Ключ от тюрьмы народов
В годы Второй мировой советский пропагандист Илья Эренбург прославился неполиткорректным призывом "Убей немца!". Впоследствии он утверждал, что разжигание ненависти к врагу было вынужденной мерой: поскольку поначалу многие в СССР наивно рассчитывали на классовую солидарность немецких трудящихся.
В своих мемуарах товарищ Эренбург напишет: "Мы сдавали за городом город, а я не раз слышал от красноармейцев, что солдат противника пригнали к нам капиталисты и помещики, что, кроме Германии Гитлера, существует другая Германия, что если рассказать немецким рабочим и крестьянам правду, то они побросают оружие…
Люди, защищавшие Смоленск или Брянск, повторяли то, что слышали сначала в школе, потом на собраниях, что читали в газетах: рабочий класс Германии силен, это передовая индустриальная страна, правда, фашисты, поддерживаемые магнатами Рура и социал-предателями, захватили власть, но немецкий народ против них, он продолжает бороться".
Представление о рабочем классе, готовом восстать против фашистского гнета, очень хорошо укладывалось в рамки советской идеологии.
Читайте также: Остров Россия
Однако в реальной жизни большинство немецких пролетариев оставались верной опорой режима вплоть до конца войны. А наиболее результативными противниками Гитлера оказались представители военной аристократии, предпринявшие попытку путча в 1944-м – и это совершенно не вписывалось в советскую классовую догму.
Сограждане Ильи Эренбурга придавали сакральное значение понятию "класс". Для нас таким же сакральным становится понятие "нация".
В 1930-х считалось очевидным, что любые индивидуальные особенности несущественны: по-настоящему важна принадлежность к тому или иному классу. В 2020-х Украина утверждается во мнении, что личные характеристики не имеют большого значения: все определяется принадлежностью к той или иной нации.
Стоило мысленно разделить окружающий мир на отдельные классы, и пазл мироустройства тут же складывался воедино. Разделение окружающего мира на нации дает аналогичный эффект – все начинает казаться предельно ясным и простым.
Воюющая Украина получает готовые ответы на все вопросы о подданных вражеского государства – о том, отличаются ли они друг от друга, и могут ли оказаться полезными для нашего дела.
Этнический русский – даже если он всю сознательную жизнь боролся с Кремлем – все равно остается представителем имперской нации. Следовательно, он является естественным врагом Украины, которого нельзя рассматривать даже в качестве ситуативного попутчика. Никакой пользы от него не может быть по умолчанию.
Читайте также: Народ-небрат
Другое дело – буряты, тувинцы, башкиры, якуты или дагестанцы. Они порабощены империей и превращены в московское пушечное мясо, а значит, заслуживают снисхождения и сочувствия. Более того, угнетенное положение автоматически делает их потенциальными союзниками Киева в борьбе с российским империализмом. Даже если они сами этого пока не понимают.
Идеология подсказывает украинцам простой и очевидный рецепт победы над империей зла. Порабощенные нации, населяющие РФ, должны осознать себя, отказаться воевать за московские интересы, взбунтоваться против Путина – и тогда кремлевскому режиму конец.
Кажется, ключ от российской тюрьмы народов лежит на самом видном месте. Бери и пользуйся! Но, к сожалению, при всей своей привлекательности эта идеологическая конструкция расходится с реальным историческим опытом.
В XX веке вражеская империя дважды переживала крах, и оба раза имперская рыба начинала гнить с головы. Кризис в столице давал толчок результативному национальному движению на местах – но никак не наоборот.
Династия Романовых благополучно пережила бунты против трудовой мобилизации, вспыхнувшие в среднеазиатских владениях империи в 1916-м и подавленные карателями.
Зато роковым для самодержавия оказалось выступление петроградских домохозяек в феврале 1917-го, поддержанное петроградским же гарнизоном. А уже после столичной революции резко активизировалась и оказалась успешной национально-освободительная борьба: от Финляндии до Украины.
Началом конца для советской империи стал системный кризис середины 1980-х, вынудивший московское руководство взять курс на перестройку и демократизацию. Национальные фронты в Латвии, Эстонии и Литве – равно как и украинский Народный Рух – поначалу позиционировали себя именно как движения в поддержку перестройки, одобряющие инициативу центра. А уж потом они трансформировались в открытых могильщиков СССР.
Скорее наоборот: процесс дезинтеграции РФ едва ли начнется без предварительной дестабилизации в центре.
Читайте также: Мертвый хватает живого
Пассивное недовольство, протестные настроения, уличные беспорядки, противоречия в верхах, закулисные интриги – все это должно рассматриваться Украиной исключительно в практическом, а не в идеологическом ключе.
Ситуативные российские попутчики не обязаны вызывать ни сочувствия, ни симпатии, ни надежды на полноценный союз в будущем.
Воюющей Украине не нужны верные друзья в РФ – ей нужны инструменты. Инструменты, выполняющие сугубо утилитарную функцию: максимальное ослабление нашего противника.
И вряд ли стоит убеждать себя, будто московский инструмент для нас менее полезен, чем бурятский, башкирский или чеченский. Даже если идейная догма подталкивает многих украинцев именно к такому выводу.
Михаил Дубинянский
