет общаться. Закрывается в комнате и никого не впускает. Не выходит поесть. Не отпускает от себя кошку. Кошка мявчит.

Я увидел это снова на первом блэкауте. Надя закрылась в комнате, залезла под одеяло и плакала. Кошку она забрала к себе. Мы принесли гирлянду. Надя любит Новый год. Мы все его любим.

Рано утром, пока темно, выглянуть на улицу – красные, синие, зелёные, оранжевые окошки в домах. Светятся. Еле-еле, но празднично.

"Два на четыре". Например, с десяти до двенадцати, с четырёх до шести, с десяти до двенадцати свет есть. И ночью. Но ночью хочется спать. В четыре включают свет, робот-пылесос говорит "включение" и будит. Жалко вставать, день будет долгим, но жалко и пропускать. Интернет, которого, когда нет света, тоже нет. Покурить в тепле под вытяжкой, а не на балконе. Помыть при свете посуду. Набрать воды в чайник и кастрюли. Когда нет света, воды часто тоже нет. А если течёт – тонкой струйкой, холодная, ржавая.

Зарядить телефон, что-то написать.

Точно так же жалко во время света идти в магазины. Тратить время света на это. Но многие из супермаркетов закрыты, когда света нет. Аптеки работают на генераторах, для супермаркета их нужно много. Супермаркету проще не работать.

Запустить стиралку. Помыться. Побриться. Расчесаться перед зеркалом, увидеть себя. Сделать работу.

Запустить пылесос. Домыть за ним кухню, ванную, коридор. Вымыть обувь. Сделать работу.

И снова – всё делай быстро. Как в Харькове под бомбами. Не откладывая на потом. Потому что потом может быть поздно. Или вообще не быть.

Появились новые привычки. Автоматизм действий. Вытянуть всё из розеток, когда отключили. Чтоб не сгорело от перепада напряжения, когда включат. Держать полной ванну от помывки до помывки. Запас. Перед тем, как смыть после того, как сходил "по-маленькому", проверить, есть ли вода в кране. Не смывать, если нет. Пригодится следующий раз.

Дали свет – всё быстро по розеткам. Особенно телефоны и пауэрбанк.

Холодильник "два на четыре" не выдерживает. Продукты портятся. Продукты надо нюхать. Мой нюх отбит уже года три. Слизистая пересушена нафтизином. Нюхает дочь Надя. Её нос – мой нос. Иногда говорит не "фу", а "тебе сойдёт".

Жена Лена: "Купила пуховик – сутки не могу его рассмотреть. Сделала маникюр – и не вижу какой".

Посылаем друг другу лайфхаки: как сделать фонарик из двух батареек, светодиода и иголки, свечу из картошки, спичек и подсолнечного масла. Как зарядить телефон без электрики и пауэрбанка.

В два должны были включить. Не включили. Все планы летят. Ничего не могу делать, весь в ожидании. Все планы зависят от света.

Сверху, снизу, не понять, заиграло пианино. Кто-то нашёл себе занятие. Сижу, слушаю. Он нашёл, и я нашёл.

Читайте также: В этом году мы без рая. Пасхальные заметки об украденном рае, чувстве вины и хлебе изгнания

Что делать в полной темноте, когда нет Интернета? Разговаривать с дочерью, гладить кошку. Мягкую, ответно пружинящую под рукой, мурчит. Ждать с работы жену. Записывать всё это.

Дочь приходит поговорить сама. Нет Интернета.

Ещё плюс: меньше платить за электричество в конце месяца. И за воду.

Ещё плюс: рано утром, когда темно, куришь на балконе. А не под вытяжкой на кухне. Холодно, но видно звёзды. Давно их не видел. В освещённом городе они не видны.

Всегда, когда вижу звёзды, вспоминаю Канта. "Две вещи наполняют душу всё новым и нарастающим удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительней мы размышляем о них, – звёздное небо надо мной и моральный закон во мне".

Кант размышляет – я думаю, как связаны между собой эти вещи, холодное и горячее. Но я никогда не понимал, даже в советское время, как связаны Кёнигсберг и Россия, немецкая, польская территория. Теперь понимаю. И это тоже плюс.

Мысль идёт дальше, а я возвращаюсь в тёмную комнату: холодно.

Вчера снова пронесло – не ударили. Теперь ждём сегодня – с запасами воды и заряженными телефонами. Когда ракетная атака по энергосистеме, отключаются и мобильные вышки: нет связи, нет Интернета. Выпадаешь из жизни, не знаешь, что произошло, насколько всё критично. Новости, даже плохие, успокаивают, будто, когда в курсе, можешь повлиять.

"Повлиять" – неточное слово. Точное – "стабилизироваться". Словно "Человек Витрувия", четырьмя руками и четырьмя ногами упёршийся в оболочку. Удерживающий её, чтобы не покатиться. Лицо на рисунке да Винчи сосредоточенное, человек голый.

Я часто вспоминаю его, когда думаю о себе. О себе я думаю, что зависим от новостей. По нескольку часов в день. Боясь что-либо пропустить. Просыпаюсь и первым делом читаю новости. Потом – в любой свободный момент. Понимаю, что это уже невротично, но ничего поделать не могу. Не хочу. Так я включён в происходящее, как "Человек Витрувия" в оболочку. Он тоже чувствует её давление.

Неужели в России действительно рассчитывали, что мы начнём ругать армию, страну, власть. Ни от кого не слышал. Слышал только "ё*аная русня" во всех вариантах. И сам говорил не раз, когда свет выключался во время лекции.

Или в магазине, выстояв очередь, уже у кассы, приходилось бросать тележку и выходить со всеми.

Или только закурил под вытяжкой, и она выключается.

Или не успел разогреться обед в микроволновке.

Или смотришь десять минут, пятнадцать, двадцать, как Интернет грузит, крутит, крутит, никак не загружает.

Или ждёшь, что по графику свет включат в четыре, но его нет в пять минут пятого, и в десять, и в пять. Включают в начале седьмого. Значит, снова две очереди слили в одну, снова где-то авария, "ё*аная русня".

Наступаю в темноте на кошку. Она не обижается уже. Просто отбегает в сторону. Прощает. Если наступить не на хвост, а на лапу, прячется в переноску. Смотрит оттуда без осуждения. А у меня чувство вины не проходит долго.

Кошки нормально видят в темноте. Мы уже тоже почти что видим на ощупь. В темноте хорошо видно, что "ё*аная русня".

Редко, но бывает: должны были отключить в четыре, но не отключили. Перебросили на другой график, отключат в шесть.

"Вот классно, если б не отключали совсем, – говорит Надя. – Ну хотя бы неделю". "Да, классно, – говорю. – Но отключат в шесть".

Какими мы выйдем из войны? С запасом фонариков, батареек и пауэрбанков на всю жизнь. С аэрофобией, клаустрофобией и русофобией тоже на всю жизнь.

На Новый год дарим всем фонарики и пауэрбанки. И гирлянды. Их много не бывает.

Булгаков, конечно, "не на часі". Имперец. Да я его и не очень люблю. Но вспомните эту считающуюся самой загадочной фразу "Мастера и Маргариты": "Он не заслужил света, он заслужил покой".

Подруга Людочка, живущая подо Львовом, вспомнила. Когда пожелали друг другу хорошего дня и света. Мы все его заслужили.

Покой, конечно, тоже.

Андрей Краснящих