Неочевидные вызовы Зеленскому в борьбе с коррупцией

Несмотря на то, что в ходе инаугурационной речи президент Владимир Зеленский ни разу не упомянул слово "коррупция", усиление борьбы с ней, очевидно, должно стать одним из приоритетов.

Ранее в его команде заявляли, например, о желании перезагрузить антикоррупционные органы, давая им очень короткие сроки для проявления эффективности.

Но есть проблема: чтобы усилить борьбу, возможно, нужно ослабить "тиски".

Поясним на примере показателей эффективности Национального антикоррупционного бюро.

Общепринятым индикатором результатов в обществе считается количество судебных приговоров. По состоянию на сегодняшний день, из 173-х дел в реестре на сайте НАБУ, переданных в суд, приговоры есть по 32-ум. Из них ровно половина – 16 – вынесена на основании "сделок со следствием о признании вины".

В 28 случаях из 32 наказание понесли не государственные чиновники-коррупционеры или хотя бы сотрудники госкомпаний, непосредственно замешанные в схемах, а посредники, директора, бухгалтера или учредители фирм – как реальных, так и фиктивных.

Сделки они заключали 14 раз из 16. Еще один раз на сделку пошел мелкий чиновник, один раз – прокурор.

Сделки со следствием не являются чем-то противоестественным. У НАБУ есть очень хорошее оправдание для их применения: заключая сделку с более мелким фигурантом дела (как правило, не чиновником), мы получаем доступ к информации о более "крупной рыбе".

Более того, такие сделки – распространенная практика на западе, особенно в США.

Однако в украинских реалиях в переводе на общепонятный язык применение сделок означает следующее.

Вместо глубокого и всестороннего расследования детективы тем или иным способом (не исключено, что через принуждение или угрозы) получают признание от "пешки". И уже на основании такого признания победоносно выстраивают стратегию по делу дальше. Попутно записывая такие "сделки" в свои достижения в статистике приговоров.

Меньше прав коррупционерам

Еще одна причина, по которой сделки заключаются именно с "посредниками" – это ограничения уголовного и антикоррупционного законодательства. Когда в 2015-ом году в пылу революционной целесообразности Рада ужесточала ответственность за коррупционные преступления, условное освобождение от отбывания наказания (испытательный срок) было исключено из перечня возможных исходов для коррупционеров.

На самом деле это было проявлением популизма. Ведь согласно принципу верховенства права человек, его права и свободы признаются наивысшими ценностями и определяют содержание и направленность деятельности государства.

Однако после вступления в силу этих изменений стала возможна ситуация, когда при нанесении телесных повреждений правонарушитель может быть освобожден от уголовной ответственности путем передачи на поруки / пойти на условный срок, а при присвоении государственного имущества – нет.

Пока вновь созданное НАБУ расследовало "старые" дела, в которых события происходили до ужесточения правил, они мало кого волновали. Но вот после 2015-го стало "сутужно". Ведь в отношении коррупционных преступлений, совершенных после 2015-го года, детективы потеряли возможность предлагать коррупционерам свою самую главную "плюшку" при подписании "сделок" – условный срок наказания.

Директор НАБУ Артем Сытник в одном из интервью даже заявил, что институт сделки со следствием для коррупционеров нужно упорядочить. Чтобы детективу было что предложить "неключевым" фигурантам дела в обмен на необходимую следствию информацию.

Лазейки системы

Выход нашелся "сам собой": расследуя дела, где сделка невозможна, детективы начали квалифицировать их по "близким" статьям, не предусматривающим обязательного тюремного заключения или вообще не подпадающим под юрисдикцию НАБУ.

Например, вместо 368-й (получение взятки), инкриминируется 369-2 (злоупотребление влиянием, проще говоря – "взял деньги и пообещал на кого-то повлиять, а не присвоить себе").

Кроме того, правоохранители пытались продвинуть идею толкования статьи 75-ой Уголовного кодекса Украины, согласно которой условное освобождения от отбывания наказания за коррупционное преступление является правомерным. Кафедра уголовного права Национального университета "Одесская юридическая академия" даже дала положительный ответ на запрос ГПУ на этот счет в 2016-ом году.

Таким образом, система находит всяческие лазейки для избежания чрезмерных наказаний, не соответствующих масштабам содеянного.

Кстати, из этой же серии – история с отменой статьи о незаконном обогащении.

Изначально "криво" выписанная статья была признана неконституционной не только и не столько из-за политических игр, сколько из-за реально заложенного в ней нарушения принципов защиты прав человека.

Эта норма позволяла детективам без особого "напряжения" выдвигать обвинения чиновникам, избегая проведения глубинных расследований. Если не можешь объяснить происхождение денег или имущества – значит, виноват. Уровень наказания для топ-чиновников серьезный – от 5 лет лишения свободы, без альтернативы денежного штрафа.

Потому многие в юридическом сообществе считают, что Конституционному суду нужно сказать "спасибо". Ведь Украине не придется выплачивать компенсации по решениям ЕСПЧ (Европейский суд по правам человека) после применения этой статьи.

То же самое касается достаточно жестких норм наказания за такие "серьезные" преступления как несвоевременная подача декларации или декларирование недостоверных ведомостей, админпротоколами НАПК по которым просто завалены чиновники средней руки и которые активно используются их оппонентами для давления.

***

Рано или поздно должен возникнуть вопрос: зачем было принимать популистские нормы, а потом соревноваться в том, как более искусно их обойти? Может, есть смысл честно признаться, что при "зажимании гаек" была совершена ошибка и нужно исправить ее?

В этом как раз и будет заключаться дилемма нового президента. Требовать ли более эффективных расследований в существующих условиях (и получать тот же результат, что и сегодня – "отлов" жуликов средней руки и полная безнаказанность чиновников высшего звена), либо смягчать их, рискуя наткнуться на критику сторонников и активистов.

Юрий Радзиевский, специально для УП

Колонка – матеріал, який відображає винятково точку зору автора. Текст колонки не претендує на об'єктивність та всебічність висвітлення теми, яка у ній піднімається. Редакція "Української правди" не відповідає за достовірність та тлумачення наведеної інформації і виконує винятково роль носія. Точка зору редакції УП може не збігатися з точкою зору автора колонки.