Синдром Шона Лестера

Сентябрь 2023-го – это очередная годовщина окончания Второй мировой войны. Это псевдовыборы в Российской Федерации и на временно оккупированных Москвой территориях. Это попытка Украины начать новый учебный год в очном формате. А еще это 135-летие со дня рождения ирландского дипломата Шона Лестера, о котором не рассказывают ни в украинских, ни в заграничных школах. Имя этого человека почти забыто. 

Между тем мистер Лестер был весьма деятельной личностью. В 1930-х и 1940-х он занимал две высокие должности с красивыми и пышными названиями: сначала – Верховный комиссар Лиги Наций в Вольном городе Данциг, позднее – Генеральный секретарь Лиги Наций. Но, по иронии судьбы, эти должности доставались Лестеру тогда, когда они уже не давали никакой реальной власти и никаких рычагов влияния на ситуацию.

В итоге жизнь Шона Лестера стала ярким примером того, как цивилизация может оказаться совершенно бессильной перед варварством, демократия – перед тиранией, международное право – перед вооруженной агрессией. А события XXI века продемонстрировали, что этот урок истории актуален и в наше время.

Бывший журналист Шон Лестер стал представителем молодого ирландского государства в Лиге Наций в 1929 году. Он не обладал большим дипломатическим опытом и не говорил ни на одном языке, кроме английского; но благодаря своему энтузиазму быстро добился успеха в Женеве.

В ту пору Лига считалась влиятельной международной организацией, способствующей прогрессу человечества и поддержанию мира во всем мире. А большая война в Европе казалась такой же маловероятной, как и в начале 2000-х.

Однако очень скоро все изменилось. И Шону Лестеру довелось убедиться в этом одним из первых: когда в 1934 году он прибыл в Вольный город Данциг (ныне Гданьск) в качестве нового Верховного комиссара Лиги Наций.

Будучи объектом споров между немцами и поляками, после Первой мировой войны Данциг стал особым государственным образованием под опекой мирового сообщества. Но в 1933-м победа местных нацистов на выборах превратила де-юре независимую парламентскую республику в мини-филиал Третьего рейха.

При этом в Вольном городе продолжала действовать демократическая Конституция, защищенная гарантиями Лиги Наций. А предшественник Лестера, датчанин Хельмер Ростинг, симпатизировал национал-социализму и закрывал глаза на все нарушения.

Новый Верховный комиссар оказался более принципиальным и начал отправлять в Женеву доклады об антиконституционных порядках в Данциге.

Шон Лестер сообщал, что реальная власть в Вольном городе принадлежит присланному из Берлина гауляйтеру. Что в учреждениях висят флаги со свастикой и портреты Гитлера. Что местные нацисты притесняют евреев и преследуют политическую оппозицию. Что внеочередные выборы в данцигский фолькстаг прошли с грубейшими нарушениями и фальсификациями etc.

В штаб-квартире Лиги ознакомились с этими докладами – и ничего не предприняли.  

Единственное, чего добился Лестер, это бойкота со стороны данцигских властей. Вопреки протоколу Верховного комиссара игнорировали официальные лица, зато за его резиденцией постоянно следили, и с представителями недобитой данцигской оппозиции приходилось встречаться украдкой, в лесу.

А в 1936-м нацисты потребовали удаления Лестера из Вольного города. Лига Наций не заступилась за собственного представителя, и Верховному комиссару пришлось подать в отставку в связи с невозможностью выполнять свои обязанности.

Мистер Лестер вернулся в Женеву, где его ждал утешительный приз – должность заместителя Генерального секретаря Лиги Наций. Здесь же Лестер застал начало Второй мировой войны: ее первые выстрелы символично прозвучали в том самом Данциге.

После немецкого блицкрига в Западной Европе тогдашний генсек Лиги, француз Жозеф Авеноль, высказался за коллаборацию с Гитлером, но, не встретив понимания среди сотрудников, покинул свой пост. И летом 1940 года Шон Лестер стал третьим по счету – и последним в истории – Генеральным секретарем Лиги Наций.

Под началом Лестера оказалась организация-призрак, чьи цели и методы были полностью дискредитированы жестокой войной и массовыми преступлениями против человечества.

Помпезный Дворец Наций в Женеве, возведенный в 1930-х, стоял почти пустым. Число сотрудников Лиги сократилось с семисот человек до ста: включая охранников и дворников. А британский журнал "Спектейтор" охарактеризовал нового Генерального секретаря так: "Хранитель крошечного мерцающего огонька – всего, что осталось от пылающего факела великих надежд и идеалов".

Однако Шон Лестер не опускал рук и считал своим долгом сохранить работоспособность некогда перспективной организации. В годы Второй мировой сотрудники Лиги продолжали готовить доклады о защите детей и о торговле женщинами, о возрасте согласия и о борьбе с проституцией. Правда, практическая ценность этих документов на фоне гибели миллионов людей была невелика.

Тем не менее, в 1945-м Лестер удостоился престижной международной премии имени Вудро Вильсона. А весной 1946-го он руководил ликвидацией Лиги Наций и передал все ее активы новообразованной ООН. На этом дипломатическая карьера Шона Лестера завершилась.

Безусловно, добросовестный ирландец был вполне достойным человеком. В трудные исторические времена он не изменил своим принципам, не запятнал себя оппортунизмом, не пытался договориться с нацистами, как его предшественники – Ростинг в Данциге и Авеноль в Женеве. Но ничем выдающимся Лестер тоже не запомнился: поскольку был частью системы, продемонстрировавшей свое бессилие перед лицом тирании и агрессии.

А потом наступило новое тысячелетие, и оказалось, что для множества наших современников характерен своеобразный синдром Шона Лестера – неспособность подкрепить правильные убеждения результативными действиями.

В 2000-х и 2010-х современные лестеры осуждали построение диктатуры в РФ, осуждали аннексию Крыма, осуждали российскую агрессию на Донбассе и в Сирии – но не сделали ничего, что реально могло бы остановить путинский режим.

Умные и добропорядочные люди годами расписывались в том, что у цивилизованного мира нет инструментов для обуздания кремлевского – и не только кремлевского – варварства.

Чего греха таить, в феврале 2022-го многие ожидали, что за полномасштабным вторжением в Украину тоже последует реакция в духе мистера Лестера: коллективный Запад выступит с протестом против оккупации независимого государства и, будучи не в силах ничего изменить, займется проблемой глобального потепления.

Но украинское сопротивление российскому вторжению оказалось именно тем лекарством, которое способно вылечить синдром добропорядочного бессилия.

У поборников демократии и международного права впервые за долгое время появилась уникальная возможность – повлиять на ситуацию если не делом, то хотя бы словом. Если не поставками танков и истребителей F-16 для Украины, то, по крайней мере, публичной поддержкой таких поставок.

И теперь все упирается лишь в один вопрос: хотят ли наши современники, подверженные синдрому Шона Лестера, действительно избавиться от него?

Михаил Дубинянский