Пора прекратить "Одиссею граблями", повторяя одни и те же ошибки

Спецпроєкт НАЗК "UKRAINE NOW. Візія майбутнього"

Эта война побуждает нас избавиться от иллюзий и легкомыслия, переосмыслить публичные ценности и принимать важные для государства решения в широком кругу. Об инклюзивности в формировании политик, о коррупции и олигархах, а также об уроках войны мы говорили в ходе интервью для спецпроекта НАЗК.

Мы переживаем войну, которую можно назвать Войной Достоинства – своеобразное продолжение Революции Достоинства. Под "достоинством" я подразумеваю утверждение собственной автономности, зрелости, полноценности.

Мы, возможно, впервые начинаем полагаться только на себя, когда начинаем думать о собственном будущем. Для всего мира удивительно: соседнее государство вдруг решает, что оно лучше знает, что значит быть Украиной, что значит быть украинцем, что Украина – это россия, она начинает какую-то политику денацификации, фактически лишает нас субъектности.

Мы достаточно зрелый народ, который может самостоятельно определять свое будущее. Мы собственно сейчас защищаем свое будущее, свое право быть полноценной нацией, полноценным народом, обществом, государством.

Это сопровождается несколькими существенными изменениями.

Во-первых, мы избавляемся от иллюзии, что за нас кто-то будет что-то решать. Это вообще характерно для региона постсоветских стран.

Все думают, что западные санкции им позволят сместить их авторитарных лидеров. На это надеялись многие – от российских либералов до белорусских лидеров протестного движения.

Даже сейчас россияне почему-то считают, что Вооруженные Силы Украины должны помочь им снять путина. Перекладывание собственной ответственности за будущее на кого-то и вера, что кто-то нам должен помочь – мы понемногу начинаем отходить от этого, начинаем понимать, что поддержка есть, но основную тяжесть сложных решений нужно брать на себя. Мы избавляемся от иллюзий, трезвее смотрим на вещи.

Во-вторых, происходит окончательная десакрализация всего российского. Долгие годы у нас было чувство неполноценности, которое сильно культивировали российские и пророссийские СМИ: "великая культура", Чайковский, Пушкин, Скрябин и т. д.

По сравнению с этим наша культура выглядела якобы неполноценной, периферийной, вторичной. Сейчас мы видим очень большой обратный процесс – полное обесценивание значимости всего российского.

Многие украинские города лишают памятников, названий улиц и парков, российская церковь и пророссийские нарративы подвергаются критике, а медиаресурсы – запрету. Украина становится более критично настроенной по поводу высокой ценности российской культуры.

В-третьих, у нас происходит очень непростой процесс перемещения большого количества людей. Знаем, сколько беженцев выехало за пределы Украины, в Европу прежде всего, также есть значительная часть внутренне перемещенных лиц.

Решение проблемы "сшивания" западной и восточной Украины, которая возникла еще после первого Майдана 2004-2005 годов, сейчас происходит на чисто человеческом уровне, когда беженцы из одного региона попадают в другой. Они находят поддержку, понимание, признание.

Что касается украинцев за рубежом – они по всему миру сейчас будут отстраивать мосты человеческих отношений. Для нас это новый шанс интеграции в более широкое современное сообщество, шанс для переосмысления себя, проведения вестернизации Украины.

И, наконец, происходят геополитические изменения. Уже частично произошла изоляция россии во всех смыслах: и культурном, и бизнесовом, и спортивном, и научном.

Растут антироссийские, русофобские настроения на личностном и культурном уровнях в странах, где россиян прежде принимали в качестве полноценных партнеров, как людей, с которыми можно иметь цивилизованные отношения.

Я думаю, россия на годы испортила свою репутацию. Отношение к россиянам десятилетиями будет обусловлено нецивилизованной формой агрессии, которую испытала Украина с их стороны.

Читайте также: Выученные уроки. Как Украине воспользоваться своим уникальным шансом

Мы наблюдаем рост уровня доверия к публичным институтам. Прежде всего, это касается тех институтов, которые так или иначе связаны с войной: ВСУ, Министерства иностранных дел, Министерства внутренних дел, спасателей, Нацгвардии, Министерства инфраструктуры, которое обеспечивает ремонт железных дорог, организует перевозку людей и т. д.

Частично это доверие начинает отсвечивать даже на сферы, традиционно критикуемые в Украине. Лидеры недоверия, такие как Верховная Рада, суды, прокуратура, таможня, вдруг перестали в публичной сфере подвергаться критике. Доверие к определенным институтам начало переноситься на другие учреждения с нейтральным отношением – не с подозрением или предубеждением.

Отношения "государство-человек" изменились существенно: государство начинает учиться взаимодействовать с самоорганизацией граждан в лице прежде всего волонтеров.

Министерство обороны, органы местного самоуправления, местные государственные военные администрации так или иначе пытаются координировать свою деятельность с массивом благотворительной деятельности, которой занимаются общественные организации. Это большое изменение, которое должно иметь продолжение. Органы власти становятся более открытыми и менее ревнивыми к такому сотрудничеству, они приобретают определенный опыт беспристрастного взаимодействия.

Поднялся уровень взаимодоверия в обществе. Когда люди переводят деньги с карты на карту, жертвуют средства или вкладывают собственные усилия в работу волонтерских организаций, они способствуют более высокому уровню доверия. А когда вера в благие намерения других существенно повышается, мы говорим о росте уровня общественного доверия как на институциональном, так и на межличностном уровне. Мы из "общества подозрения" превращаемся в общество более доброжелательного отношения друг к другу.

Нам нужно расширить взгляд, вовлекать более широкий круг в процесс создания идей, не дожидаясь, что какая-то интеллектуальная элита из своей среды создаст "суперидеи".

Должен быть непростой процесс сопоставления разных позиций, их критического анализа, рационализации этого процесса, вмонтирования в подготовку правительственных решений и т. д. Это огромная работа, которая не только не началась, – даже потребность в ней еще недостаточно осознана в нашем обществе.

До сих пор считалось, что коррупция – это как бы плохо, но приемлемо, можно жить: не хорошо, но и не грех, который Царства Господня вас лишит. А теперь коррупция будет воспринята чуть ли не как национальная измена. Возможно, я здесь как философ впадаю в чрезмерную пафосность, то есть выдаю желаемое за действительное то, что называют wishful thinking. Но я вижу, что дискурса "все продано, все куплено" становится меньше и меньше. Может потому, что война, и это отвлекло общественное внимание. Но я очень хочу надеяться, что в обществе произошел ментально-психологический излом.

Что такое вообще олигархи? Если взять первоначальный греческий смысл слова, то это власть немногих. Есть монархия (моно- один), есть поли-, есть демократия, где весь народ – кратос – имеет право на власть. Олигархия – это власть немногих, то есть кто-то имеет привилегированный доступ к принятию решений. Лишите его этой привилегии, а других – дискриминации в доступе, и проблема будет решена. Следовательно, единственный способ борьбы с олигархами – это дать равные возможности влияния на формирование политик.

Это должны быть аргументы, а не влияние. Для меня это вопрос привилегий и дискриминации относительно участия в формировании политик. Одно из определений справедливости – равенство для неравных. Выровняйте процесс формирования политик, сделайте его справедливым, открытым, менеджерированным и рациональным, тогда это лишит олигархов привилегированного влияния.

Есть международная практика, как работает инклюзия в процессе policy making. Хотя, если это государственная политика, то должна быть функция государства. Площадками для этого должны выступать министерства, парламентские комитеты. Они должны аккумулировать процесс, в котором есть много участников игры: носителей интересов, носителей знаний, а также носителей ресурсов и полномочий. Как их скомпоновать на разных этапах этого процесса – это отдельный большой разговор.

Прозрачное формирование политик – это часть демократического управления, которая, к сожалению, в Украине даже не осознана как проблема. Мы считаем, что главное – найти правильных людей, поставить их на правильные места, – и они будут принимать хорошие решения. У нас все проблемы государственной политики сводятся к кадровой. Поэтому у нас всегда все крутится вокруг двух тем: как убрать негодяев (то есть импичмент, отзыв депутатов и люстрация) и как провести честных людей (то есть конкурсы и новое избирательное законодательство). Вокруг этого мы все копья и ломаем.

Проблемы не в людях – проблемы в процедурах, как эти люди расставлены и взаимодействуют между собой. Абсурдный процесс не может порождать успешные результаты. Кого бы вы ни посадили в развалившийся "Запорожец", хоть Шумахера, хоть другого победителя "Формулы 1", он из него не выжмет, и соседа-евробляхера не обгонит. Это большая проблема, которую мы не только не решаем – мы ее даже еще не осознали.

Мы очень часто в Украине повторяем одни и те же ошибки. Я это называю "Одиссея граблями". У нас постоянно возникали шансы менять что-то – с момента провозглашения Независимости и до избрания нового Президента, от Президента Кучмы, потом до Президента Ющенко, потом до Революции Достоинства и тому подобное. Постоянно были windows of opportunity, которые мы очень сильно профукивали.

Надеюсь, мы не будем потерянной страной, которую будут "денацифицировать" и заставлять перестраиваться. Если мы обретем статус страны-кандидата в члены ЕС, то появится направление модернизации наших институтов, наших практик. Это нужно будет просто выполнить как домашнее задание, чтобы обрести полноправное членство. Речь уже будет идти не столько о приближении, сколько просто о заимствовании, переносе и апроприации этих норм и практик.

Украина сейчас – в фокусе общественного внимания стран мира. Они, наконец, начали учитывать нашу субъектность – мы можем налаживать долговременные и более продуктивные отношения с другими странами, с другими сообществами как на межгосударственном, так и на человеческом уровне.

Уникальность момента заключается в том, что мы переживаем то, что в индивидуальном смысле называют экзистенциальным кризисом, когда именно наше существование подвергается сомнению. Мы должны переосмыслить самих себя. Это момент, заставляющий народ другими глазами на себя посмотреть. Процесс этот не скорый, но он дает возможность сдвинуть те вещи, которые долгие годы оставались неизменными, на которые никто даже не обращал внимания. Они могут стать предметом сначала артикуляции, а затем обсуждения и потенциальных изменений.

Роман Кобець, кандидат философских наук, научный сотрудник института философии НАН Украины, эксперт в разработке государственной политики Офиса эффективного регулирования

Проєкт "UKRAINE NOW. Візія майбутнього" реалізується НАЗК за підтримки Антикорупційної ініціативи ЄС (EUACI) – провідна антикорупційна програма в Україні, що фінансується ЄС, співфінансується і впроваджується Міністерством закордонних справ Данії. Мета проєкту – окреслити бачення розвитку України після перемоги у війні з росією. В інтерв'ю з відомими українськими діячами, мислителями та лідерами думок ми шукаємо відповіді на питання про те, як змінюється держава сьогодні та якою вона має стати завтра.