Аннексия символов

Блиц по аннексии Крыма имеет множество измерений – от военного до символического. Символическое содержание несет даже избранная стратегия аннексии. Она нацелена на осуществление аннексии символов украинских протестов параллельно с аннексией территории.

Среди элементов стратегии стоит отметить роль "сил самообороны" – созданных при поддержке правительства автономии и России вооруженных формирований, а также действия по блокировке расположенных на полуострове украинских военных частей.

Помимо чисто военного значения, оба этих элемента еще и весьма символичны. Они являются своеобразным сиквелом стратегий, использованных в ходе революции в Украине в ноябре 2013 – феврале 2014 годов. Сиквелом, наполненным совершенно иным содержанием.

Попытки прежних украинских властей разогнать Майдан побудили участников протестов к созданию отрядов самообороны. Эти отряды находились на баррикадах, охраняли территорию палаточного городка, а позднее патрулировали центра Киева.

Самооборона Майдана, как и многое другое в ходе украинских протестов, возникла спонтанно, в результате инициативы снизу. Велосипедные шлемы и самодельные щиты составляли основу ее оснащения.

История "сил самообороны" Крыма иная. Они имеют на вооружении современное российское стрелковое оружие и используют технику российской армии.

Полагаясь на инициативу снизу, получить эту технику и оружие вряд ли возможно, если только в российской армии не процветает масштабная теневая торговля.

Название в двух случаях использовано одинаковое, а вот содержание "самообороны", – мягко говоря, иное.

Когда военизированное формирование создается по указке и при поддержке сверху и из-за рубежа, то термин "самооборона" выглядит малоуместным, согласитесь.

Если уж искать аналоги, то больше подошел бы термин "титушки", то есть действующие по заказу властвующей элиты группы спортсменов и близких к криминальным кругам лиц.

Захват административных зданий и блокировка милицейских подразделений были важным этапом массовых протестов в Украине.

Противостояние в Киеве перекинулось на регионы, где протестующие захватывали здания областных администраций и блокировали базы милиции и внутренних войск, препятствуя их выдвижению в Киев.

Тем самым предотвращалось дальнейшая эскалация насилия со стороны правоохранительных органов.

В Крыму тоже все началось с захвата административных зданий, а также блокировки размещенных в Крыму украинских военных частей.

Однако, как и в случае с "силами самообороны", содержание похожего по форме явления оказалось иным. Оружие против сторонников отделения Крыма украинские военные не применяли ни в начале, ни на последующих этапах блица.

Блокировка в этих условиях направлена не на защиту населения, а на обеспечение свободы для маневра упомянутых выше "сил самообороны" Крыма, а, в конечном счете – получивших власть лиц.

К этому списку сиквелов можно добавить еще одну параллель, на этот раз между киевским Майданом и пророссийскими митингами в ряде городов на Востоке материковой части Украины.

Митинги называют "вече" – во время протестов в Киеве этим словом называли миллионные воскресные шествия.

Тем, кто не улавливает параллелей самостоятельно, на помощь приходят российские журналисты. Маргарита Симоньян, главный редактор агентства "Россия сегодня", в день особо массового пророссийского митинга в Донецке разместила такой твит: "Минвайл, в Донецке начался Киев".

До полного сходства между оригинальными "вече" и "сечью" – палаточным городком в центре Киева – не хватает совсем малого. На Майдане участники не получали вознаграждения и их не завозили массовым порядком на автобусах из-за рубежа.

Да и дисциплина в "сечи" была строже. В отличие, скажем, от палаточного городка в центре Луганска, в "сечи" строго соблюдался сухой закон.

Если параллели между украинскими протестами и тем, что началось после смены власти в Украине, усердно подчеркиваются всеми мыслимыми способами, значит, они представляются важными для российской властвующей элиты.

Можно попытаться расшифровать "послание", которое российская властвующая элита пытается передать с помощью аннексии символов. Оно таково: произошедшая в Украине революция – фарс. Майдан, вече, сечь, и многое другое – это не более чем технологии достижения политических целей.

Мы сделаем свой майдан и сечь везде, где это понадобится. Даже и не пытайтесь повторить украинский опыт и покуситься на безмолвие нашего народа. Тех, кто осмелится, ждет свой "Крым" и свой "Донецк".

Если этот семиотический анализ стратегии по аннексии символов верен, то он подсказывает направление возможных контрмер.

Противостоять"символическому насилию" нужно тоже символическими средствами – с фактами опровергая ложные параллели и документируя совершенно разное содержание имеющих сходные названия явления.

Так, фиксация случаев оплаты участия в пророссийских митингах – отличное средство против навязывания параллелей между ними и "оригинальными" вече.

Распространение информации о таких случаях и вообще информации о внутренней динамике пророссийских митингов и будет лучшей контрмерой против попыток захвата символов.

В ходе Майдана было организована целая серия социологических опросов. А что мы знаем о составе и интересах приходящих на митинги в Донецке, Луганске, Херсоне?

Подобное незнание оставляет незащищенными перед атаками на символическом фронте.

Антон Олейник, для УП