Антикризисная диктатура

По Украине бродит призрак авторитаризма. Диктатурой стращают нас политологи и социологи, о ней оживленно дискутируют на УП и в общественном транспорте. Одни украинские граждане поминают всуе товарища Сталина, другие сохнут по Франко и Салазару.

Автор этих строк никогда не питал иллюзий по поводу мифического демократизма украинцев. Либеральные ценности не были по-настоящему близки нашим согражданам. Эфемерную привязанность к демократическим лозунгам породили завышенные социальные ожидания и неприятие одиозных кучмистов.

Было совершенно очевидно, что экономические катаклизмы очень быстро смоют с украинского общества поверхностный налет демократичности. И вот простой люд уже бредит пресловутой "твердой рукой", да и среди публичных интеллектуалов хватает сторонников правого и левого авторитаризма.

Любопытная деталь: как правило, поклонники "сильной руки", "жестких методов" и принципа "лес рубят – щепки летят" видят себя в роли дровосека или потребителя готовых дровишек, но никто и никогда не отождествляет себя с потенциальными щепками.

Между тем диктатура не прочь сыграть со своими апологетами злую шутку. В свое время самым популярным советским журналистом был уроженец Киева Михаил Кольцов.

Он искренне восторгался индустриализацией, коллективизацией, подвигами чекистов, усердно прославлял сталинский режим и, разумеется, не предполагал, что окончит свои дни в застенках НКВД. Горячий фанат дровосека неожиданно оказался щепкой!

А Олег Ольжич и Олена Телига посещали нацистскую Германию, восхищались достижениями фюрера и мечтали о процветающей тоталитарной Украине – союзнице Рейха. И, конечно, даже помыслить не могли, что им суждено погибнуть от нацистской пули…

Впрочем, довольно лирических отступлений. Если народ, измученный экономическим ненастьем, жаждет диктатуры – он ее получит. Но что именно общество получает в придачу?

Преимущества авторитарного режима в период кризиса делятся на реальные и мнимые.

Ко мнимым относится предполагаемая способность диктатуры в кратчайшие сроки справиться с экономическим кризисом. Вера в "сильную руку" как универсальное лекарство от нищеты, голода и безработицы основывается на другом популярном мифе: мы приписываем отдельным личностям сверхъестественную способность воздействовать на экономику.

Хрестоматийных примеров предостаточно, но зачастую за прославленными экономическими чудесами скрывается умелый пиар, помноженный на элементарную удачу. Очень важно оказаться в нужном кресле в нужное время.

Приведем три красноречивых случая.

1933 год. Во всем западном мире началось экономическое восстановление. Но политический капитал на этом восстановлении заработали лишь двое лидеров – Адольф Гитлер и Франклин Рузвельт, волею фортуны пришедшие к власти аккурат в начале 1933-го.

Начало 1950-х годов. В Западной Германии – христианские демократы, великий Конрад Аденаэур, политическая стабильность, торжество национальной идеи. ФРГ переживает бурный экономический рост.

В соседней Франции – хаос Четвертой республики, бесконечные парламентские кризисы, ежегодная смена правительств, коммунистические демонстрации, проигранная война в Индокитае и… бурный экономический рост!

Экономическое чудо и в ФРГ, и во Франции слагалось из двух объективных составляющих – ликвидация послевоенной разрухи плюс приток заокеанских капиталов.

Но политическая обстановка в Четвертой республике не позволяла ни одному государственному деятелю представить начавшееся просперити как свою личную заслугу.

2000 год.

Новым президентом России становится Владимир Путин, новым премьер-министром Украины – Виктор Ющенко. Оба зарабатывают репутацию компетентных экономистов и чрезвычайно эффективных менеджеров.

Интересное совпадение, не так ли? В действительности все объяснялось очень просто: именно в это время на мировых рынках стали расти цены на сырье – российскую нефть и украинский металл.

Сейчас Ющенко – президент Украины, а Путин – премьер-министр РФ, но мировой экономический кризис почему-то не считается с эффективностью и компетентностью этих замечательных менеджеров…

Итак, способность политиков влиять на объективные экономические процессы несколько преувеличена. Амбициозные диктаторы – не исключение. Но не экономикой единой жив человек!

Во время кризиса авторитарный режим дает три очень важных преимущества, напрямую не связанных с хозяйственной жизнью:

1. Контроль над информацией

В разгар экономического бедствия у диктатора есть великолепный антикризисный инструмент – цензура.

Во-первых, контроль над СМИ помогает сдерживать панические настроения в обществе.

Во-вторых, позволяет создать привлекательную информационную картинку для окружающего мира и учебников истории. Это гораздо важнее, чем реальная борьба с голодом и нищетой.

В начале 1930-х годов СССР переживал величайшую гуманитарную катастрофу: миллионы крестьян умирали от истощения, а рабочие и служащие сидели на голодном пайке.

В это время советский режим получал самые лестные оценки от ведущих западных интеллектуалов, деморализованных Великой депрессией.

"Сталин наладил снабжение до уровня, который выглядел невозможным десять лет назад, и за это я снимаю перед ним шляпу" (Бернард Шоу).

"Уровень физического и общего здоровья в СССР значительно выше того, что наблюдается в Англии" (ученый и философ Джулиан Хаксли).

"Почему все удовольствие от переустройства мира должны получить только русские?" (экономист Стюарт Чейз, автор термина "Новый курс").

В этих высказываниях не было ни капли сарказма, ни грана лицемерия – просто сталинская PR-машина работала гораздо эффективнее, чем плановое хозяйство и колхозная система.

И все прогрессивное человечество восхищалось гуманитарными достижениями Советов на фоне мирового экономического кризиса.

2. Контроль над временем

При авторитарном строе политик не скован каденциями. Ему не грозят выборы, он не ограничен во времени. Его правление может совпасть с апогеем кризиса и полной разрухой – не страшно, в запасе у диктатора не одно десятилетие!

Можно экспериментировать с реформами, дожидаться удачной конъюнктуры на внешних рынках, уповать на экономическую цикличность.

Генерал Аугусто Пиночет правил Чили с 1973-го по 1990 год.

О чилийском экономическом чуде во второй половине 1980-х знает каждый школьник. О чилийской экономической катастрофе на рубеже 70-х-80-х годов, когда промышленное производство сокращалось бешеными темпами, а уровень безработицы составлял 25%, знают очень немногие.

Каудильо Франсиско Франко находился у власти тридцать пять с лишним лет.

 Об экономическом подъеме в Испании в конце 1950-х слышали все. О провальных попытках Франко и Ко рулить экономикой в 1940-е годы слышали единицы.

В то время нищие подданные каудильо шутили, что людей зря сажают за антиправительственные анекдоты – ведь самый смешной анекдот сочинил сам Франко: "Скоро не останется ни одного испанца без хлеба и ни одного дома без электричества!"

Диктатура заменяет политику удачу: не обязательно оказаться у руля в подходящий момент.

Правитель-автократ может благополучно пережить тяжелые времена и приписать последующее экономическое оживление своему выдающемуся гению. В демократических странах это исключено.

Поэтому экономических чудес имени Гувера или Гайдара не было и быть не могло, зато экономические чудеса имени Франко и Пиночета стали притчей во языцех.

3. Контроль над населением

Если диктатор не способен удержать под контролем экономическую ситуацию – ничего страшного. Главное, чтобы он контролировал ситуацию на улицах. "Твердая рука" спасает от массовых протестов и разрушительных бунтов.

Сильная оппозиция и независимое профсоюзное движение отсутствуют, зато имеется мощный репрессивный аппарат.

Ощутив на себе последствия кризиса, житель авторитарного государства не надрывает горло на митингах, не метает булыжников, не балуется с коктейлем Молотова и не занимается мародерством. Он тихо экономит, тихо трудится, тихо ищет работу, а не найдя таковой, тихо голодает.

В принципе, авторитарный строй позволяет проводить более рациональную бюджетную политику. Правительство может смело урезать "социалку" и направлять скудные средства на инфраструктурные проекты, дающие отложенный эффект.

Голодный народ не будет протестовать – ему никто этого не позволит. Нынешнее украинское руководство по понятным причинам лишено такой роскоши.

Удар экономического кризиса по авторитарному государству не менее силен, зато само государство гораздо устойчивее, чем либеральные демократии. Государственная машина переносит экономические потрясения без особых проблем – вся тяжесть кризиса ложится на плечи безропотного населения.

Ратуя за "жесткую руку", надо четко представлять ее возможности. Если вы воспринимаете политическую стабильность как самоцель – диктатура оправдает ваши ожидания.

Если же вы надеетесь, что диктатура избавит вас от прозябания в нищете, вы жестоко ошибаетесь.

В авторитарных государствах народ страдает от кризиса ничуть не меньше, чем в демократических странах. Но он страдает молча и не совершает бессмысленных поступков.

 

Михаил Дубинянский