Время полузакрытых границ
"Мы заново открывали для себя Европу и мир. Никогда еще не путешествовали так много, как в эти годы, – может быть, молодежь спешила вознаградить себя за все, что было потеряно в разобщенности? А может, это было смутное предчувствие, что надо вовремя вырваться из этой норы, прежде чем ее засыплют?" – так литератор Стефан Цвейг описывал беззаботных европейцев 1920-х.
Нечто подобное можно сказать и об украинцах 2010-х. В те времена свобода передвижения считалась главным достижением независимой Украины, и страна пела оды безвизу. Наши сограждане спешили вознаградить себя за все, что было потеряно в эпоху советского железного занавеса и постсоветской нищеты. Но присутствовало ли в Украине смутное предчувствие того, что этот праздник неограниченной свободы завершится самым драматическим образом? Вряд ли.
Никто не предвидел, что в 2020 году начнется пандемия COVID-19, и к забытой практике закрытия границ прибегнет не только украинское государство, но и весь либеральный западный мир.
Никто не предполагал, что вскоре на нашу землю придет самая масштабная война планеты за последние 40 лет, и Украине придется вводить ограничения на выезд для значительной части населения.
Никто не мог вообразить, что мужчины-уклонисты будут вплавь преодолевать Тису, а сотрудники ГПСУ станут наследниками советского героя Карацупы, охранявшего границу от советских же граждан.
И, конечно, никто не мог представить, что в ХХI веке в декоммунизированной Украине возродится типично советский феномен "невозвращенцев": людей, использующих для бегства из страны зарубежные командировки, гастроли или спортивные состязания.
Безусловно, к частичному закрытию границ наше государство прибегло не от хорошей жизни. Логика этого вынужденного решения понятна каждому. Но из всех чрезвычайных мер военного времени этот шаг обернулся наибольшим числом негативных побочных эффектов.
Во-первых, частичное закрытие границ плохо отразилось на демократическом имидже Украины: особенно по контрасту с нашим врагом. Обладая намного большими людскими ресурсами, авторитарная Россия смогла позволить себе мобилизацию с открытыми границами – и охотно использует этот козырь в антиукраинских ИПСО.
Во-вторых, частичное закрытие границ растлевает тысячи людей в форме. Обрастание Госпогранслужбы новыми и не всегда законными полномочиями; злоупотребление властью; подмена нормативно-правовой базы негласными внутренними инструкциями – все это печальные реалии нашего времени.
В-третьих, частичное закрытие границ стало мощным источником коррупции и разнообразных незаконных махинаций. Подобно тому, как National Prohibition Act в США создал бутлегеров, ограничение выезда из Украины породило массу нелегальных схем: от купленного "Шляха" до фиктивных браков с женщинами с инвалидностью.
В-четвертых, частичное закрытие границ оказалось серьезным инструментом политического давления. Еще в 2022-м из страны не позволяли выехать оппозиционному мэру Чернигова; позднее под раздачу попал Петр Порошенко; а в 2024-м украинских парламентариев начали массово не выпускать в командировки в качестве наказания за неправильное голосование, в результате чего в Раде даже вспыхнул мини-бунт.
Но, пожалуй, главным негативным эффектом становится неопределенность. Чем дольше страна живет с полузакрытыми границами, тем менее понятно, каким будет выход из этого состояния.
Когда в феврале 2022-го Украина в спешке закрывала границы для военнообязанных мужчин, считалось, что полномасштабная война с Россией продлится несколько недель или месяцев. Затем открытие границ стали связывать со скорым разгромом РФ и неизбежным распадом государства-агрессора на части. Мол, полностью уничтожим Россию и заживем как прежде.
Но, к сожалению, объективная реальность расходится с нашими мечтами. И высока вероятность, что в обозримом будущем перед украинским руководством встанет вопрос: как открыть границы, если завершение активной фазы войны не избавит Украину от угрозы с севера?
Представим, что Украина выстояла под натиском врага, но Россия – с Путиным или без него – никуда не исчезла. Опасность нового вторжения сохраняется и продолжает висеть над нашей страной подобно дамоклову мечу. Сегодня, распрощавшись с шапкозакидательскими настроениями 2022–2023 годов, мы понимаем, что такой сценарий вполне реален.
Но после открытия границ из Украины хлынет поток ранее невыездных мужчин от 18 до 60 лет. Страну начнут массово и единовременно покидать люди, считающиеся государственным ресурсом. Люди, которых государство успеет внести во все возможные реестры, и на которых будет рассчитывать – на случай нового вражеского вторжения.
С точки зрения государства, массовый единовременный выезд таких людей может обернуться шоковым эффектом для обороноспособности Украины. Кто поручится, что Россия не воспользуется этим для нового витка военной агрессии? Как быть? Что делать?
Наиболее очевидным решением выглядит продление ограничений для военнообязанных мужчин и в послевоенный период. Подобные мысли уже мелькали в отечественном публичном пространстве. Но даже если вынести за скобки народное недовольство, такое решение грозит Украине и другими серьезными проблемами.
Во-первых, пролонгация запрета на выезд мужчин от 18 до 60 лет – это окончательное прощание с трудоспособными военнообязанными украинцами, сумевшими покинуть страну после 24.02.2022. В случае сохранения ограничений они не вернутся назад даже тогда, когда активные боевые действия завершатся, а массовая мобилизация в Украине прекратится. Заменить их новыми гражданами за счет миграции тоже не удастся: вряд ли многих мужчин-иностранцев привлечет украинское гражданство, если довеском к нему станет статус государственного ресурса без права выезда из Украины.
Во-вторых, пролонгация запрета на выезд мужчин от 18 до 60 лет будет косвенно способствовать оттоку фертильных и трудоспособных женщин. У молодой украинки, обладающей свободой передвижения, появится стимул искать пару среди таких же свободных мужчин за рубежом, а не привязывать себя к соотечественнику, который на годы вперед останется невыездным государственным ресурсом. В Украине могут возродиться реалии сословного общества, когда свободной девушке было невыгодно выходить замуж за крепостного.
В-третьих, пролонгация запрета на выезд мужчин от 18 до 60 лет лишит страну множества будущих военнообязанных. Уже сейчас распространенным отечественным типажом становится заботливая мама, вывозящая за границу сына-тинейджера – пока ему не исполнилось 18, и он не превратился в государственный ресурс.
Очевидно, что если ограничения для военнообязанных мужчин продлят на годы вперед, то масштабы превентивного вывоза несовершеннолетних парней из Украины резко возрастут. Таким образом, страна рискует потерять целую генерацию юных украинцев.
Загвоздка в том, что сам метод частичного закрытия границ явно не приспособлен для многолетнего применения. В долгосрочной перспективе государство может жить или с открытыми границами, или с границами, закрытыми почти полностью. А, значит, украинскому руководству придется выбирать между двумя альтернативными стратегиями.
Либо следует постепенно смягчать правила пересечения границы и шаг за шагом расширять круг лиц, имеющих право на выезд – чтобы подготовиться к полной отмене ограничений и уменьшить шоковый эффект от открытия границ после завершения активной фазы войны.
Либо же нужно, наоборот, ужесточать порядки на границе и шаг за шагом ограничивать выезд для новых категорий лиц – постепенно дойдя до подростков мужского пола и женщин фертильного возраста – чтобы Украина могла десятилетиями существовать в формате военизированной страны-крепости.
Весной 2022-го ни у кого не возникло бы сомнений, что наше государство выберет именно первый путь – в силу традиционного украинского свободолюбия и приверженности демократическим ценностям. Но два года жестокой войны продемонстрировали, насколько сильно могут измениться страна, власть и общество. И сегодня частичное закрытие границ Украины – это история с открытым финалом.
Михаил Дубинянский
