После "Минска"

1463 просмотра
Четверг, 30 марта 2017, 10:14
Андрей МиселюкАндрей Миселюк
политолог, директор Института социально-политического проектирования "Диалог"

"Отжим" украинских предприятий в "ДНР-ЛНР"; переход расчетов на этих территориях на российские рубли; официальное признание паспортов жителей сепаратистских образований в России и решение СНБО о приостановлении перемещения грузов через линию пересечения – эти факторы стали констатацией кардинального и необратимого выхода ситуации за рамки "Минского договора" 2015 года.

Эклектичный и с самого начала невыполнимый полностью "Минск-2", тем не менее, служил до этих событий достаточно эффективным каркасом для недопущения резкой эскалации конфликта.

Те эксцессы, которые происходили в нарушение правил этого документа, неустанно именовались политиками "нарушением "Минска-2". Подразумевалось, что они могут быть устранены и не ставят под угрозу само существование этого мирного плана.

Теперь же развитие реальной ситуации просто поставило перед фактом появления в зоне конфликта качественно новой реальности.

Поставило и нашу страну, и Россию, и западных посредников.

Скинуть "минскую удавку"

Европейские дипломаты, равно как и их украинские и российские коллеги, на уровне официальных заявлений говорят и будут еще некоторое время продолжать говорить о том, что "Минск" живее всех живых".

Их логика волне понятна: нужно хоть какое-то подобие работающей рамки для ограничения интенсивности конфликта. И Минские соглашения – хоть иллюзорная, но всё же официально признанная сторонами конфликта перспектива достижения мира после прохождения всех ступеней алгоритма умиротворения.

Но эта временная констатация не отменяет двух непреложных фактов:

1) после последних коренных изменений ситуации политикам, так или иначе, придётся признать недееспособность "Минска" как способа урегулирования конфликта на Донбассе.

2) нужен качественно новый подход для решения этой большой проблемы.

"Качественно" – потому что общие и рамочные документы (типа "Минска-1,2" или соглашений с США по Сирии) используются Россией исключительно как эффективный инструмент "гибридной" агрессии.

Мы же вынуждены использовать эту успешно навязанную Россией "удавку" уже больше 2,5 лет – с момента подписания первого "Минска" в сентябре 2014-го.

России исключительно выгодна эта "удавка" нечётких шагов по разрешению конфликтов без жёстко зафиксированных временных рамок. Потому она старается, как минимум, законсервировать ситуацию максимально надолго. А как максимум – "размыть" эту общую рамку ещё больше. Так с подачи Москвы и появился проект ещё более аморфной "дорожной карты", который был заведомо обречён.

И нынешняя ситуация с фактическим демонтажем "Минска-2" – исключительно удобный момент для того, чтобы переформатировать и сам процесс по урегулированию конфликта на Донбассе, и место и роль Украины в этом процессе.

Точкой отсчёта здесь является новая реальность по сравнению с февралём 2015-го, когда был подписан "Минск-2".

Единственной относительно стабильной составляющей конфликта остаётся военное противостояние, интенсивность которого Россия регулирует в "ручном режиме".

В других же важнейших составляющих произошёл перелом в сторону закрепления контроля России над неконтролируемыми нашей страной территориями. Фактически, правильнее теперь называть эти территории "подконтрольными России".

Соответственно, Украина утратила все важнейшие рычаги влияния на ситуацию в сепаратистских анклавах. На практике это делает невозможной реинтеграцию этих территорий ни в ближне-, ни в среднесрочной перспективе.

Приходится признать – пока только на экспертном уровне – что эти территории фактически живут уже не в украинском, а в российском политико-экономическом пространстве. Ситуация вплотную приблизилась к реализации международной юридической нормы: кто территорию оккупировал, тот и несёт полную ответственность за обеспечение потребностей населения, которое на этой территории проживает.

Это вариант мы уже проходили с Крымом.

В случае с Донбассом, конечно, есть и будут нюансы. Россия в обозримом будущем наотрез отказывается его присоединять. Зато по сравнению с 2014-м существенно возросла вероятность официального признания ею "ДНР-ЛНР".

Справедливости ради, нужно сказать, что и Украина своими действиями ускорила процесс развития ситуации с ОРДЛО по "крымскому сценарию" полной ответственности страны-оккупанта, начиная с финансовой блокады ОРДЛО и заканчивая полной блокадой грузоперевозок.

"Три кита" для Мирного плана Порошенко образца 2017-го

Процесс выработки альтернативы Минску не будет ни быстрым, ни легким. При самых оптимистических прогнозах его основные контуры станут понятны летом-осенью этого года.

Но сложность этого процесса не является причиной для Киева затягивать с формулировкой собственной программы практического решения конфликта на Донбассе. Позиция "Подождать, пока большие игроки придумают новую конструкцию, а потом найти своё место в ней" – является контрпродуктивной и гарантирует дальнейшее игнорирование наших национальных интересов.

Тем более что нынешнее руководство Украины способно разрабатывать собственные комплексные и новаторские подходы к урегулированию донбасского кризиса.

Причём способно делать это в сжатые сроки: Пётр Порошенко был избран президентом 25 мая 2014-го, а свой "Мирный план" по Донбассу из 15-ти шагов представил уже 20 июня того же года. Впоследствии часть этих шагов вошли в оба "минских" договора, и сегодня являются составляющей "рецепта" по мирному урегулированию конфликта.

Однако "Мирный план Порошенко"-2014, с собственными, на тот момент содержательными и целостными наработками по решению конфликта оказался единственным. И за почти три года конфликта Киев больше ни разу не занимал проактивную позицию.

"План Порошенко" образца 2017-го тоже может быть реалистичным и адекватным сегодняшней ситуации, отличающейся от ситуации июня-2014.

Цель будет достигнута, если этот новый план будет "стоять на трёх китах".

Первый – необходимо исходить из того, что контроль над отторгнутыми районами Донбасса мы потеряли надолго. Поэтому нужно сосредоточиться в первую очередь на обеспечении безопасности территории, остающейся под контролем, и проживающих на ней граждан.

ОРДЛО придётся признать на время "отрезанным ломтем", официально возложив всю ответственность за ситуацию там на Россию.

Важный вопрос отношений с отторгнутыми территориями нужно рассматривать отдельно. И не пытаться на ближне- и среднесрочную перспективу искусственно втянуть его в общеукраинский контекст.

Второй – вместо продуцирования новой "дорожной карты" нужен цельный и максимально подробно выписанный документ. С указанием:

а) чётких мер;

б) сроков их выполнения,

в) обозначением конкретных ответственных за их исполнение,

г) и обязательных (!) санкций против тех, кто их не исполняет.

Даже в таком виде это не будет стопроцентной гарантией того, что РФ снова не попытается "размыть" выполнение и такого документа. Но в подобном документе как раз и можно зафиксировать жёсткие санкции против нарушителя, при которых объем возможных потерь удержит Москву от срыва выполнения этого плана.

Третий – отказаться от безусловной ориентации на европейских посредников, их видение и подходы к урегулированию конфликта.

Приоритет европейских партнёров – умиротворение на Донбассе любой ценой. И как можно скорее. Их кредо: "Поддерживаем любые предложения, которые прекратят стрельбу на Донбассе. И пусть "Минск" этой цели не достиг, но это всё-таки этот документ исключительно красив – по его положениям и стрелять должны прекратить, и выборы провести, и интересы местного населения учесть".

А у нашей страны – другая задача: урегулировать конфликт так, как этого требуют наши национальные интересы.

У нас двуединая главная задача: 1) выстоять и 2) победить в противостоянии с таким серьёзным врагом, как Россия Путина – а не искать компромисс с этим врагом любой ценой, по принципу "лишь бы тишина была, лишь бы не стреляли".

В этом и есть ключевое отличие исходных позиционирований нашей страны и европейцев, что проявляется во всех действиях двух сторон. Поэтому в отношениях с европейскими посредниками нужно исходить, прежде всего, из наших национальных интересов. И понимать, что мы вполне можем занять противоположные позиции по принципиальным вопросам конфликта на Донбассе. Так, как это было с решением СНБО от 15 марта о полной блокаде грузоперевозок на неконтролируемые территории.

Когда появится новый украинский план по урегулированию конфликта на Донбассе – зависит от президента Порошенко и СНБО. Именно в их компетенции находится его разработка.

Чем скорее он будет разработан – тем больше шансов на то, что мы, наконец, прекратим проигрывать России на донбасском фронте, постоянно теряя людей и территории.

Андрей Миселюк, политолог, директор Института социально-политического проектирования "Диалог", специально для УП

Реклама:
Уважаемые читатели, просим соблюдать Правила комментирования
Реклама:
Информационная изоляция Донбасса или Еще один "грех" Facebook
Почему невозможно таргетировать рекламу в соцсетях по всей Украине (укр.).
̶Н̶е̶ для прессы. Почему Раде следует восстановить прозрачность
Как Банковая планирует дальше блокировать назначение Клименко руководителем САП
Руководство страны может попытаться использовать ручную комиссию сейчас, затянув назначение Клименко на несколько месяцев и переиграть уже даже утвержденные результаты (укр.).
Кредиты и ипотека во время войны
Как государство поддерживает тех, у кого есть кредиты в банках и что делать, чтобы не допустить массового банкротства после войны? (укр.)
Зеленое восстановление транспорта: удобно для людей
Какие принципы следует учесть при восстановлении городов, чтобы улучшить систему общественного транспорта? (укр.)
Запустите малую приватизацию в условиях войны. Что для этого нужно?
Зачем возобновлять процесс приватизации во время войны? (укр.)
Оккупанты воруют украинское зерно: поименный список мародеров
Кто помогает вывозить и какие компании покупают у россиян украденное украинское зерно? (укр.)