[НЕ]справедливость для Украины

На этой неделе в Европе и США очень много говорили о гипотетическом окончании российско-украинской войны. Правда, никто не знает, приведут ли эти разговоры к какому-то практическому результату. Несомненно лишь одно: если в 2025-м все-таки будут достигнуты некие договоренности о завершении горячей фазы войны, то в Украине их сочтут несправедливыми.

Зло, принесенное Путиным и Россией на нашу землю, огромно. С украинской точки зрения, справедливое наказание за это зло должно многократно превысить потери, понесенные врагом после 24.02.2022. Но сегодня у Киева недостаточно сил, чтобы заставить РФ заплатить по всем счетам. А наши западные партнеры не ставят перед собой такой цели.

В риторике Дональда Трампа и его соратников почти не встречается понятие "справедливость". Зато упоминаются "компромиссы", на которые должны пойти обе стороны: и агрессор, и его жертва. Соответственно, завершение активных военных действий в 2025-м будет означать, что на данном этапе справедливой расплаты за российское зло так и не последовало.

Разумеется, за три года украинское общество устало от большой войны. В стране сформировался массовый запрос на возвращение к мирной жизни. Но его частичное удовлетворение не устранит запрос на справедливость, рожденный в феврале 2022-го.

С первых же дней полномасштабную российско-украинскую войну стали сравнивать со Второй мировой. Не только потому, что Вторая мировая – это главная война прошлого века. И, конечно, не из-за сходства современной Украины с Британской империей восьмидесятилетней давности.

Мы вспоминаем события 1939–1945 годов по любому поводу и без повода, поскольку рассматриваем Вторую мировую как хрестоматийную историю про справедливость. Как доказательство того, что зло может и должно быть наказано.

Адольф Гитлер развязал захватническую войну в Европе – и вышиб себе мозги в берлинском бункере. Бенито Муссолини был соучастником Гитлера – и повис вверх ногами на миланской бензоколонке. Немецкие генералы и высокопоставленные чиновники служили фюреру – и предстали перед Нюрнбергским трибуналом. Миллионы простых граждан Рейха поддерживали нацистский режим – и получили разрушенную и разделенную страну.

На протяжении трех лет эти примеры убеждали украинцев в том, что суровая расплата за агрессию неотвратима. Что зло непременно будет повержено. Всем нам хотелось верить, что таковы непреложные исторические законы. Хотя при желании в новейшей истории можно найти и массу противоположных примеров.

Начнем с очевидного: завершение Второй мировой не стало безоговорочным триумфом справедливости. По итогам войны сталинский СССР не понес наказания за агрессию против Польши, стран Балтии или Финляндии: а, напротив, стал одним из архитекторов послевоенного мира.

Зато жертва советской агрессии – Суоми – была на международном уровне признана агрессором. В ходе Парижской мирной конференции в 1947-м финнов обязали выплатить Москве репарации в размере 300 миллионов тогдашних долларов. А ограничения, наложенные на финскую армию, действовали вплоть до 1990 года.

На протяжении нескольких послевоенных десятилетий мир в Европе поддерживался благодаря несправедливости. Адепты "холодной войны" были готовы противостоять коммунизму лишь там, куда СССР не дошел в 1939–1945 годах: в Турции, Греции, Западной Германии. Но страны, занятые советскими войсками в ходе Второй мировой, де-факто считались советской собственностью.

Демократический Запад негласно согласился с тем, что Кремль может делать в этих странах все что угодно; и воля местного населения не имеет значения.

Поэтому в 1956-м никто не пришел на помощь восставшим венграм. А уже через три года после подавления венгерского восстания президент Эйзенхауэр принимал в своей резиденции генсека Хрущева.

В 1968-м никто не вступился за Чехословакию. А уже через четыре года после подавления "Пражской весны" президент Никсон отправился в Москву с официальным визитом. Никакого наказания за акты агрессии за "железным занавесом" не последовало.

Впрочем, в 1950-е и 1960-е СССР был не самым жестоким и агрессивным коммунистическим режимом на планете. Пальма первенства принадлежала Китаю Мао Цзэдуна.

На совести тогдашнего Пекина – крупнейший в истории рукотворный голод, унесший от 20 до 40 миллионов жизней. Ужасы безумной "культурной революции". Отправка сотен тысяч мнимых "добровольцев" в Корею. Оккупация и аннексия беззащитного Тибета. Две попытки атаковать Тайвань. Развязывание пограничной войны с Индией. Поддержка вооруженных экстремистов по всему миру и концепция "народных войн", обернувшаяся массовым кровопролитием в Азии, Африке и Латинской Америке.

Как маоистский Китай был наказан за все то зло, которое он принес человечеству? Никак. Зато в 1971 году западные державы согласились сделать КНР постоянным членом Совета Безопасности ООН, отобрав это место у Китайской Республики на Тайване. И мало кто, кроме официального Тайбэя, протестовал против столь вопиющей несправедливости.

В 1950-х и 1960-х были предприняты две попытки наказания коммунистических агрессоров в Азии: и оба раза эта цель не была достигнута. Попытавшись ликвидировать северокорейский режим после вторжения армии КНДР на Юг, США и их союзники добились лишь временных успехов. Через три года от этой затеи отказались, заморозив войну и смирившись с существованием товарища Кима в Пхеньяне. Хотя в Сеуле такое решение считали несправедливым, и соглашение о перемирии так и не было подписано южнокорейскими представителями.

А попытка наказать тоталитарный Северный Вьетнам за гибридную агрессию против южного соседа и вовсе обернулась политической и моральной катастрофой. По итогам затяжной войны коммунистический Ханой не только добился вывода американских войск из Республики Вьетнам, и не только захватил и аннексировал соседнюю страну, наплевав на Парижское мирное соглашение.

Вдобавок северовьетнамские коммунисты сумели продать мировому сообществу собственную трактовку войны, где роль агрессора досталась США, а завоевание соседнего государства стало справедливой "национально-освободительной борьбой". Хотя с такой версией вряд ли согласились бы сотни тысяч "людей в лодках", вынужденных бежать из Вьетнама после вступления коммунистических войск в Сайгон. Причем около 200 000 из них не добрались до других стран, погибнув в море…

Пережив три года полномасштабной войны, украинцы любят жаловаться на несправедливость окружающего мира. Но мир стал таким не сегодня и не вчера. На протяжении ХХ века агрессивное зло чаще оставалось безнаказанным, чем получало по заслугам.

А жертвы агрессии порой не только лишались помощи и поддержки, но и теряли возможность донести до мира свое представление о справедливости. Вероятно, это главный урок, который стоит усвоить нашим соотечественникам.

Должен ли Киев отказаться от надежды на справедливую развязку российско-украинского противостояния? От стремления наказать РФ за все зло, причиненное нашему народу? Безусловно, нет. Но восстановление справедливости в полном объеме – это задача-максимум, которая вряд ли будет решена в ближайшем будущем.

А сейчас для нас более актуальна задача-минимум: сохранить украинское представление о справедливости и не дать ему исчезнуть из мировой повестки. Для этого Украина должна отстоять свою государственность и суверенитет – но это не единственное условие. Даже если Киеву придется пойти на какие-то компромиссы с агрессором, мир не должен забыть о том, что Москва – агрессор.

Если россияне будут контролировать часть украинской территории, мир не должен забыть о том, что эти земли незаконно захвачены Россией. И если послевоенные выборы изменят наш политический ландшафт, нельзя допустить, чтобы какая-нибудь "Украинская мечта" попыталась обвинить во всем предшественников и снять с РФ ответственность за военную агрессию, как это уже происходит в Грузии.

Конечно, сохранение украинского представления о справедливости еще не гарантирует, что со временем российский режим сполна расплатится за преступления против нашей страны. Но если Украине не удастся решить задачу-минимум, то задача-максимум не будет решена никогда.

Михаил Дубинянский