Закулисье реформы полиции: "Я начальник – ты дурак", или Когда планы важнее человеческих жизней
Я, полицейский 2-го взвода 1й роты 3-го батальйона патрульной полиции Одесской области хочу сделать публичное заявление.
Объяснить то, что происходит сейчас без предыстории, к сожалению, не получится, поэтому будет очень много текста.
Предыстория
Полтора года назад мы изымали детей из страшного вонючего притона, с кучей зависимых, с лужей крови пьяного суицидника, по которой голыми ногами бегали совсем маленькие, голодные и голые дети.
И только сейчас я решилась написать, что тогда происходило на самом деле.
Понимаю, что зря терпела, что слишком поздно, что о таком нужно было трубить сразу и рубить на корню, привлекая внимание общественности к незаконным действиям людей, которые, ещё вчера будучи никем, станут всем, едва получив маленькую крохотную власть, возомнили себя богами. Богами, живущих на налоги граждан, которых они очень быстро научились презирать и ненавидеть. Особенно заявителей.
Но тогда мне все ещё не хотелось "выносить сор из избы", да и не знала, что все зайдет настолько далеко, и "боги" окончательно потеряют совесть, честь и человеческий облик.
Прибыв на вызов и выявив троих голодных детей, которых мать бросила без еды, воды на наркозависимую подругу, которая кормила их прокисшими макаронами, я вызвала на место службу, ювенальную превенцию, медиков (именно с ними происходит изъятие детей при угрозе жизни и здоровью) и волонтёров, чтоб накормить и одеть детей( Катю Ножевникову).
Естественно, на все это требовалось какое-то время.
В то время моя новая реформированная патрульная полиция только начинала процесс превращения из новых в старых добрых колядныков на дороге, но это уже тогда очень сильно сказывалось на качестве работы.
Планы были уже тогда, вызовы "102", где "семейки", кражи, грабежи, драки, бытовые конфликты, насилие и так далие либо не обрабатывались, либо обрабатывали кое-как, так как командиры заявляли: у нас главное – постановления и протоколы.
Комбаты устроили себе соревнование, кто больше сделает постанов, так как им нужна карьера и показатели. А на вызовах 102 их, конечно же, не сделаешь. Да и "визиток" на семейках, пьяных драках не дают.
Да, закон гласит, что жизнь и здоровье граждан должны быть в приоритете, но когда я об этом говорила нашим руководителям, они разве что пальцем у виска не крутили.
Изъятие детей – процесс длительный: нужно дождаться приезда службы (у которой транспорта нет) и ювенала ( у которого также транспорта нет). Далее составлять по три акта на каждого ребенка.
Так как у ювеналов (это полиция, которая занимается только детьми и которая менее всего обеспечена, а потом мы плачем за погибшими детьми, ага) нет транспорта, я принимаю решение доставить детей нашим патрульным автомобилем.
Пока я ждала службу и ювеналов, пытаясь выяснить, чьи дети, где мать и так далее, мне начали звонить командиры с требованиям побыстрее закончить задание, так как куча вызовов и некому работать.
Вызовов действительно было много, но, во-первых, принимаю решение закончить вызов или нет на месте я, так как именно я вижу происходящее и несу за него ответственность, что я и ответила командирам.
А ещё ответила, чтобы они посмотрели, нет ли у них свободных экипажей, которые в это время, пока на районе куча вызовов, стоят под знаком и к̶о̶с̶я̶т̶ ̶к̶а̶п̶у̶с̶т̶у̶ уже несколько часов, не отработав ни единого вызова.
"Я начальник – ты дурак"
Иерархия в полиции выстроена примерно так: "Я начальник – ты дурак".
Абсолютное большинство командиров страдают самодурством и очень сильно оскорбляются, когда им начинают перечить.
Мне звонили много раз, мешали работать, в итоге доложили комбату. Новому комбату, которого только поставили после смены руководства.
Комбату объяснила ситуацию. Он головой покивал, сделал вид, что понял, а на следующий день я увидела себя в расстановке – на базе (на калитке у входа, открывать и закрывать шлагбаум, куда ранее ставили либо "залетчиков", либо тех, кто слабо работал, не очень знал и не хотел учить законы, имел проблемы с общением с гражданами, не умел водить автомобиль и так далее).
Ни среди тех, ни среди других я никогда до этого не была, а имела хорошую репутацию, справлялась с работой, имела благодарность от министра МВД, хорошие навыки вождения и водительский стаж (за 4 года – ни единой царапины на служебной машине), работу любила, ни единой жалобы на неприбытие или ненадлежащее реагирование и прекрасную характеристику, да и с "показателями" было все довольно неплохо, по мнению руководства.
У меня забрали автомобиль, отдали тем, кто умеет выполнять молча планы, а не перечит мудрым руководителям.
За изъятых детей показателя у меня никакого не будет, галочку не поставят, я – плохой сотрудник, без показателей.
"Ты делаешь работу райотделов", – ворчали командиры. "Тебе нужно было оставить на ювенала и уехать"…
Все мои рассказы – о том, что нельзя оставлять сотрудника с 3 детьми и кучей не совсем адекватных людей, что у ювенала нет машины, что это небезопасно (один сотрудник в притоне), что детей нужно было во что-то одеть и накормить, – ничего не дали.
Меня наказали. Самое бесполезное место – на калитке. Стой открывай и закрывай шлагбаум.
Больше всего на свете я ненавижу бесполезную работу и впустую потраченное время. Я была очень зла. Хотелось плюнуть на все и уволиться. Работать нормально все равно не дают.
В тот день я поняла, что наша служба деградирует и становится абсолютно бессмысленной – когда планы и постановы важнее жизни и здоровья детей.
Помните случай, где российские врачи, чтоб не портить статистику, убили недоношенного новорожденного? Вот примерно такие ассоциации.
Масса убийств на бытовой почве, в результате домашнего насилия, масса погибших от голода или рук неадекватов детей, а полиция стоит под знаками и делает показатели.
Давление
Далее меня ставили на какие-то дурацкие задания, в пеший, например, охранять полицейскую станцию (а то вдруг украдут).
Коллеги скинули фото аптечки с одной из таких станций. В аптечке были мыльные пузыри и крестики. И больше ничего.
В обязанности полиции входят, в том числе, и оказание медицинской помощи, которую я, кстати, умею оказывать – проходила обучение на частных курсах неоднократно а также обучена и в полиции.
Фото аптечки я выложила в сеть, предварительно договорившись с коллегами, что в случае чего, фото сделала я.
В нашем управлении начался переполох. А потом и в департаменте. Звонки, истерики... На посте появилась тут же новая аптечка.
Начальник отдела мониторинга тут же появился у меня в комментариях с фоткой аптечки и доказывал, что она там была, но был разоблачен (аптечка была запечатанной и нетронутой), на него налетела половина Фейсбука, и он вынужден был ретироваться.
Тогдашний начальник ГУНП, говорят, думал, что я – засланный шпион, который хочет его дискредитировать. Ребят из-за аптечки (внимание!) допрашивали! Валить на меня у них не получилось, признались.
Позвонил комбат. Кричал. Орал. Требовал, чтоб я немедленно удалила пост.
Я ответила, что ничего удалять не буду. Это не служебная информация. А он не мой редактор. И не его дело, что я пишу у себя в Фейсбуке, что люди должны знать, как на самом деле полицейские могут им оказать помощь. Что мне, как человеку, который знает как и неоднократно оказывающего медицинскую/домедицинскую помощь, это очень важно и обидно, что у нас нет нормальных аптечек.
Потом меня позвали к начальнику. Долго говорили. Руководство милостиво согласилось оставить меня в покое с показателями и дать мне спокойно работать со своими детьми, семейками и так далее
И всем стало хорошо. Мы даже неплохо сотрудничали поначалу:
- Руководству хорошо, так как я перестала писать об их грехах и проблемах реформы.
- Патрульным – так как они с удовольствием избавлялись от семеек и вызовов по детям (вызовы на домашнее насилие), перебрасывая мне их – это хлопотная работа, которая не ценится, и мало кто хочет возиться.
- Детям, людям которым удавалось помочь.
- И мне, так как я занималась тем, что мне приносит удовольствие, а не "косила" под знаками и была неприкасаемая. Ценой молчания.
Но работать все равно было сложнее. Дело в том, что экипажей, которые не работали и не ездили совершенно на вызовы, становилось все больше. Соответственно тех, кто ездил, – все меньше. И с них тоже требовали показатели. Не снимали людей со смены больше 14 часов, пока не поймали пьяного за рулём.
Если ранее на район было 10 автомобилей и их иногда не хватало, особенно летом, то сейчас всего 1 или 2 на вызовы ездят – естественно, вызовы накапливаются, как снежный ком.
Я то и дело видела жалобы на неприбытие, но на них, похоже, никто не реагировал.
Люди все больше и больше жаловались на полицию. Доходило до маразма и до абсурда, я приезжала на вызовы, которые висели по 3- 4 часа, выслушивала много гадостей, проклятий в сторону полиции.
Спустя какое-то время, не дав даже доработать и довести до суда наработанные материалы, меня снова отправили в пеший и охранять корабли НАТО в одесском порту. Впрочем, как и всех, кто не выполнял планы или не собирал "визитки".
Известных "визиточников" никогда никто не трогал. Они вечно попадались кому-то, то и дело ходили на допросы, но все – как с гуся вода. У них всегда были автомобили, причём новые, аутлендеры. Неугодным же шили "служебки", создавали невыносимые условия для работы.
Например, меня в пешем патруле держали больше 14 часов на морвокзале, на сквозняке. Я брала с собой в пеший патруль личный автомобиль, чтобы было, где погреться ночью. Но нас проверяли чуть ли не каждый час, когда мы прятались и отдыхали, снимали на видео. Открывали "служебки" по любому поводу и без повода.
Потом я промерзла и около месяца лечила пиелонефрит (воспаление почек).
Для защиты своих прав я вступила в независимый профсоюз (полицейские знают, это профсоюз Сергея Джихура)
Провокации и угрозы
Понятно, что я вряд ли буду здесь работать после всего написанного. Но это ещё не все.
После того, как мое терпение лопнуло и я начала писать публично о том, что происходит внутри, мне пытались устроить провокации какие-то активисты.
Удивительным образом эти активисты оказались очень дружны с сотрудниками полиции, которые работали на весовом контроле, где недавно происходили очень интересные события, а управление патрульной полиции воюет с Укртрансбезпекой, обвиняя друг друга в коррупции.
На сотрудников Укртансбезпеки даже совершали вооруженное нападение в то время, как на полицейском посту именно в момент нападения погас свет.
Активисты, которые меня преследовали, по чудесному стечению обстоятельств также воюют с Укртрансбезпекой.
После этого я начала ещё больше писать в Фб про то, что происходит у нас в управлении, и однажды вышла в прямой эфир на 1+1, рассказав, что происходит внутри. Сразу после эфира со стороны руководства были попытки со мной поговорить. Я отказалась.
На следующий день после этого мне по ночам начали звонить с угрозами мне, моему имуществу и моему ребенку. Угрозы записала…
Я написала заявление в УВБ, но прекрасно понимаю перспективу расследования таких дел.
Исходя из всего вышеизложенного, понимая всю абсурдность ситуации, как бы это нелепо ни звучало – "сотрудник полиции просит помощи у общественности", все-таки прошу поддержать информационно и дать максимальную огласку происходяшему.
Другого способа защищаться, кроме как прибегнуть к огласке, у меня, к сожалению, нет.
Зоя Мельник
Оригінальний текст взято з Facebook-сторінки Зої Мельник
Скріншоти, фото та відео з Facebook Зої Мельник, а також надані автором
Колонка – матеріал, який відображає винятково точку зору автора. Текст колонки не претендує на об'єктивність та всебічність висвітлення теми, яка у ній піднімається. Редакція "Української правди" не відповідає за достовірність та тлумачення наведеної інформації і виконує винятково роль носія. Точка зору редакції УП може не збігатися з точкою зору автора колонки.