Тонкая зеленая линия

Знаете, какой вопрос меня бесит больше всего? Про контрнаступление.

Весной 2014-го, когда Янукович уже сбежал из страны, люди писали: "Мы сразу знали, что Майдан победит". Вряд ли они понимали, насколько неэтично звучат их слова. Потому что протест победил не благодаря нашим ожиданиям. Майдан победил благодаря тем, кто шел под пули на Институтской.

Подобные фразы звучали как обесценивание. В первую очередь – как обесценивание тех людей, что своей жизнью и здоровьем расплатились за право страны быть собой. Словно исход был предрешен изначально. Будто результат не зависел от людей, готовых оставаться на улицах во время каждого штурма. Очень просто было писать о победе Майдана как о чем-то закономерном из уюта домашней кухни. Но протест выстоял благодаря людям, многих из которых больше с нами нет. Если бы они отступили, все могло закончиться иначе.

Сейчас у меня дежавю.

Читайте также: Где заканчивается Россия

В тылу судачат о грядущем контрнаступлении. Политологи гадают в эфирах про направление удара. Журналисты рассуждают о том, что мы увидим на освобожденных территориях. Интонация разговоров нетерпеливо-оптимистичная: "Ну когда уже?", "Скорей бы!" и "Давайте побеждать". Причем звучит все это от тех, кто в самом контрнаступлении никакого участия принимать не планирует.

У меня недавно ранили друга, с которым мы вместе учились в Симферополе. Они вытаскивали тела погибших ребят, и завязался стрелковый бой. Пуля попала в ногу, задела кость. Я спрашивал у его жены, чем помочь, а про себя думал о том, что теперь есть шанс, что Сашка пропустит контрнаступление. Пропустит – и уцелеет. Потому что должность командира разведвзвода этого ему не гарантирует.

Армия тоже ждет контрнаступление. Но здесь никому не придет в голову относиться к нему как к футбольному матчу. Прорывать эшелонированную оборону станут люди в пикселе – и этот процесс будет сопровождаться потерями. Легкомысленность тыловых соцсетей и телестудий граничит с одобрительным похлопыванием по плечу. Все равно, что подгонять тех, кто идет вверх по Институтской.

Все, что происходит на фронте – это не долгожданный сезон любимого сериала. Это не Колизей, а вы не зрители на трибунах. Если вы собираетесь следить за контрнаступлением по телевизору, то самым этичным поведением будет помолчать. Армия обойдется без вашего нетерпения и желания похайповать на горячей теме. Иногда этика – это умение вовремя закрыть рот.

Читайте также: Люди, которые носят пиксель

Порой кажется, будто в тылу привыкли ставить знак равенства между контрнаступлением и концом войны. Привыкли думать, что прорыв вражеской обороны обязательно закончится выходом на государственные границы. Удобно думать, что по ту сторону фронта сражаются одни лишь деморализованные "чмони", но это имеет мало общего с реальностью. Чтобы не разочаровываться, не стоит очаровываться. Война надолго, как бы этот факт ни шел вразрез с вашими планами на отпуск.

Мантры про "две-три недели" были хороши в первые месяцы войны, но сейчас дефицитным товаром становится не оптимизм, а здравый смысл. Уж коли нам выпало бежать марафон – умение рассчитывать силы будет не лишним. Неоправданно завышенные ожидания всегда возвращаются бумерангом. Признак патриотизма – не рассуждения о том, на сколько частей распадется Россия, а объем ваших инвестиций в победу.

Единый телемарафон был придуман для того, чтобы государство получило единство голоса. Но порой кажется, будто человек, который его смотрит, искренне не понимает, зачем ему идти в армию. Потому что с экрана он слышит одни лишь победные реляции. Уж коли враг то и делает, что слабеет, а мы то и делаем, что побеждаем – то какой смысл ему лично идти в военкомат? Зачем ему выходить на замену в том матче, в котором наша команда и так ведет?

В эту же копилку – споры о желаемом формате победы. Выход на границы 23 февраля уже никому не кажется синонимом победы. Страна настроилась на границы 91-го года. Но в том и штука, что между выходом на границы 91-го года и, скажем, переходом войны в позиционную, есть множество промежуточных этапов. Каждый из нас вкладывается в желаемую версию будущего. Кто-то – своими действиями. Кто-то – своим бездействием.

Вы знаете, что армия сделала для вас – спросите себя, что вы сделали для нее. Вместо разговоров о контрнаступлении лучше оценить масштаб вашей персональной инвестиции в него. Чем он будет больше – тем большую свободу рассуждений получите лично вы. Но уверяю вас, по мере роста вовлеченности в войну у вас будет исчезать соблазн отстраненно о ней рассуждать.

Потому что вы перестанете ощущать себя зрителем на трибунах. Придет понимание, что вы стоите за спинами тех, кто держит оружие. Что их неудача будет иметь последствия для вас лично. Что ваше будущее отделяет от катастрофы тонкая зеленая линия. Если "особовий склад" начинает обретать для тебя лица и имена, то разговоры об их судьбе перестают быть удобным способом заполнить паузу в разговоре. Хотите порассуждать о сроках освобождения Крыма и Донбасса? Надевайте пиксель, порассуждаем вместе.

Читайте также: Дружественный огонь

Тыловые города не должны выглядеть как прифронтовые. Никому не будет легче, если Киев станет напоминать Краматорск, а Львов – Славянск. Если тыл может жить, не замечая войну – значит, парни на передке все делают правильно. Но одновременно все это не дает тылу право забывать о тех, благодаря кому он эту войну может на себе не ощущать.

Мы живем в свободной стране. Эту свободу не обнулило даже полномасштабное вторжение. Но от того, что у вас есть свобода говорить неэтичные глупости – они не перестают быть неэтичными глупостями.

Если хотите заслужить право на легкомысленность, приходите к нам. У нас есть вакансии.

Павел Казарин