О чем заставил задуматься курс Френсиса Фукуямы

На прошлой неделе мне посчастливилось стать одной из 30-ти участников курса "Роль государственной политики в развитии частного сектора".

Этот совместный образовательный проект Центра демократии, развития и верховенства права Стендфордского университета, Школы Управления УКУ, организованный при поддержке CIPE, состоял из лекций известного американского философа и политолога Френсиса Фукуямы, профессора Стендфорда Майкла Бенона и Майкла Макфола, бывшего посла США в России (2009-2012).

А также – изучения кейсов, дискуссий и подготовки финальных проектов.

Изучение управленческих кейсов – это стандартный формат обучения в бизнес-школах. Но особенность именно этого курса заключалась в том, что все кейсы касались трансформации государственных институций и участия бизнеса в этом процессе. Рассматривались примеры как развивающихся стран (Индия, Индонезия, Таиланд), так и развитых (Германия, США).

Когда в течение недели исследуешь проблемы других стран, то начинаешь отчетливо понимать: Украина далеко не уникальна и не так уж безнадежна.

Проблемы всех развивающихся странах одинаковы: изношенная инфраструктура, бедное, плохо образованное население, коррумпированная власть, которая годами кормит свой электорат популистскими лозунгами, отсутствие/малое количество лидеров, способных предложить конструктивную повестку дня.

Но даже когда появляются такие лидеры, мыслящие стратегически и, например, стремящиеся создать инфраструктуру для возникновения новой экономики региона, им не всегда это удается.

Например, кейс индийского штата Андхра Прадеж очень показателен – премьер-министр этого штата Чандрабаду Найду в начале 2000-х поставил цель – улучшить ситуацию с водоканалом столицы Хайдерабада, чтобы, создав инфраструктуру мирового уровня, привлечь в город IT-компании.

Несмотря на заинтересованность и поддержку Мирового банка, эффективный менеджмент и даже попытку реформировать систему управления, прошло уже десятилетие, а воз и ныне там. Передать в концессию муниципальный актив, который нуждается в серьезной реконструкции, а, следовательно, в серьезных финансовых инвестициях без повышения тарифов, не удастся.

А повышение тарифа (даже с учетом предоставления более качественной услуги) приведет к недовольству бедных слоев населения. Недовольство бедных будет использовано оппозиционными политиками против действующей власти.

Итак, круг замкнулся, а концессия водоканала из решения проблемы уже видится как проблема. Поэтому ситуация с водоканалом "морозится" на десятилетия: бедные по-прежнему не платят за воду, компании не размещают свои офисы, богатые решают проблему кто как может.

Отложенные на десятилетия инфраструктурные проблемы становятся "узким горлышком" развития регионов.

Это все очень похоже на то, что мы переживаем с украинской инфраструктурой, которая также находится на пределе изношенности, и так же пока выглядит бесперспективной.

Концессия, государсвтенно-частное партнерство и другие модели участия частного сектора в государственных инфраструктурных проектах уже давно используются в развитом мире, но все еще не так популярны в развивающемся. Почему?

Да потому что если посмотреть на список стейкхолдеров (stakeholder – "заинтересованных сторон") и задать себе простой вопрос: "Как этот проект повлияет на их интересы?", то окажется, что тех, кому действительно выгодны понятные и прозрачные схемы управления муниципальными, государственными предприятиями, – меньшинство.

Путь из трущоб "развивающихся" в компанию к "развитым" невозможен без конкретных лидеров, которые принимают на себя отвесвтенность изменить существующий порядок вещей.

Например, как это сделал один из бизнес-лидеров Тайланда – Чарнчай Чарувастр. Всего за пару дней в 2011 году он убедил крупнейших бизнесменов и руководителей компаний объединиться против взятничества чиновников.

За год до этого больше тысячи бизнесменов оценили коррупцию в Тайланде как "катастрофическую", а половина призналась, что из-за коррупции доходы их компаний в 2009-м снизились более чем на 20%.

Причем, как показало исследование, взятки чаще всего вымогались при выдаче лицензий на разработку земель и выдаче таможенных разрешений. Знакомо, не правда ли?

В 2011 году в Таиланде было 200 тысяч правил, регулирующих предпринимательскую деятельность, и требовалось 30 тысяч лицензий для различных видов деятельности.

Бизнес, объединившийся в "Коалицию против коррупции" четко установил водораздел: те, кто взяток не дает, должны соответствовать определенным требованиям, пройти внешний аудит, курсы обучения для компаний.

Интересно, что разработкой протокола работы Коалиции занимался не основатель движения Чарувастр, а его последователь Ниджатхорн, которому после смерти основателя достались только идея и список контактов.

Самое важное, что делает Коалиция – это меняет модель поведения бизнесменов. Через обучение и постоянную публичную работу происходит изменение мышления.

Ниджатхорн называет коррупцию "хлопаньем в ладоши", где одна рука – власть, другая – бизнес. Но работать нужно с обеими: отменять лицензии, упрощать законодательство, усиливать антикоррупционную деятельность и увеличивать репутацию и престиж "белых" компаний, которые не дают взяток, даже когда это им может быть выгодно в краткосрочной перспективе.

Бизнес, коррумпирующий чиновников, часто просто таким образом страхуется от своей неспособности конкурировать с более эффективными компаниями. Сейчас антикоррупционная коалиция в Таиланде создает отраслевые объединения, когда все участники того или иного рынка заявляют: "Здесь взятки больше не дают".

Погружение в чужие кейсы и необходимость в процессе обучения посмотреть на ситуацию глазами разных игроков дает ощущение, что у тебя появились некие новые инструменты для понимания ситуации вокруг. Что-то вроде тепловизора: начинаешь понимать, кто "излучает" интерес, и почему такие необходимые изменения буксуют.

Жизнь в развивающихся странах далека от комфорта, но полна возможностей – "ткань" государства более рыхлая и можно стать политическим стартапером, запуская инициативы, которые способны становится новыми институтами или имплементировать новые подходы.

В качестве такого примера можно привести украинскую систему госзакупок Prozorro. Из украинских кейсов мы также рассмотрели трансформацию Первого национального канала в общественное телевидение UA:Перший.

Вообще, Стендфорские профессора оценивают динамику реформ в Украине совсем не так критично, как делаем это мы.

"Вам надо сосредоточиться не на том, чтобы вечно ставить себе диагнозы, а на том, чего вы хотите достичь на самом деле через пять, десять лет", – сказал мне во время ланча Френсис Фукуяма.

Когда мы работали над нашими финальными проектами и брались за реальные проблемы, которые есть в стране, – например, цифровой разрыв населения, отсутствие нормального сообщения с Мариуполем или необходимость переобучить учителей начальных классов – проблемы из категории "не решаемых" переходили в состоянии "идет поиск команды и ресурсов".

Новая Украина – это количество конструктивных повесток дня и команд, объединенных одной целью. У нас много проблем. И это прекрасная питательная почва, чтобы вырастить лидеров.

Никто не рождается готовым менять свой город, свою страну. Невозможно стать чем-то большим, не ввязываясь в борьбу за что-то масштабное.

Если коротко о главных посланиях этого образовательного курса, то я бы сказала так:

1. Избавляйтесь от выученной беспомощности. В мире масса моделей, как решать проблемы: от муниципального уровня до мирового. Ищите примеры. Все уже было. И все еще будет.

2. Практикуйте чувство собственного достоинства и демократию. Объединяясь в малые и большие группы, ассоциации, создавайте коалиции, защищайте свои интересы.

3. Без сильного гражданского сектора невозможно создать эффективные государственные институции. Общественный контроль – двигатель изменений.

4. Инфраструктурные проекты запускают свежую кровь в экономику. А сильная экономика позволяет вырасти новому политическому классу. Бизнес не может остаться в стороне. Надо искать форматы участия. В конце концов, бизнес – и ресурс, и выгодополучатель от качественных инфраструктурных проектов.

5. Украина не уникальна в своих проблемах, но уникальная своими обстоятельствами. Северный брат всегда будет хотеть одного – подконтрольности. Он будет убеждать нас, что никаких реформ нет, что все коррумпированы, а страна обречена.

Не отвлекайтесь. Продолжайте защищать страну и делайте реформы. Никто кроме нас этого не сделает. И да, нам никто ничего не должен. Но если мы знаем, чего хотим, нам готовы помочь и знаниями, и деньгами.

Анастасия Рингис, журналист, специально для УП