Политика большого бодуна

Только ленивый сегодня в медиа не рассуждает о борьбе с коррупцией.

А мне просто смешно все это слышать. Я смеюсь гомерически, потому что более абсурдных вещей, произносимых с важным видом – не часто увидишь.

Правда, нечто похожее было в первые годы перестройки, когда Горбачев объявил о борьбе за трезвость. Комсомольские свадьбы без спиртного, вместо чая в чайниках коньяк, а все секретари комитетов партии и комсомола по команде призывают вести исключительно трезвый образ жизни. При этом ничего не меняя в своем собственном отношении к спиртному.

У коррупции и алкоголизма много общих черт. Вот только три из них:

1. Все говорят о вреде спиртного, и все его потребляют – при этом не мучаясь какими-то противоречиями между словом и делом. С коррупцией все так же.

2. Алкоголик, как правило, себя таким не считает, наоборот, он считает, что всегда может завязать. Но завязать могут единицы, являющиеся исключением из общего правила. Так и коррупционер – убежден, что он всегда сможет работать честно и в глубине души честный человек.

3. Попытки всех государств полностью побороть пьянство заканчивались неудачей. Полностью справиться с коррупцией невозможно, как и с пьянством.

Для чего люди занимаются коррупцией? Они хотят лучше жить, иметь больше дорогих и престижных вещей: домов, машин, заводов, газет, пароходов... Иметь все это не благодаря собственным исключительным качествам – ум, работоспособность, талант – а благодаря коррупции.

Алкогольное опьянение внешне проявляется в нетвердой походке, спутанной речи, запахе перегара. Коррупция внешне проявляется в том, что часть людей оказывается сказочно богатой. При этом мы, глядя на них, не можем увидеть тех самых исключительных качеств: ума, работоспособности, таланта. Мы не можем подобрать ни одного разумного объяснения их богатства. И они сами не могут внятно пояснить его источник.

Давайте теперь поиграем в слова. Вместо слова "коррупция" будем писать "пьянство".

Перефразируя Маяковского: мы говорим "пьянство", подразумеваем "коррупция". И с этим модернизированным понятийным аппаратом попробуем анализировать происходящее на телеэкране.

Вот выступают члены правительства. Они все говорят о вреде алкоголизма. Однако, все явно после застолья со спиртным. Невнятная речь, некоторые не в силах побороть икоту, кто-то не выдержал и упал под трибуну, кого-то с двух сторон поддерживают пресс-секретари, чтобы он тоже не рухнул.

Крупно показывают лица журналистов, задающих вопросы. Их явно воротит от запаха перегара, но они пытаются это сильно не демонстрировать.

Кого-то там из администрации уволили за пьянство на рабочем месте. Вот верный признак борьбы с пьянством – увольняем! Но это не убеждает, поскольку слышим мы это из уст пьяного в стельку чиновника.

А вот представители оппозиции. Перегара нет, но налицо все признаки зависимости от длительного в прошлом потребления спиртного: руки дрожат, голос дрожит, эмоциональная лабильность (нестабильность). Им долго не давали пригубить полюбившееся спиртное.

И мы знаем: стоит такому налить стакан-другой, как тон его речи резко изменится, дрожь в руках пройдет, нос и щеки порозовеют, депрессия сменится экспрессией – и он станет таким же, как те, кто выступал перед ним.

И поэтому нам совершенно ясно, что, с пьянством (коррупцией) никто не борется. Оно действительно огромное зло.

Но алкаш не может руководить борьбой с пьянством! Это просто смешно.

...Вглядываешься в новые лица на экране. Надеешься увидеть трезвое лицо, услышать внятную речь...

Сергей Якименко, адвокат, специально для УП