Критерий победы

Пятница, 31 января 2025, 05:30
коллаж: Андрей Калистратенко

Худший помощник на войне – это завышенные ожидания.

Они приучают любой результат кроме максимального воспринимать как поражение. Любой финал кроме абсолютного – как проигрыш. На короткой дистанции завышенные ожидания конвертируются в эмоциональный подъем, но на долгой – неизбежно грозят разочарованием.

Проблема в том, что наша страна любит эти грабли.

Реклама:

Что, впрочем, не удивительно. Каждый раз на выборах украинский избиратель из всех возможных политических типажей ищет в бюллетене один-единственный. И голосует не за "самого сильного", не за "самого честного" и не за "самого умного", а за "волшебника". Голоса забирает тот, кто предлагает не пешеходный маршрут к счастью, а телепорт. А затем триумфатор выборов стремительно теряет популярность, потому что объективно неспособен вписаться в им же созданные ожидания. И уже на следующих выборах его мечты о втором сроке хоронит новый претендент на роль "чудотворца".

Война этот поведенческий шаблон не сломала. Скорее наоборот.

Первый месяц полномасштабной войны украинское общество было готово считать победой выход на границы 24 февраля. Затем аппетиты выросли и критерием победы стал выход на границы 1991-го года. Сложно сказать, что именно стало тому причиной. Мог быть азарт – после того, как ЗСУ выбили русских из Киевской, Черниговской и Сумской областей. Мог быть холодный гнев – после того, как мы увидели трагедию Бучи.

Ми вважаємо, що якісний контент має бути доступний для всіх, тож до останнього не будемо вводити пейвол на "Українській правді". Підтримай нас, аби ми могли продовжувати працювати без обмежень – долучайся до Клубу УП!
Вступай до Клубу УП – це твоя інвестиція у незалежну журналістику. Так ти станеш ближчим до редакції – спілкуватимешся з нами і пропонуватимеш теми для майбутніх матеріалів.
Михайло Ткач, журналіст-розслідувач УП

Так или иначе – следующие полтора года войны Украина готова была считать победой лишь выход на свои границы. Исключением были те, кто считал и этот пункт промежуточным – и был готов соглашаться не меньше, чем на развал РФ. А теперь страна сталкивается с неизбежной изнанкой любых завышенных ожиданий. Имя которой – фрустрация.

И дело не в юридической стороне вопроса. Украденное не переходит в собственность укравшего. Оккупированные территории не перестанут принадлежать Украине. Проблема в другом. Если вы готовы считать победным только лишь сценарий-максимум, это означает, что для вас любой другой исход априори превращается в проигрыш. Если вы считаете победой результат в 100%, то 90%-й итог превратится для вас в поражение.

Я помню, как весной 2023-го сказал в интервью о том, что для меня победа – это сохранение государственности и суверенитета (потому что можно иметь первое и не иметь второе – как Беларусь). Что если война встанет на паузу – важно добиться ситуации, в которой повторное нападение будет невозможным. И что освобождение территорий – это лишь бонус к моему вишлисту. Помню недоумение ведущей и комментаторов.  

Моя логика была проста. Критерием успеха в войне служит срыв планов противника. Если бы Москва ставила перед собой задачу оккупации Донецкой области, то именно ее судьба определяла бы победителей и побежденных по итогу сражений. Но очевидно, что задача России в том, чтобы лишить Украину государственности и суверенитета. А потому сохранение одного и другого будет главным доказательством нашей победы.

Реклама:

До тех пор, пока мы андердог на нашей войне, я продолжу придерживаться своего критерия победы. В условиях заведомого неравенства сил он страхует меня от неврозов и уныния. Потому что не требует воспринимать абсолютный сценарий как единственный нормативный.

Даже если в этом году начнутся переговоры, то на них Москва будет добиваться не столько признания оккупации, сколько закрепления нашей уязвимости. Она будет требовать нашей внеблоковости, разоружения и возвращения Украины на свою орбиту. Нам хорошо знаком этот сценарий, потому что этот выбор нам уже предлагали. Десять лет назад, сразу после вторых Минских соглашений.

Позиция России тогда свелась к тому, что она раз за разом предлагала Украине сделку. В обмен на возвращение формального контроля над оккупированным Донбассом Киев должен был отказаться от собственного суверенитета. Ввести российских ставленников в парламент и дать "ДНР" и "ЛНР" право вето по ключевым вопросам. Вместо этого Украина выбрала остаться самой собой – и полномасштабное вторжение стало реакцией Москвы на провал собственной стратегии.

Реклама:

А потому критерий победы в войне остается неизменным и спустя десять лет. Если мы сможем сберечь государственность и суверенитет, это станет главным доказательством проигрыша Москвы. Если сможем защититься от рецидива вторжения, это станет финалом противостояния. Если сможем жить, не оглядываясь на Россию, это станет синонимом победы.

Потому что в войне на уничтожение с превосходящим соперником критерий победы довольно прост. Мы побеждаем, пока мы существуем.

А вернуть и вернуться можно позже.

Павел Казарин

Реклама:
Уважаемые читатели, просим соблюдать Правила комментирования
Реклама:
Главное на Украинской правде