Слова войны
Три года назад, 22.02.2022, никто из нас не знал, по какому адресу должен отправиться русский военный корабль. Аббревиатуры "КАБ", "РЭБ", "HIMARS" и "ATACMS" были известны только узкому кругу специалистов. Под "мопедом" подразумевалось лишь двухколесное транспортное средство; под "кинжалом" – холодное оружие; а под "пикселем" – элемент двухмерного цифрового изображения. Русское слово "хлопок" и украинская "бавовна" не вызывали посторонних ассоциаций. А глаголы "задвухсотить" и "закобзонить" просто отсутствовали в нашем лексиконе.
Все это вошло в жизнь миллионов украинцев вместе с суровым неологизмом "полномасштабка". Она же – "полномасштабное вторжение". Она же – "большая война".
Новые термины, новые выражения, новые смыслы, вирусная популярность одних словосочетаний и забвение других… Слова войны стали своеобразным зеркалом, в котором отразилась драматическая история Украины после 24 февраля 2022-го.
В первый же год масштабного противостояния с РФ многочисленные военные неологизмы привлекли внимание наших медиа. Отечественные журналисты охотно коллекционировали "бандеромобили" и "дискотеку", "прилеты" и "птичек", "орков" и "русню", "аналоговнет" и "Киев за три дня". А впоследствии эта словесная коллекция пополнялась новыми экземплярами и заметно менялась.
В 2022 году Национальная академия педагогических наук представила "Термінологічний словник російсько-української війни". И хотя с момента его публикации прошло меньше трех лет, сегодня он выглядит документом из другой эпохи. В военном словаре от НАПН нас встречают "боевые одесские мидии" – но многие ли вспомнят, что это такое? Там фигурирует "ирпенский штамм" – но кто расшифрует это словосочетание, не прибегая к помощи Google?
Зато в военном глоссарии, составленном менее трех лет назад, бесполезно искать "ухилянтов", "ТЦКшников" или "СЗЧ". И, конечно, там не найдешь "бусификацию" – главное слово 2024 года по версии Словаря современного украинского языка и сленга "Мислово".
Словесный набор 2022-го отражал другую военную реальность. Реальность, где сохранялось четкое разделение ролей между фронтом и тылом. На фронте – высокомотивированные добровольцы. В тылу – обыватели-болельщики, которые горячо поддерживали свою команду ("Вірю в ЗСУ!"); но от которых не требовалось выходить на поле.
Однако уже в 2023-м выяснилось, что болельщиков на диванах в Украине слишком много, а игроков в пикселе – недостаточно. Стране пришлось принять новые военные реалии: с массовой недобровольной мобилизацией и соответствующей лексикой.
В 2022–2025 годах слова войны завоевывали популярность так же легко, как и теряли ее. Когда-то в честь "Джавелина" и "Байрактара" называли новорожденных детей; но их слава в украинском тылу оказалась не вечной. Сначала их потеснили легендарные "Хаймарсы", а потом и другие претенденты на роль чудо-оружия: от "Пэтриотов" до F-16. И если в наши дни "Джавелин" хотя бы фигурирует во фронтовых сводках, то знаменитый "Байрактар" вообще уходит в прошлое.
Читайте также: Казнить гонца
В 2022–2025 годах слова войны иногда приобретали сразу несколько значений. Например, одна из самых популярных аббревиатур военного времени – "ИПСО" – может обозначать реальную информационно-психологическую операцию, предпринятую врагом. И в то же время "российское ИПСО" может выступать в качестве ярлыка, которым маркируют любую неудобную и неприятную информацию, расходящуюся с отечественным официозом.
В 2022–2025 годах слова войны демонстрировали разную степень долговечности. Заблаговременно анонсированное "контрнаступление" воодушевляло наших сограждан намного дольше, чем реальная попытка контрнаступления в 2023-м.
Зато словосочетание "план победы", появившееся осенью 2024-го, продержалось на слуху совсем недолго. А мрачное слово "блэкаут" то вторгалось в нашу жизнь, то бесследно исчезало, то снова возвращалось, то опять пропадало – в зависимости от вражеской тактики, эффективности украинской ПВО и мастерства наших энергетиков.
Но ярче всего путь Украины за последние три года иллюстрируют три словосочетания, связанные с гипотетическим завершением войны.
Знаменитое "две – три недели" вошло в обиход благодаря господину Арестовичу и с самого начала употреблялось в ироническом ключе. Тем не менее в этом словосочетании отразились реальные настроения миллионов украинцев после 24.02.2022.
Наивная надежда на то, что в XXI веке масштабный военный кошмар не может длиться долго. Что вот-вот вмешаются Соединенные Штаты, Европа, Си Цзиньпин или российские олигархи – и жизнь вернется в прежнее русло. Впрочем, с этими иллюзиями украинское общество распрощалось довольно быстро.
Страна осознала, что военные действия не закончатся в течение "двух – трех недель". А возвращения к старой реальности не последует в любом случае.
Читайте также: [НЕ]справедливость для Украины
К осени 2022-го на слуху оказалось другое словосочетание: "границы девяносто первого года". Зримые успехи ВСУ породили надежду на то, что Украина сможет не только отразить вражеский натиск, но и освободить все территории, захваченные Россией с 2014 года.
Была ли эта перспектива реальной? В тот момент казалось, что да. Ввязавшись в украинскую авантюру, Кремль недооценил ее масштабы и не сразу смог адаптироваться к большой войне. Одно время российский режим был чрезвычайно уязвим. И, вероятно, украинцы добились бы много большего, если бы в тот же период наши партнеры не увлеклись такими словами, как "escalation" и "nuclear risk".
Но, к сожалению, история не знает сослагательного наклонения. Произошло то, что произошло. Со временем "границы девяносто первого года" стали приобретать примерно такой же иронический оттенок, как и "две – три недели" от Арестовича. В 2024-м о "границах 1991-го" начали говорить с язвительными нотками: как о явно нереалистичной цели. Руководство Украины отреагировало на эту перемену настроений с некоторым опозданием – но отреагировало.
Сейчас, в феврале 2025-го, отечественная надежда связана с новым расхожим словосочетанием: "гарантии безопасности". Оно отражает постепенную смену отечественных приоритетов.
Для значительной части украинцев на первый план выходит не деоккупация Донецка, Луганска или Севастополя – в их скорое освобождение люди верят все меньше, – а возможность нормально жить в Киеве, Харькове, Одессе, Днепре.
"Гарантии безопасности" призваны очистить украинскую речь от множества болезненных слов, наполнивших ее за последние три года. Ожидается, что благодаря "гарантиям безопасности" Украина надолго забудет о "двухсотых" и "трехсотых"; что "мопед" снова станет двухколесным транспортом, а "кинжал" – холодным оружием. И, конечно, "гарантии безопасности" должны вытеснить из нашего лексикона "ухилянтов", "бусификацию" и "СЗЧ".
Незадолго до третьей годовщины "полномасштабки" страна обрела новую цель – и пытается достичь ее, продираясь сквозь словесные джунгли "переговоров", "компромиссов", "миротворцев", "выборов" и, разумеется, "трампизма". Но этот путь не из легких. И Украине предстоит приложить массу усилий, чтобы "гарантии безопасности" не повторили судьбу "двух – трех недель" и "границ девяносто первого года".
Михаил Дубинянский
