Такая разная война

Три года назад никто в Украине не помышлял о полномасштабной войне, а самыми популярными словами были "коронавирус" и "локдаун". Пандемия COVID-19 перевернула нашу жизнь, но запомнили ее по-разному.

Одни украинцы лично столкнулись с тяжелым течением коронавирусной болезни: они знают, что такое лихорадочные поиски кислородного концентратора или смерть близкого человека в переполненной больнице. Другим повезло ощутить на себе лишь карантинные мероприятия.

Для одних главным врагом стал возбудитель инфекции. Для других – правительство с его ограничениями.

Для кого-то пандемия навсегда останется семейной трагедией. А для кого-то – паникой, поднятой чуть не на ровном месте.

Память о событиях 2020-2021 годов определяется прежде всего нашим индивидуальным опытом. И тот же индивидуальный опыт сформирует память о нынешней войне.

Уже сейчас очевидно, что события 2022-2023 годов запомнятся нашим согражданам по-разному. Степень личного знакомства с войной и вовлеченности в войну варьируется очень широко.  

Для кого-то главное испытание последних месяцев – это участие в кровопролитных боях за Бахмут. А для кого-то – необходимость выстраивать ежедневные маршруты по Киеву так, чтобы не нарваться на вручение повестки.

Одни заняты подготовкой украинского контрнаступления, а другие – выяснением того, на каком языке соотечественники должны общаться со своими детьми.

Кто-то не покидал территорию Украины после 24 февраля 2022-го, а кто-то уже больше года наблюдает за войной из европейского далека.

В послевоенный период это чревато взаимным непониманием и обоюдными претензиями.

Тут и неприязнь фронтовиков к здоровым штатским мужчинам ("Пока мы воевали и теряли побратимов, они отсиживались в тылу").

И стигматизация травмированных ветеранов в обывательской среде ("После фронта у них у всех проблемы с психикой").

И осуждение сограждан, переждавших войну за рубежом ("По нам запускали ракеты и "Шахеды", а они спокойно жили в ЕС").

И встречная обида бывших беженцев ("Мы вернулись из благоустроенной Европы, чтобы восстанавливать Украину, а на нас косо смотрят").

Читайте также: Страна двух "З"

Как избежать потенциальных конфликтов?

Многие видят выход в максимальной унификации украинского военного опыта – хотя бы внутри страны.

Именно эту цель преследует словесное жонглирование, столь популярное после 24.02.2022: "культурный фронт", "информационный фронт", "экономический фронт" и так далее. Мол, каждый украинец – это воин, сражающийся с врагом на своем собственном участке.

Подобная риторика красива, но нечестна. В действительности существует лишь один фронт – тот самый, который удерживают Вооруженные силы Украины. Все остальное –  тыл. И какую бы пользу стране ни приносили обитатели тыла, их опыт несопоставим с фронтовым.

По иронии судьбы, тяжелая военная зима стала для многих из нас своеобразной психологической отдушиной. Вражеские удары по критической инфраструктуре и временные блэкауты частично сгладили пропасть между фронтом и тылом.

Они позволили гражданскому населению получить собственную долю лишений и стойкости. Они притупили чувство вины у тех, кто его испытывал. Хотя бытовые проблемы Киева или Львова все равно не шли в сравнение с ситуацией в освобожденном Херсоне: не говоря уже о блиндажах и окопах на передовой.

Но теперь даже это осталось позади. Сегодняшний тыловой быт приближается к реалиям 2014-2021 годов. Миллионы обывателей все сильнее отдаляются от войны. Конечно, кого-то раздражают толпы народа в ресторанах и торгово-развлекательных центрах, но фактически это самый наглядный показатель результативности ВСУ.

Чем успешнее любая армия справляется со своими задачами, тем больше становится разрыв между тылом и фронтом. И наоборот: чем хуже обстоят дела, тем больше унифицируется национальный военный опыт.

Тыловые города один за другим становятся прифронтовыми; магазины и рестораны превращаются в руины; а вооруженным силам требуется буквально каждый гражданин, способный нажимать на спусковой крючок.

Призыв "Всех мужчин на фронт!" часто встречается в украинских соцсетях, и теоретически это достижимо. Но в истории такой шаг обычно предшествовал военному поражению.

Задействовать в боях всех, кого только можно, приходилось странам, оказавшимся в безнадежной ситуации: вроде Конфедеративных Штатов Америки в 1865-м или Третьего Рейха в 1945-м.

Читайте также: Украина для людей

Считается, что наивысший уровень вовлеченности населения в военные действия был достигнут в Парагвае в 1864-1870 годах. Война с  Бразилией, Аргентиной и Уругваем стала без преувеличения всенародной, и к ее концу погибло до 90% всех парагвайских мужчин. Разумеется, парагвайцы были разгромлены: если бы война складывалась для них удачно, она бы не приняла настолько всенародный характер.

Словом, можно мечтать о поголовном вовлечении наших соотечественников в большую войну или о военных успехах Украины, но две эти мечты объективно противоречат друг другу.

Если вам хочется, чтобы каждый украинец в полной мере ощутил войну на себе, это подразумевает тяжелые военные поражения. А если вы ждете благоприятного развития событий, придется смириться с тем, что знакомство украинцев с войной останется весьма неравномерным. Пока что это базовый сценарий.

Победный исход войны означает, что людям с очень разным военным опытом нужно будет находить общий язык.

В принципе, это решаемая задача. Любая война предполагает множество разных социальных ролей. И если исключить самые одиозные из них – например, вражеского агента или чиновника-мародера, – то по большей части эти роли совместимы друг с другом. Однако каждая социальная роль ограничена определенными рамками, за которые не следует выходить.

Если сегодня вы не воюете на фронте, а работаете в тылу, это нормально. Но в таком случае у вас нет морального права лезть в компетенцию военных – упражняться в диванной стратегии и тактике, критиковать украинское командование, заниматься шапкозакидательством и требовать от ВСУ быстрых и впечатляющих побед. Все это максимально неуместно.

Если в феврале 2022-го вы покинули столицу и перебрались в безопасный Львов, это тоже нормально. Но вы не вправе ставить саркастические диагнозы Харькову или Мариуполю, которые первыми приняли на себя вражеский удар: "Эти замечательные города Российская Федерация будет разрушать ровно до тех пор, пока их жители будут разговаривать на великом и могучем, правдивом и свободном русском языке".

Читайте также: Украина как выбор

Если во время полномасштабной войны вы не живете в Украине, а находитесь за рубежом в качестве беженца, это опять-таки нормально. Но тогда вряд ли стоит оценивать внутреннюю украинскую ситуацию с позиций знатока, давать рекомендации по обустройству страны и предъявлять какие-то претензии к ее населению. После 24.02.2022 жанр нравоучений издалека стал чересчур токсичным.

Чувство такта – вот что остро необходимо миллионам украинцев уже сейчас. Вот что потребуется от каждого из нас в послевоенный период. Вот тот мостик, который потенциально способен соединить украинские воспоминания о большой войне. Позволив ей остаться хоть и разной, но все-таки общей.

Михаил Дубинянский