Ложь во погибель
В юные годы одним из эссе, сформировавшем меня, было "Жить не по лжи" Солженицына. Главным моральным вызовом в этой статье было – не живи во лжи! Не участвуй во лжи! Не присоединяй свой голос к хору вранья. Боишься сказать? Молчи! Уклонись! Но не лги сам.
Все, кто знаком со Священным Писанием помнят, что отец лжи – Дьявол. И, увы, этот отец совсем не бездетен.
Что еще было важно у Солженицына: взаимосвязь лжи и насилия. Ложь как бы идет впереди, прикрывая грядущее вслед за нею насилие. Смягчает якобы, но на самом деле усиливает разрушительные силы…
Несколько иначе у Оруэлла в знаменитой антиутопии "1984". Там насилие идет впереди, но идет в обнимку с ложью. Ложь – это правда. Война – это мир. Разрушается не просто информация, но сам смысл базовых этических понятий. Под пытками человек не только выполняет требование увидеть не то, что ему показывают. Он должен действительно это увидеть! Но и это не спасает от казни.
От СССР Путин унаследовал особый тип лжи.
Лгущий знает, что он лжет. Тот, кто ему внимает, знает, что он лжет. Лгущий знает, что внимающий знает, что он лжет. Но лгущий продолжает лгать, а внимающий продолжает кивать головой.
Это ритуал лжи, почти сакральный. Представим себе храм, в котором служит неверующий священник, ни один из прихожан не верит в Бога, хор состоит из неверующих алкоголиков. Но формально богослужение безупречно.
Впрочем, даже от описанного служение Путина отличается явной фальшью. Я не случайно сравнил с храмом, происходящее в медийном пространстве РФ. К моему ужасу церковь включилась в лживую пропаганду. Глава Церкви Кирилл с энтузиазмом принял систему метафор пропагандистской машины.
В своей проповеди он акцентировал насилие Украины над русскоязычным Донбассом. Оказывается, Киев заставлял жителей этого региона проводить гей-парады (!!!). Отметим, что исторические факты, даже факты вчерашнего дня, становятся объектом насилия против факта, объектом разрушения.
Ложь, связанная с насилием не просто может быть абсурдной – она должна быть абсурдной. С ошибочными суждениями можно спорить, пытаться отыскать в них зерно истины. Но такой тип лжи даже и опровергать не хочется. Да и нельзя.
Вот за правду в России можно получить до 15 лет. Всего лишь за то, что вещи названы своими именами. Например, война названа войной. Теперь нужно называть эту широкомасштабную войну спецоперацией! Иначе – под суд. И – до 15 лет.
В бывшем СССР такой срок существовал только за убийство с отягчающими обстоятельствами. Из корысти. С особой жестокостью.
Интересно почему так строго. А вот почему. В уголовном кодексе РФ есть статьи, предписывающие весьма суровые наказания за развязывание агрессивной войны. И за призывы к развязыванию агрессивной войны.
Оказывается, как они считают, что выбраться из под дамоклова меча правосудия можно просто – не употреблять соответствующего слова. И ты уже не развязываешь ВОЙНУ, ты начинаешь СПЕЦОПЕРАЦИЮ.
Ты призываешь к войне (а чем еще занимались российские пропагандисты?), ты призываешь к денацификации и демилитаризации. И Уголовный кодекс молчит в сторонке. А пушки гремят.
А тысячи (же перевалило за 12 000) солдат РФ покинули этот мир. Но это спецоперация, потому что война – это плохо, а вот спецоперация, наверное, очень хорошо.
Агрессивная ложь имеет еще одно свойство. Ее адепты лгут не для того, чтобы им поверили. Они лгут для того, чтобы их боялись. И еще для того, чтобы оппонент понял тут спорить бесполезно.
Тут есть привкус матерой уголовщины. Когда-то во время судебной экспертизы (еще в советское время) один подследственный говорил мне: "Главное – никогда не признавайся! Ну сколько тебя могут бить менты? Ну три, ну четыре дня! Но если сам себя не посадишь – никто тебя не посадит!"
Может быть в советском судопроизводстве так и было – кто точно скажет. Но вот уверен, что трибунал в Гааге работает иначе. Там менты бить не будут. Но факты будут приняты во внимание.
Есть иной, высший суд. И там никакая ложь не во спасение. Ложь никогда не бывает белой. Она черным-черна. И всегда – на погибель.
Борис Херсонский
