Война [не] все спишет

Рыба в воде. Птица в воздухе. Государство на войне. Вот три примера организмов, находящихся в родной для себя стихии.

Изначально будучи аппаратом насилия, любая государственная машина разрастается и преуспевает по мере того, как насилие приобретает все большие масштабы.

Война делает востребованными и необходимыми те функции государства, которые в мирное время могут быть сведены к минимуму.

Война наделяет государство невиданной ранее властью и предоставляет ему немыслимые ранее полномочия.

Всеобщая мобилизация, ограничение базовых прав и свобод граждан, снабжение огромной армии, распределение зарубежной помощи, ручное управление экономикой, строгие предписания и запреты: после 24.02.2022 украинский Левиафан оброс возможностями, которые еще год назад никому не снились.

Но чем больше власти, тем больше злоупотреблений ею. Чем больше полномочий, тем шире пространство для извлечения личной выгоды.

Должностные лица, пользующиеся ситуацией в собственных корыстных интересах, слишком часто исповедуют принцип "Война все спишет". И череда коррупционных скандалов, потрясших Украину в начале 2023 года – яркое тому подтверждение.

Правда, реальный уровень злоупотреблений властью не поддается точному измерению. Нет и не может быть "индекса коррупции": существует лишь "индекс восприятия коррупции". А восприятие всегда субъективно и зависит не только и не столько от масштабов коррупционной деятельности, сколько от морально-психологического фона.

Если таким фоном выступает большая война, она способна заслонить неблаговидные дела чиновников и силовиков. Или же, наоборот, привлечь к ним внимание миллионов разгневанных граждан.

В одних случаях кровопролитные бои на фронте становятся ширмой, в других – увеличительным стеклом.

Принцип "война все спишет" работал в начале полномасштабного вторжения на украинскую землю. Когда судьба страны висела на волоске, когда враг рвался к Киеву, когда у военкоматов выстраивались очереди из добровольцев, а на запад устремились сотни тысяч беженцев.

Гражданское население пыталось справиться с психологическим шоком, люди старались адаптироваться к новой реальности, и проблема отечественной коррупции попросту выпала из коллективного поля зрения.

Хотя в те же самые дни кто-то получал дополнительные полномочия и входил во вкус злоупотреблений, украинскому обществу было не до того.

Читайте также: 2022-2023: Голодные игры

Формула "Война все спишет" действовала и в те моменты, когда Украине улыбалась военная удача. После отступления оккупантов с Киевщины и Черниговщины, после дерзкого потопления "Москвы" и освобождения острова Змеиный, после триумфального контрнаступления ВСУ на Харьковщине и вступления украинских войск в Херсон.

Когда победа становится явью, заплаченная за нее цена волнует немногих – даже если эту цену искусственно завышают нечистоплотные должностные лица.

Любые сообщения о злоупотреблениях правящего класса растворялись среди всенародного энтузиазма, терялись на фоне украинских надежд, тонули в море ликования.

Но зимой 2022-2023 война вошла в фазу, когда она ничего не может списать, а, напротив, придает новостям о коррупции дополнительную остроту.

С одной стороны, население уже давно привыкло к военным реалиям, и первый шок остался далеко позади.

С другой стороны, положение на фронте не внушает прежнего энтузиазма: враг наступает, украинские войска вынуждены обороняться, и с победными реляциями становится туго.

Предосудительные поступки власть имущих более ничем не заслонены. И теперь они получают особенно широкий резонанс – поскольку ассоциируются с военными тяготами и неудачами.

Январские коррупционные скандалы породили дискуссию о том, допустимо ли выносить сор из избы в суровое военное время.

Впрочем, для Украины это не ново: два альтернативных взгляда обозначились еще в период малой гибридной войны.

Согласно одной точке зрения, коррупция подрывает обороноспособность страны и подлежит бескомпромиссному разоблачению.

Другая точка зрения сводится к тому, что антикоррупционные публикации играют на руку врагу, а в самой коррупции ничего страшного нет.

Пожалуй, самое знаменитое оправдание, датированное 2018 годом, принадлежит тогдашнему провластному блогеру Карлу Волоху:

"Коррупция, которая сохраняется при нынешней власти (на порядок ниже, чем до 2014), является, во многом, вынужденной – главным образом, потому что власти приходится воровать, дабы на эти деньги хоть отчасти информационно и организационно противостоять атаке объединенных путинско-олигархических информационных войск".

Читайте также: Право быть честными

Правда, большой войне предшествовала смена власти в Украине, и сторонники двух подходов к коррупции частично поменялись местами. Тот же самый Карл Волох перевоплотился в оппозиционного блогера – и теперь считает коррупцию серьезной проблемой, а не вынужденным воровством из патриотических побуждений.

Зато часть симпатиков Зеленского, активно разоблачавших махинации эпохи Порошенко, готовы закрыть глаза на злоупотребления нынешнего топ-чиновничества.

Для изменения взглядов на 180 градусов всегда найдется благовидное объяснение. Мол, в условиях полномасштабной войны коррупция стала гораздо большим злом, чем раньше. Или же наоборот: сейчас рассказы об украинской коррупции выгодны Путину намного больше, чем до 2022 года…

Но загвоздка в том, что все споры о разоблачении и оправдании коррупции ограничиваются информационным пузырем фейсбука. За его пределами, среди широких масс, никакой дискуссии на этот счет быть не может.

Петр Порошенко, чьи спикеры пытались продвигать тезис о "вынужденной и простительной коррупции", потерпел сокрушительное поражение на всенародных выборах. А Владимиру Зеленскому приходится считаться с настроениями населения.

Для миллионов простых украинцев понятие "коррупция" означает нечто большее, чем собственно коррупцию. В него вкладывается массовое недовольство социальным неравенством.

Когда до 2022 года наши сограждане возмущались коррупцией, то фактически большая часть из них была возмущена имущественным расслоением в бедной стране.

Если продвинутый интеллектуал подразумевал под "борьбой с коррупцией" прозрачные и честные правила, то для обывателя "борьба с коррупцией" означала раскулачивание богачей с их роскошными особняками, автомобилями и яхтами.

При этом было практически невозможно различить протест против незаконного обогащения и протест против обогащения вообще: в Украине одно совпадало с другим слишком часто.

Читайте также: Из жизни каннибалов

Полномасштабная война способствовала резкому обострению старых социальных противоречий. Миллионы граждан сталкиваются с падением доходов, потерей работы, ростом цен, регулярными отключениями электроэнергии и прочими военными невзгодами.

На этом фоне "коррупцией" становится всякое преуспевание правящего класса: и незаконное, и вполне легальное. В массовом сознании нет принципиальной разницы между взятками, откатами, казнокрадством – и депутатским отдыхом в Таиланде и Дубае.

Оказавшись в центре внимания, любое проявление социального неравенства возмущает украинцев до глубины души, не подлежит оправданию в глазах населения и требует публичной реакции президента Зеленского.

Причем в народе востребовано даже не системное противодействие коррупции, а скорее точечные репрессивные мероприятия: громкие отставки, демонстративные запреты и эффектные аресты хотя бы некоторых VIPов.

Другого пути у Банковой нет.

Во всяком случае, до тех пор, пока новое контрнаступление ВСУ не оттеснит тему коррупции на задний план, и война вновь не начнет списывать чужие грехи.

Михаил Дубинянский