После "Минска"

"Отжим" украинских предприятий в "ДНР-ЛНР"; переход расчетов на этих территориях на российские рубли; официальное признание паспортов жителей сепаратистских образований в России и решение СНБО о приостановлении перемещения грузов через линию пересечения – эти факторы стали констатацией кардинального и необратимого выхода ситуации за рамки "Минского договора" 2015 года.

Эклектичный и с самого начала невыполнимый полностью "Минск-2", тем не менее, служил до этих событий достаточно эффективным каркасом для недопущения резкой эскалации конфликта.

Те эксцессы, которые происходили в нарушение правил этого документа, неустанно именовались политиками "нарушением "Минска-2". Подразумевалось, что они могут быть устранены и не ставят под угрозу само существование этого мирного плана.

Теперь же развитие реальной ситуации просто поставило перед фактом появления в зоне конфликта качественно новой реальности.

Поставило и нашу страну, и Россию, и западных посредников.

Скинуть "минскую удавку"

Европейские дипломаты, равно как и их украинские и российские коллеги, на уровне официальных заявлений говорят и будут еще некоторое время продолжать говорить о том, что "Минск" живее всех живых".

Их логика волне понятна: нужно хоть какое-то подобие работающей рамки для ограничения интенсивности конфликта. И Минские соглашения – хоть иллюзорная, но всё же официально признанная сторонами конфликта перспектива достижения мира после прохождения всех ступеней алгоритма умиротворения.

Но эта временная констатация не отменяет двух непреложных фактов:

1) после последних коренных изменений ситуации политикам, так или иначе, придётся признать недееспособность "Минска" как способа урегулирования конфликта на Донбассе.

2) нужен качественно новый подход для решения этой большой проблемы.

"Качественно" – потому что общие и рамочные документы (типа "Минска-1,2" или соглашений с США по Сирии) используются Россией исключительно как эффективный инструмент "гибридной" агрессии.

Мы же вынуждены использовать эту успешно навязанную Россией "удавку" уже больше 2,5 лет – с момента подписания первого "Минска" в сентябре 2014-го.

России исключительно выгодна эта "удавка" нечётких шагов по разрешению конфликтов без жёстко зафиксированных временных рамок. Потому она старается, как минимум, законсервировать ситуацию максимально надолго. А как максимум – "размыть" эту общую рамку ещё больше. Так с подачи Москвы и появился проект ещё более аморфной "дорожной карты", который был заведомо обречён.

И нынешняя ситуация с фактическим демонтажем "Минска-2" – исключительно удобный момент для того, чтобы переформатировать и сам процесс по урегулированию конфликта на Донбассе, и место и роль Украины в этом процессе.

Точкой отсчёта здесь является новая реальность по сравнению с февралём 2015-го, когда был подписан "Минск-2".

Единственной относительно стабильной составляющей конфликта остаётся военное противостояние, интенсивность которого Россия регулирует в "ручном режиме".

В других же важнейших составляющих произошёл перелом в сторону закрепления контроля России над неконтролируемыми нашей страной территориями. Фактически, правильнее теперь называть эти территории "подконтрольными России".

Соответственно, Украина утратила все важнейшие рычаги влияния на ситуацию в сепаратистских анклавах. На практике это делает невозможной реинтеграцию этих территорий ни в ближне-, ни в среднесрочной перспективе.

Приходится признать – пока только на экспертном уровне – что эти территории фактически живут уже не в украинском, а в российском политико-экономическом пространстве. Ситуация вплотную приблизилась к реализации международной юридической нормы: кто территорию оккупировал, тот и несёт полную ответственность за обеспечение потребностей населения, которое на этой территории проживает.

Это вариант мы уже проходили с Крымом.

В случае с Донбассом, конечно, есть и будут нюансы. Россия в обозримом будущем наотрез отказывается его присоединять. Зато по сравнению с 2014-м существенно возросла вероятность официального признания ею "ДНР-ЛНР".

Справедливости ради, нужно сказать, что и Украина своими действиями ускорила процесс развития ситуации с ОРДЛО по "крымскому сценарию" полной ответственности страны-оккупанта, начиная с финансовой блокады ОРДЛО и заканчивая полной блокадой грузоперевозок.

"Три кита" для Мирного плана Порошенко образца 2017-го

Процесс выработки альтернативы Минску не будет ни быстрым, ни легким. При самых оптимистических прогнозах его основные контуры станут понятны летом-осенью этого года.

Но сложность этого процесса не является причиной для Киева затягивать с формулировкой собственной программы практического решения конфликта на Донбассе. Позиция "Подождать, пока большие игроки придумают новую конструкцию, а потом найти своё место в ней" – является контрпродуктивной и гарантирует дальнейшее игнорирование наших национальных интересов.

Тем более что нынешнее руководство Украины способно разрабатывать собственные комплексные и новаторские подходы к урегулированию донбасского кризиса.

Причём способно делать это в сжатые сроки: Пётр Порошенко был избран президентом 25 мая 2014-го, а свой "Мирный план" по Донбассу из 15-ти шагов представил уже 20 июня того же года. Впоследствии часть этих шагов вошли в оба "минских" договора, и сегодня являются составляющей "рецепта" по мирному урегулированию конфликта.

Однако "Мирный план Порошенко"-2014, с собственными, на тот момент содержательными и целостными наработками по решению конфликта оказался единственным. И за почти три года конфликта Киев больше ни разу не занимал проактивную позицию.

"План Порошенко" образца 2017-го тоже может быть реалистичным и адекватным сегодняшней ситуации, отличающейся от ситуации июня-2014.

Цель будет достигнута, если этот новый план будет "стоять на трёх китах".

Первый – необходимо исходить из того, что контроль над отторгнутыми районами Донбасса мы потеряли надолго. Поэтому нужно сосредоточиться в первую очередь на обеспечении безопасности территории, остающейся под контролем, и проживающих на ней граждан.

ОРДЛО придётся признать на время "отрезанным ломтем", официально возложив всю ответственность за ситуацию там на Россию.

Важный вопрос отношений с отторгнутыми территориями нужно рассматривать отдельно. И не пытаться на ближне- и среднесрочную перспективу искусственно втянуть его в общеукраинский контекст.

Второй – вместо продуцирования новой "дорожной карты" нужен цельный и максимально подробно выписанный документ. С указанием:

а) чётких мер;

б) сроков их выполнения,

в) обозначением конкретных ответственных за их исполнение,

г) и обязательных (!) санкций против тех, кто их не исполняет.

Даже в таком виде это не будет стопроцентной гарантией того, что РФ снова не попытается "размыть" выполнение и такого документа. Но в подобном документе как раз и можно зафиксировать жёсткие санкции против нарушителя, при которых объем возможных потерь удержит Москву от срыва выполнения этого плана.

Третий – отказаться от безусловной ориентации на европейских посредников, их видение и подходы к урегулированию конфликта.

Приоритет европейских партнёров – умиротворение на Донбассе любой ценой. И как можно скорее. Их кредо: "Поддерживаем любые предложения, которые прекратят стрельбу на Донбассе. И пусть "Минск" этой цели не достиг, но это всё-таки этот документ исключительно красив – по его положениям и стрелять должны прекратить, и выборы провести, и интересы местного населения учесть".

А у нашей страны – другая задача: урегулировать конфликт так, как этого требуют наши национальные интересы.

У нас двуединая главная задача: 1) выстоять и 2) победить в противостоянии с таким серьёзным врагом, как Россия Путина – а не искать компромисс с этим врагом любой ценой, по принципу "лишь бы тишина была, лишь бы не стреляли".

В этом и есть ключевое отличие исходных позиционирований нашей страны и европейцев, что проявляется во всех действиях двух сторон. Поэтому в отношениях с европейскими посредниками нужно исходить, прежде всего, из наших национальных интересов. И понимать, что мы вполне можем занять противоположные позиции по принципиальным вопросам конфликта на Донбассе. Так, как это было с решением СНБО от 15 марта о полной блокаде грузоперевозок на неконтролируемые территории.

Когда появится новый украинский план по урегулированию конфликта на Донбассе – зависит от президента Порошенко и СНБО. Именно в их компетенции находится его разработка.

Чем скорее он будет разработан – тем больше шансов на то, что мы, наконец, прекратим проигрывать России на донбасском фронте, постоянно теряя людей и территории.

Андрей Миселюк, политолог, директор Института социально-политического проектирования "Диалог", специально для УП