Якоб-лжец и украинская дилемма

За всю историю ГДР только один восточногерманский фильм был номинирован на "Оскар" – военная драма "Якоб-лжец", снятая в 1974 году по одноименному роману писателя Юрека Беккера. Правда, на постсоветском пространстве эту картину видели немногие: более известен ремейк 1999 года с Робином Уильямсом.

Главный герой романа и обеих экранизаций – Якоб Хаим, скромный житель одного из польских гетто в годы Второй мировой войны.

Волею случая его начинают считать обладателем незаконного радио, которое он будто бы тайком слушает. И Якоб вынужден регулярно сообщать населению гетто вымышленные новости о положении на фронте и о военных поражениях нацистов. Он лжет, чтобы вселить в людей надежду. Лжет, чтобы морально поддержать их. Лжет, чтобы дать им силы для выживания.

У нынешних обитателей украинского тыла не слишком много общего с персонажами Юрека Беккера. Мы не живем под вражеской оккупацией, не заперты в гетто и не отрезаны от внешних источников информации.

Пресловутые русские танки, которые в "Якобе-лжеце" олицетворяли надежду на освобождение, превратились в символ нового нацизма. Но что ничуть не потеряло своей актуальности, так это проблема лжи и честности в военное время.  

Украина столкнулась с собственным коллективным Якобом-лжецом еще в самом начале полномасштабной российской агрессии. Все мы помним многочисленные обнадеживающие новости, взятые с потолка.

Фальшивые инсайды о предстоящем перевороте в Кремле и скорой кончине Путина. Фейковые сообщения о фантастических победах украинского оружия. Рассуждения экспертов о российских ракетах, которые вот-вот должны закончиться. И, разумеется, знаменитое "две-три недели максимум", ставшее всенародным мемом.

Сегодня кто-то обвиняет тогдашних позитивных спикеров в сознательной дезинформации украинского общества. Но сами они утверждают, что действовали правильно и помогли миллионам соотечественников пережить худшее. Мол, если бы в начальный период вторжения перед Украиной предстала честная и объективная картина происходящего, многие наши сограждане могли бы сломаться еще в феврале-марте. А бодрящая ложь позволила им выстоять, справиться с первым шоком и постепенно адаптироваться к реалиям большой войны.

За неполные восемь месяцев к масштабному военному противостоянию привыкла вся страна, а на смену воображаемым победам Украины пришли настоящие и осязаемые. Но это не означает, что украинский Якоб-лжец больше не востребован.

Читайте также: Роль моли в истории

Например, в нашем публичном пространстве регулярно озвучиваются мечты о светлом послевоенном будущем. О быстром восстановлении страны. О социально-экономическом процветании. О региональном лидерстве. О бесценном опыте, который позволит построить новую передовую Украину.

Как правило, такие прогнозы заведомо приукрашены и малореалистичны. Но они психологически поддерживают и мотивируют  значительную часть населения, а значит, объективно полезны. Особенно сейчас, на фоне нарастающего воздушного террора и в преддверии самой тяжелой зимы в новейшей отечественной истории.

Намного ближе к реальности пронзительные строки писателя и фронтовика Артема Чеха, нарисовавшего собственную картину послевоенной Украины:

"Будуть сотні тисяч мовчазних героїв, кілька тисяч навколовоєнних клікуш і мільйони людей з посттравматичним розладом. Самогубства, кримінал, девіація. Загалом, соціальна катастрофа, що буйно проростатиме з благодатного ґрунту безцінного досвіду. І радість перемоги теж буде. Але недовго. Радість від перемоги – явище нетривале. Її гасять необхідність важкої праці та осмислення наслідків. А ще присмак металу в роті, ацетонове дихання і біонічні протези для небагатьох щасливців".

Этот текст об украинском будущем максимально честен. Но в настоящий момент он может мотивировать разве что беженцев, пытающихся закрепиться в Европе, чтобы уже не возвращаться на родину. И насколько своевременны откровенные рассуждения о наших послевоенных перспективах, сказать трудно. 

Как и любой социум в разгар войны, украинское общество сталкивается с моральной дилеммой. Что предпочтительнее: заведомо преувеличенная и даже вымышленная "перемога" или предельно честная "зрада"?

Стоит ли по возможности ограждать население от негативных новостей, лакировать военную действительность и дезинформировать сограждан, поднимая их моральный дух? Или же следует всегда говорить правду, какой бы тягостной она ни была и как бы негативно ни сказывалась на психологическом состоянии украинцев?

Конечно, для правящей команды этой дилеммы не существует. Любая власть старается делать хорошую мину даже при очень плохой игре. Любая власть обязана противодействовать пессимистическим и паническим настроениям, которые сами по себе способны усугубить ситуацию ("Прошел слух, что завтра пропадут яйца. Все побежали покупать яйца, и они пропали сегодня").

Читайте также: Зеркало войны

Любая власть должна заявлять народу, что все под контролем: даже если в действительности контроль оставляет желать лучшего.

Дилеммы не существует и для тех из нас, кто задолго до войны оказался в непримиримой оппозиции и до сих пор страдает от постэлекторальной травмы 2019 года.

В их представлении правдивая "зрада" бьет не по моральному духу нации, а исключительно по Зеленскому и Ко. Публичный пессимизм может навредить не воюющей стране, а лишь презираемой правящей верхушке.

Борьба с "зеленой шмарклей" остается для этой части общества не менее важной задачей, чем победа над Кремлем.

Но остальная Украина вынуждена день за днем нащупывать баланс между военной правдой, которая слишком часто оказывается неприглядной, и военным позитивом, который необходим миллионам наших соотечественников.

В некоторых случаях выбор дается легко. Пожалуй, все согласны с тем, что украинского обывателя бессмысленно убеждать в скором завершении войны: хотя бы потому, что "две-три недели" или "два-три месяца" уже не будут приняты на веру.

С другой стороны, практически никто не оспаривает решение не озвучивать реальные потери ВСУ до окончания войны: очевидно, что такая правда не принесет Украине ничего хорошего, зато априори сыграет на руку противнику.

Однако гораздо чаще приходится сталкиваться с неоднозначными ситуациями, задумываться над каждым месседжем и скрупулезно взвешивать все за и против.

Выбирать между объективностью и целесообразностью.

Колебаться между стремлением быть честными и боязнью подыграть вражеским ИПСО.

Бороться со своим внутренним Якобом-лжецом или уступать ему.

Универсальных решений тут нет и не будет. Во всяком случае, до украинской победы в войне.

Михаил Дубинянский