По другую сторону войны

Она непривлекательна и многих отталкивает. У нее мало искренних поклонников. От близкого знакомства с ней часто уклоняются. Но без нее невозможно вести большую войну и тем более победить.  

Она – это мобилизация. И благодаря ей наши штатские сограждане оказываются по другую сторону войны, где вчерашний объект защиты сам превращается в защитника.

Сегодня в Украине нет абсолютно безопасных мест. Гражданскому населению угрожают российские ракеты, "шахеды", а кое-где – и РСЗО. Но пока вы остаетесь объектом защиты, вас подталкивают к минимизации рисков: даже если вы сами готовы рискнуть. Например, стоит взлететь вражескому МиГу-31K, и обывателю просто не позволят проехать по наземному участку столичного метро.

А будучи мобилизован, очутившись по другую сторону войны и став защитником, тот же самый обыватель столкнется с обязанностью рисковать – даже если ему этого не хочется. Ни вражеские МиГи, ни вражеские беспилотники, ни вражеские танки или реактивные системы залпового огня не станут основанием для того, чтобы не выполнять поставленную задачу.

Чего греха таить, далеко не все готовы к столь резкой смене ролей – и эта неготовность далеко не всегда коррелирует с патриотическими чувствами.

Для нас не редкость ситуация, когда военнообязанный украинец искренне желает победы, активно донатит на армию, всей душой ненавидит врага и отказывается от российского культурного продукта – но при этом мониторит телеграм-каналы с местами вручения повесток.

Достаточно показательным стал августовский опрос "Рейтинга", когда респондентам предлагалось выбрать один из трех вариантов ответа на вопрос "Что вы считаете признаками патриотизма?". Первое место занял вариант "донатить и волонтерить" (46%), второе – "разговаривать по-украински" (45%). И лишь на третьем месте с ощутимым отрывом (33%) оказался вариант "служить на фронте".

Такова сегодняшняя реальность.

Многие из наших соотечественников могут быть образцовыми гражданами по одну сторону войны, но категорически не желают переходить на другую сторону. Для этой группы населения неучастие в боевых действиях видится своеобразным общественным договором: "Мы стойко переносим все военные тяготы, мы абсолютно лояльны к украинскому государству, мы полностью поддерживаем его военные усилия – а взамен государство позволяет нам оставаться объектами защиты, но не защитниками". Соответственно, любое усиление мобилизации воспринимается как нарушение этого негласного договора.

Но сейчас страна объективно нуждается в новых защитниках. Страна не может обойтись без регулярного перехода десятков тысяч украинцев на другую сторону войны. Страна вынуждена нащупывать такой формат мобилизации, который, с одной стороны, удовлетворил бы потребности фронта, а с другой – не обернулся бы массовой нелояльностью обывателей к собственному государству.

И это одна из самых сложных задач, которые стоят перед нынешней Украиной. Одно из самых уязвимых мест нашей обороны. Пожалуй, нет более благодатной почвы для российских ИПСО, чем темы, так или иначе затрагивающие отечественную мобилизацию.

Однако есть и хорошая новость: наш противник тоже уязвим. Причем уязвим даже больше, чем Украина. Да, российский мобилизационный потенциал существенно выше, но переход на другую сторону войны дается россиянам тяжелее. Хотя бы потому, что им некого защищать, и для них захватническая война остается чем-то далеким – войной на чужой территории, войной в телевизоре. Соответственно, контраст между двумя сторонами войны, между жизнью штатских и жизнью мобилизованных, оказывается более болезненным, чем в Украине.

Не стоит думать, будто многолетний авторитарный режим дает России существенное преимущество. Это в теории РФ населяют полчища имперских фанатиков, мечтающих умереть за великую державу, за дедов и духовность, за Путина и Пушкина.

А на практике российский общественный договор с начала 2000-х строился на пассивной поддержке режима – и после 24.02.2022 она конвертировалась в пассивную же поддержку войны. Обывательское стремление оставаться наблюдателем, а не участником; болельщиком, а не игроком; выражено в России сильнее, чем в Украине. И, несмотря на все потуги российской пропагандистской машины, мобилизация в РФ была и остается исключительно непопулярным мероприятием.

Мобилизация в России настолько непопулярна, что в 2022-м Кремль всю весну и лето воздерживался от этого необходимого решения, оттягивал его до последнего и приступил к его реализации с большим опозданием, благодаря чему перед ВСУ открылось осеннее окно возможностей на фронте.

Мобилизация в России настолько непопулярна, что в качестве альтернативы Кремль благословил массовую вербовку зэков в ЧВК "Вагнер", позволил покойному Пригожину создать собственное государство в государстве – и впоследствии за это пришлось расплачиваться попыткой военного мятежа.

Мобилизация в России настолько непопулярна, что в прошлом году Кремль решил проводить ее с открытыми границами: для режима оказалось выгоднее беспрепятственно выпускать наиболее недовольных и немотивированных подданных из страны, а не накапливать их внутри РФ.

Наконец, мобилизация в России настолько непопулярна, что в 2023-м даже бутафорские российские "выборы" с заведомо известным результатом потребовали отложить новую мобилизационную волну. Какой бы пустой формальностью ни было "голосование" россиян, Кремлю пришлось выжидать и не тревожить своих "избирателей".

Острая нужда в мобилизации способна нанести противнику больший ущерб, чем, скажем, атаки наших дронов на Москву. Об этой стороне российской обывательской психологии весьма точно высказался блогер Роман Шрайк: "Недовольное бурчание у пассивного большинства появляется, когда в их болотной повседневности возникает какая-то угроза, это так. Вот только направлено это бурчание против того, кто эту угрозу в их мирок привносит".

Когда угрозу для российского обывателя создают украинские беспилотники, он может лишь утвердиться в мысли, что "с Украиной надо разобраться". Но когда речь идет о массовой мобилизации, источником угрозы для обывательского мирка становится собственное государство – и этому же государству адресовано пусть пассивное, но недовольство. 

Необходимость вновь и вновь прибегать к мобилизации станет для РФ серьезнейшим дестабилизирующим фактором. Фактором, который будет подтачивать социальную опору режима, способствовать его расшатыванию и разложению: медленно, но верно. Какой бы болезненной ни была мобилизация в Украине, для российской власти мобилизационные мероприятия несут не меньшую, а большую опасность. Причем в Москве это понимают.

И когда наших соотечественников пытаются напугать "войной до последнего украинца", необходимо помнить, что Кремль не в состоянии воевать до последнего россиянина.

Михаил Дубинянский