Народ-небрат

"С этого надо было начинать. Другого языка эти твари не понимают". "Пусть хлебают воду прямо из реки". "Работайте, братья, оставьте их и без воды, и без света, и вообще без всего". "Пусть поживут как на Донбассе, ублюдки нацистские". "Ввергнуть их в каменный век, они сами сожгут свое правительство".

Примерно так выглядела типичная подборка российских комментариев в Telegram после ракетных ударов по Кривому Рогу, временно оставивших город без водоснабжения.

В этих репликах прослеживается многое: жгучая ненависть и бессильная злоба, уязвленное самолюбие и желание отомстить Украине за позорные военные поражения.

Но чего там точно не увидишь, так этого традиционного представления об украинцах как о "братском народе".

Целенаправленные удары по критической инфраструктуре, псевдореферендумы на оккупированных территориях и частичная мобилизация в РФ воспринимаются как новый этап российской вооруженной агрессии против Украины.

Но, помимо прочего, это еще и фактическое банкротство той пропагандистской матрицы, которую в Москве эксплуатировали годами и десятилетиями.

И в советские, и в постсоветские времена украинцев представляли как народ-брат, связанный с россиянами общей судьбой.

Само собой, украинские "братья" виделись младшими: слабыми и беспомощными, глуповатыми и доверчивыми, не способными позаботиться о себе и устроить собственную жизнь.

Неизменно подчеркивалось, что, лишившись московской опеки, "братская Украина" попала в недобрые руки и нуждается в освобождении от угнетателей: американских агентов, алчных олигархов и немногочисленных русофобов-бандеровцев.

Полномасштабное вторжение в феврале 2022-го поначалу укладывалось в эту пропагандистскую парадигму, и Путин собирался свергнуть "шайку наркоманов и неонацистов, которая засела в Киеве и взяла в заложники весь украинский народ".

Отсюда мечты о победном блицкриге, о взятии Киева за три дня и о встрече российских войск с цветами. Мол, братья же не станут сопротивляться собственному освобождению.

Отсюда упорная ложь о том, что российские удары наносятся исключительно по военным целям и вообще не затрагивают гражданское население. Мол, воюем по-братски: аккуратно и гуманно.

Отсюда отрицание массовых расправ российской армии над мирным населением Украины. Мол, как можно, мы же братья!

Правда, уже в апреле крах кремлевского блицкрига породил альтернативную концепцию: украинцы – это народ-небрат и народ-враг.

Первой ласточкой стала пресловутая программная статья российского политтехнолога Тимофея Сергейцева. В публичное пространство была вброшена мысль о том, что "значительная часть народа, вероятнее всего, его большинство, освоено и втянуто нацистским режимом в свою политику".

Миллионы украинцев предстали уже не "жертвами нацистской верхушки", а "нацистами" en masse. Не угнетенными братьями, а враждебными существами, которые несут угрозу самому существованию России.

Тем не менее, в одночасье вытеснить многолетний "братский" дискурс не удалось.

На протяжении весны и лета российское общественное мнение, поддерживающее войну, пребывало в раздвоенном состоянии. Пока соседский Хайд клеймил "проклятых хохлов", соседский Джекил по инерции твердил об "украинских братьях".

Читайте также: Школа жизни

С одной стороны, градус неприкрытой ненависти к украинцам неуклонно нарастал. С другой стороны, официальная пропаганда продолжала транслировать привычные месседжи об "освобождении украинцев от режима Зеленского" и о "высокоточном оружии, поражающем только военные объекты".

Но, похоже, теперь наступает окончательный и бесповоротный перелом. Кремль столкнулся с необходимостью внутренней мобилизации, а собственных подданных легче мобилизовать не для "оказания братской помощи", но для "защиты родины от смертельного врага".

Целенаправленное разрушение критической инфраструктуры, которое так радует воинственную российскую публику, априори направлено против всех украинцев без разбора.

Истолковать его иначе невозможно, да и не нужно: у кремлевских пропагандистов больше нет необходимости прикрываться фиговым листком. Проще пояснить, что украинское гражданское население состоит в основном из "нацистов" и потому не заслуживает снисхождения – хоть сейчас сбрасывай на него ядерную бомбу.

Таким образом, украинцы официально перестают быть "братским народом" и переходят в категорию вражеских народов. Как поляки для Рейха в 1939-м. Как немцы для Советов в 1942-м. Как японцы для американцев в 1945-м. Как ненавистные американцы для россиян ХХI века – с той разницей, что Америка для РФ недосягаема, а до Украины российская военная машина пока еще может дотянуться.

Прежнее представление об украинцах как о "братьях" рискует сохраниться лишь в оппозиционных российских кругах.

Благонамеренные "хорошие русские" продолжат и дальше критиковать войну, ссылаясь на историческое и культурное родство между Украиной и Россией. А разгневанные украинцы продолжат по привычке обвинять российскую оппозицию в "продвижении кремлевского нарратива про братские народы", хотя сам Кремль уже фактически пожертвовал этим нарративом.

Парадокс в том, что статус народа-небрата был давней мечтой украинского национал-патриотического сообщества.

Многие годы бытовало мнение, что именно этот статус должен защитить независимую страну от соседских притязаний и военной агрессии.

Считалось, что украинцам нужно стать для России чужими – и тогда она потеряет к нам интерес.

Читайте также: Украинский щит

Нужно отгородиться от Москвы культурно-символическим частоколом – и тогда нас не тронут.

Нужно, чтобы украинцев не считали братьями – и тогда Кремль оставит наше государство в покое…

Выясняется, что нет, не оставит.

К сожалению, механизмы агрессивной войны работают по-другому.

Какой бы деколонизированной и дерусифицированной ни выглядела сегодняшняя Украина, это не отобьет у Москвы болезненного интереса к нашей стране.

Даже исчерпав военные возможности для игры в "освобождение", Кремль сохранит ресурсы для ракетного террора и будет активно ими пользоваться. А от поражения критической инфраструктуры не застрахует никакая национальная эмансипация – и этой зимой в зоне риска окажутся все украинские регионы, независимо от языковых и культурных особенностей.

Большая война уничтожила многие стереотипы российской пропаганды об Украине и украинцах. Но заодно она покончила и с некоторыми отечественными стереотипами.

Оказалось, что стать чужими для России еще не означает решить проблему России.

Демонстративное прощание с Пушкиным не заменит ударов по Путину. Символический частокол не позволит обойтись без современных систем ПВО. А признание украинцев небратским народом не остановит агрессора, который пока еще в состоянии продолжать агрессию.

Михаил Дубинянский