Свой сукин сын

"Somoza may be a son of a bitch, but he's our son of a bitch", – нет никаких доказательств, что Франклин Рузвельт действительно говорил нечто подобное о никарагуанском президенте Анастасио Сомосе. Тем не менее во второй половине ХХ века выражение "наш сукин сын" прочно вошло в политический лексикон для обозначения недемократичных, но полезных союзников.

В эпоху холодной войны существовало множество политических режимов, которые не слишком считались с правами человека, но активно противодействовали коммунистической экспансии – и ценились на Западе именно за это.

Франсиско Франко в Испании и Антониу Салазар в Португалии. Диктатура полковников в Греции и военное правительство в Бразилии. Кастильо Армас в Гватемале и революционная правительственная хунта в Сальвадоре. Аугусто Пиночет в Чили и Альфредо Стресснер в Парагвае. Лон Нол в Камбодже и Таном Киттикачон в Таиланде. Нго Динь Дьем и Нгуен Ван Тхиеу в Южном Вьетнаме. Ли Сын Ман и Пак Чон Хи в Южной Корее.

"Своих сукиных сынов" в разных уголках планеты объединял ряд характерных черт:

1. Все они заявляли о защите Родины и свободы и порой даже сохраняли формальные демократические институты.
2. Все они практиковали подавление гражданских прав и свобод.
3. Все они оправдывали свой авторитаризм, ссылаясь на угрозу национальной безопасности, и чаще всего эта угроза была вполне реальной.
4. США и другие демократические партнеры были готовы временно закрыть глаза на недостатки этих политических режимов, учитывая их роль в сдерживании коммунизма.

Сегодня коммунистической угрозы в прежнем виде не существует. Зато есть российская угроза, которую коллективный Запад ощущает все явственнее. Есть Украина, которая уже третий год противостоит военной машине РФ.

Человечество вступило в эпоху новой холодной войны, рискующей перерасти в Третью мировую. И нашему государству еще предстоит найти собственное место в этой новой реальности.

Независимая Украина – это часть демократического западного мира? Или же мы – страна-фронтир и страна-щит, прикрывающая собой демократический западный мир?

Украина воюет за то, чтобы быть таким же либеральным государством, как нынешние члены Евросоюза? Или благодаря украинскому сопротивлению Европа может оставаться либеральной – но у самих украинцев другой путь? 

Коллективный Запад вправе требовать от нас верности демократическим ценностям? Или Запад может и должен закрывать глаза на украинские проблемы с демократией и правами человека, поскольку Украина выполняет важнейшую задачу военного сдерживания РФ?

До российского вторжения 24.02.2022 не было и речи о том, что мы можем стать для западных партнеров "своим сукиным сыном". Но чем дольше длится масштабная агрессия РФ, и чем жестче вражеский натиск, тем активнее наше государство прибегает к ограничению прав и свобод граждан.

И теперь сценарий постепенного отхода Украины от демократии уже не выглядит чем-то немыслимым. Это один из возможных вариантов нашего будущего.

Вероятно, некоторых обитателей Печерских холмов вполне устроила бы роль Киева как "своего сукиного сына": это обеспечило бы украинскому руководству большую свободу действий при сохранении финансовой и военной поддержки извне. А для части праворадикальных комбатантов это и вовсе был бы идеальный вариант.

Стать "своим сукиным сыном" – еще не значит уподобиться какому-нибудь безнадежному Сальвадору или Гондурасу.

Если уж в Украине спорят о "корейском сценарии" завершения военных действий, то уместно вспомнить, что с 1950-х по 1980-е Республика Корея тоже подпадала под определение "свой сукин сын".

После Корейской войны коррумпированный режим президента Ли Сын Мана полностью зависел от финансовой поддержки США, но не пытался приблизить страну к американским демократическим стандартам. Хотя выборы в Южной Корее проходили регулярно, они сопровождались грубыми нарушениями и силовым подавлением оппозиции.

В 1956-м оппозиционному политику Чо Бон Аму все-таки удалось набрать 30% голосов. Этот неожиданный успех очень не понравился Ли Сын Ману. За дело взялись подконтрольные президенту спецслужбы. И, конечно, Чо Бон Ам оказался северокорейским агентом. В 1959-м излишне популярного оппозиционера казнили по обвинению в работе на КНДР (посмертная реабилитация последовала в XXI веке).  

Президент Пак Чон Хи, пришедший к власти в результате военного путча, преуспел в борьбе с коррупцией и экономической модернизации. Но от стандартов западных демократий Республика Корея была по-прежнему далека. Если в 1960-х Пак еще побеждал на конкурентных выборах с использованием админресурса, то в 1970-х за него голосовала коллегия выборщиков на безальтернативной основе.

Лидер демократический оппозиции Ким Дэ Чжун – будущий президент и нобелевский лауреат – эмигрировал в Японию. Однако в 1973-м южнокорейские спецслужбы выкрали его из отеля в Токио и вывезли в Корею на лодке. Оппозиционеру грозила физическая ликвидация, но его спас единственный человек в Сеуле, с которым считалось южнокорейское руководство – посол США Филип Хабиб.

Конечно, при всем этом южнокорейские порядки были намного мягче северокорейских – с концлагерями, обожествлением вождя и полной изоляцией от внешнего мира. Президенту Пак Чон Хи приписывают следующее высказывание: "Страна живет в условиях постоянной военной угрозы со стороны коммунистического режима Северной Кореи. Игнорировать эти исторические условия и пытаться слепо копировать иностранную политическую систему – значит угрожать самому существованию нашего государства".

Стоит заменить "коммунистический режим Северной Кореи" на "фашистский режим Российской Федерации", и под этими словами подпишутся немало наших соотечественников. Но если в будущем Киев действительно пойдет по пути Сеула 1950-х–1970-х, то возникнет неизбежный вопрос: а как быть с евроинтеграцией?

Холодная война породила ряд международных организаций и военно-политических блоков, позволявших "своим сукиным сынам" сотрудничать с образцовыми демократиями.

Среди основателей НАТО присутствовали и столпы либерализма вроде Дании или Люксембурга, и авторитарная салазаровская Португалия.

В Организации американских государств – OAS – демократические Соединенные Штаты соседствовали с правыми диктатурами; исключили оттуда только Кубу после захвата власти коммунистами.

В рамках SEATO – Организации договора Юго-Восточной Азии – США, Австралия и Новая Зеландия взаимодействовали с Таиландом, Филиппинами и Южным Вьетнамом.

Но где "своих сукиных сынов" никогда не жаловали, так это в объединенной Европе. Хотя Европейское экономическое сообщество – предтеча Евросоюза – было создано в разгар Холодной войны, там не нашлось места ни для Испании Франко, ни для Португалии Салазара.

В 1960-х испанскую заявку о присоединении к ЕЭС отклонили именно из-за проблем с демократией. Греция в 1961-м стала первой страной, присоединившейся к Европейскому экономическому сообществу в качестве ассоциированного члена. Однако после военного переворота в Афинах в 1967-м ее членство было приостановлено. Ну а история бесплодных переговоров Евросоюза с Турцией в XXI веке известна всем.

Допустим, экзистенциальная угроза с севера все-таки подтолкнет нашу страну к отходу от демократии и либерализма. В таком случае у Киева теоретически останутся два пути.

Либо Украина должна будет пожертвовать евроинтеграцией, подменив ее другими формами сотрудничества с коллективным Западом. Отказаться от курса, который за долгие годы успел стать украинской национальной идеей. Отказаться от мечты, которая вдохновляла нас и в 2004-м, и в 2014-м, и в 2022-м.  

Либо же Украине придется сделать то, что еще не удавалось никому в истории: стать "своим сукиным сыном" для объединенной Европы. Убедить Европу в том, что наше несоответствие демократическим и либеральным стандартам вполне простительно. И что для Киева можно и нужно сделать исключение, учитывая украинский вклад в защиту европейцев от кремлевской орды.

Сегодня это выглядит абсолютной фантастикой. Правда, 24.02.2022 продемонстрировало, что в наше время даже самые фантастические сценарии имеют шанс на реализацию.

Михаил Дубинянский