Батько наш – Ізраїль, Україна – мати. Как израильтянка открыла украинский фронт, пока Кнессет не спешил выслушать Зеленского

"В Украине мертвые падают с неба, в Израиле живые лезут из-под земли, чтобы убивать. Все признаки конца света".

Это сообщение в мессенджере Евгения Даниленко отправила 17-го июля 2014-го года из бомбоубежища во время обстрела Тель-Авива ракетами ХАМАС.

В тот день над Украиной сбили малайзийский "Боинг-777" − рейс МН17.

В тот же день 13 террористов-хамасовцев через подземные тоннели проникли на территорию Израиля.

Женя в Израиле с 2011-го. В Киеве у нее остались родители и квартира на 14-м этаже многоэтажки на улице Чернобыльской. В жилье нычка с раритетами – автографом "мумий тролля" Ильи Лагутенко и неотправленным посланием к Фредди Меркьюри: "І love you". 

Где-то там же на антресолях пылилась и собранная родителями папка с коллекцией статей Жени из газет и журналов, где она успела поработать. 

До отъезда в Израиль она писала хорошие тексты. Когда тексты становились плохими, объясняла: "Я влюбилась". Бороться с этим редакторам было так же бесполезно, как со сменой дня и ночи…

В июле 2014-го в неспокойном, но мирном Киеве, сообщения Жени из Тель-Авива под ракетными обстрелами читались, как фикшн. Даже после Майдана и оккупации Крыма. Даже во время войны, которая шла на Донбассе.

"Мое новое правило: все важное должно быть в легкодоступном месте. Ключи, поводок для собаки, полотенце. Способность по звуку отличить ракету, сбитую в воздухе, от той, которая упала − незаменимый навык".

"Ты ставишь себе на телефон приложение "Сирена". А в настройках, вместо того чтобы выбрать оповещение только в своем городе и угомониться, ставишь еще несколько: город, в котором родственники, город, в котором подруга, и город, который на границе. "Чтобы быть в курсе", −  объясняешь ты себе".

"Звоню в Центр сдачи крови, предлагаю помощь. Слышу в ответ: "Дорогая, у нас уже слишком много крови". Невозможно понять, где заканчиваются страшные новости, и начинается это хваленое чувство юмора".

"Знакомая объяснила своей дочке, что с помощью сирены разгоняют птиц. И теперь не знает, что делать, потому что девочка начала бояться голубей".

В мае 2022-го все эти сообщения читаются иначе, чем восемь лет назад.

Русские ракеты connecting people.

Инсулин и свиные ребра

24-го февраля 2022-го режиссер видеомонтажа 35-летняя Евгения Даниленко в съемной квартире в тель-авивском районе Яффо собирается вносить последние правки в короткометражку "Border Line". Фильм о том, как израильтяне из разных вселенных уживаются друг с другом.

Монтаж еще одного фильма ждет ее в Киеве. Он о Татарбунарском районе на юге Одесской области. Снимали круглый год – четыре времени года Бессарабии.

Последние несколько лет Женя живет на две страны. 

– В Киеве чем более расслабленно ты живешь, тем лучше. В Тель-Авиве – чем быстрее, тем лучше. А где-то посередине – я и мои успокоительные таблетки.

…Утром 24-го она читает новости из Украины и понимает, что монтаж фильма отменяется. 

Женя покупает билет на ближайший рейс Тель-Авив – Варшава. В аэропорт ее везет подруга-израильтянка. Она торжественно вручает "тревожный чемоданчик" с пауэрбанками, фонарем с динамо-машиной, сладостями в дорогу и чудо-мешком, куда можно спрятаться на случай мороза. 

В варшавском аэропорту толпа "руссо туристо". Они возмущаются и кричат полякам: "Нам срочно нужно домой! Мы не понимаем ваш английский! Мы требуем посла!"

Женя наблюдает, потом спокойно говорит им: "У меня есть для вас хорошее решение, как быстро попасть в Москву. Добираетесь до Украины. А там верхом на ракете".

Следующий уровень квеста с препятствиями – автобус Варшава – Львов.

− У нас был трехэтажный автобус внутри одноэтажного. Я сидела на руках у 120-килограммового мужчины, он – на руках какой-то хрупкой барышни.

Навстречу шли люди из Львова в сторону польской границы – в основном женщины с детьми.

Марш-бросок из Тель-Авива до Львова занял 30 часов. 26-го февраля Женя была уже в Украине. 

Когда добралась, первым делом позвонила подруге.

− Слушай, − спрашивает, − у тебя во Львове кто-то есть?

− Кто нужен?

− Нужно быстро потратить мои три тысячи долларов на лекарства для военных.

Три тысячи долларов разлетелись за шесть часов. Ходили по аптекам со списками самого необходимого для военных госпиталей Киева и Харькова. 

Потом Женя добавила еще немного денег из запасов. Потом бросила клич в интернете. Через полчаса смартфон не замолкал от уведомлений о переводах. 

− Мы приехали за товаром на легковушке. Над нами посмеялись. Говорят: "Где ваш бус?" Я думаю: "Какой еще бус, зачем?". Просто не понимала, сколько это лекарств.

Все это нужно было где-то хранить до того, как лекарства разъедутся по стране. Через десятые руки нашли какой-то склад на два часа.

Два часа растянулись на три месяца, а "стартовый бюджет" в 3 тысячи вырос до 300 тысяч долларов.

Один из складов был на втором этаже ресторана. Красиво, хотя и не кошерно: сверху – инсулин, снизу – свиные ребра.

Конкретная, адресная и точечная

"Я стала конкретной. И адресной. И точечной. Сегодня я перешагнула отправку в 4 миллиона гривен. У меня уже не хватает яиц", – в один из дней пишет Женя.

География конкретных, адресных и точечных отправок: Николаев, Мариуполь, Херсон, Харьков, Киев, Ирпень, Чернигов, Запорожье, Днепр, Авдеевка, Каменское, Северодонецк, Краматорск. 

Закупать приходится все – шовный материал и хирургические инструменты, антибиотики, обезболивающие, адреналин, морфий, дефибрилляторы, антиожоговые препараты, успокоительные. Поначалу удивлял повышенный спрос на аллохол – в стране вроде "сухой закон", но у всех проблемы с печенью. 

Первые посылки с лекарствами отправляли из Львова в Харьков. Они ехали по двое суток – трассу обстреливали. Водителям выдали бронежилеты, привезенные из Израиля. Для упрощения перемещения через границу их оформили как реквизит для фильма о войне, который якобы снимают в Украине.

В Херсон отправляли лекарства уже на грани оккупации. Коробки через блокпосты не провезти, приходилось распихивать по одной упаковке лекарств в карманы водителей. Если останавливали, говорили, что это их личные: "Оце в мене тут болить".

Позже начали не только "лечить" военных и гражданских, но и кормить переселенцев. Сначала 300 человек, за несколько дней их стало 800, сейчас 1200.

Всем этим рулят четыре человека, включая Женю. И еще от 15 до 40 помощников – водители, грузчики.

В один из дней в самом начале пришел друг и сказал: "Хватит партизанить. Слышали шутку про паляницю-полуницю? Я зарегистрировал домен palyanytsya".

Так ноунеймы стали волонтерской организацией "Рalyanytsya" (если на иврите – פליאניטסיה), а Женя Даниленко – единственным в мире CEO, мечтающим о том, чтобы его компания закрылась как можно быстрее.

По крайней мере она считает, что единственным.

Но Евгения ошибается. Мало кто из украинских волонтеров не мечтает закрыть богадельню и заняться наконец своей жизнью. 

Когда-нибудь. После войны, пандемии, конца света.

Народная республика Волонтерия

"Единственное, что ты можешь предпринять, когда не можешь ничего сделать − осознать масштабы катастрофы. Ладно, не осознать, но хотя бы попытаться", – писала Женя в июле 2014-го из бомбоубежища в Тель-Авиве.

– В Израиле ты не участвуешь в войне, если ты не в армии. Ты знаешь, что есть "Железный купол", который тебя защищает. И есть налоги, которые ты платишь, чтобы "Железный купол" тебя защищал.

В Израиле чувствуешь себя более защищенным физически и менее – эмоционально. Потому что от тебя ничего не зависит. Все, что ты можешь, работать на своем месте и не забывать про шопинг, чтобы работала экономика. А в Украине – зависит, – говорит она в мае 2022-го.

Женя старается избегать слова "волонтер", говоря о себе. Дает о себе знать привычка держаться подальше от мейнстрима. Но это ничего не меняет. Понять, что перед тобой волонтер, проще простого. 

Родовых признаков три.

Во-первых, волонтер обязательно испытывает чувство вины за то, что делает "мало", "не так", "не туда" и "не тогда". Волонтеры-неофиты вдобавок к личной вине испытывают еще и "испанский стыд" за несовершенства всего рода человеческого.

Во-вторых, любой волонтер мечтает о государстве, которое будет справляться со всем без его помощи. Это утопия. И не только потому что такое государство живет разве что в фантазиях Томаса Мора и Томмазо Кампанеллы. "Причинять добро" – игла, спрыгнуть с которой мало кому удается.

В-третьих, ареал обитания волонтера – там, где "жопа". В других местах волонтеры не размножаются. В этом смысле Украина – рай: Майдан, война, ковид, война. Народная республика Волонтерия в государственных границах 2014-го года.

– У волонтера есть два пунктика, – говорит Женя. – Первый – полный склад. Я начинаю паниковать в таких случаях. Значит какая-то больница что-то не получила. И наоборот – пустой склад вызывает приступы счастья. Все уехало – класс.

Второй пунктик – отправки на Новой почте. Заходишь, у тебя две паллеты. И тут за тобой в очереди зарисовывается человек с тремя паллетами. У кого-то больше посылка! И ты думаешь: "Я лекарства в больницу скорой помощи отправляю, а ты куда?". Однажды так распереживалась, что наш водитель говорит: "Пойду разведаю, что там у них". Возвращается и успокаивает: "Да не переживай ты так – у них там печенье, причем говняное".

Фарммафия, анархисты и шишки в помощь 

Когда появилась "Рalyanytsya", Женя вспомнила, что в прошлой жизни у нее были две большие любви.

Первая – украинская фармацевтическая мафия, которую она выводила на чистую воду, когда была журналисткой десять лет назад.  

Она обзвонила все свои "теплые" контакты. Сказала, что сейчас не время для прошлых обид. Эти люди теперь сдают ей своих поставщиков, аптеки, сети, знакомых, через которых можно достать лекарства.

Вторая любовь Жени – европейские анархисты.

– Я когда-то подживала во всяких сквотах. Почти все мои друзья уехали в Берлин. Как-то они звонят и говорят: "Открывай ворота, мы подъезжаем к твоему складу".

Чуваки ездят из Берлина на автобусе, привозят все, что сложно купить в Украине. Сами ищут деньги. Мы платим только за бензин, и не все, кстати, берут.

Прекрасные хулиганы, которые работают на победу Украины.

Иногда победу Украины приближают очень странные грузы. 

– Как-то к нам приехали гигантские прокладки. На лошадей, что ли – точно не человеческие. В них можно завернуться целиком на случай холода. Прокладка-пуховик.

В другой раз прислали посылку с трубками для трахеотомии. Среди них почему-то оказались трубка и маска для подводного плавания. Паковали те трубки, бросили и эту на всякий случай.

И вишенка на торте. У меня подруга работает в благотворительном фонде в Кремниевой долине. В Лос-Анджелесе открыли пункт приема гуманитарки для Украины. Приходит пожилая дама и торжественно вручает коробочку. В ней магнитик на холодильник и шишки. Настоящие – из леса. От всего сердца.

Все хотят помочь, нелегко оставаться в стороне.

Пиу-пиу и пакеты для трупов 

Бессмысленное это занятие – искать исторические параллели. Особенно если они сами тебя находят.

В День памяти жертв Холокоста, 8-го апреля, когда все в соцсетях писали "never again", Женя заказывала пакеты для трупов.

– Звонят нам чуваки из Луганской области. Говорят, пакеты рвутся, выпадают части тела. Потому что пакеты рассчитаны на вес до 100 кг, а если это мужчина в полной боевой выкладке, нужны прочные, с ручками, с перчатками и нормальными замками.

Сначала покупали в Черкасской области. Потом наши берлинские анархисты-активисты выяснили, что у кого-то из их тусовки бабушка с дедушкой – владельцы ритуальной службы. И мы такие: "Вау, слава Богу, мы нашли пакеты для трупов!".

Купили 400 штук и еще 800 нам везут из Берлина. Такое вот "never again", бл*дь. Сижу, еврейская морда, в День памяти жертв Холокоста пакеты для трупов заказываю. Но, блин, кто-то же должен этим заниматься. Это часть войны.

И это тоже часть войны.

– На третий-четвертый день войны израильские и немецкие знакомые спросили: "Тебе отправить постинор?" Это таблетки для экстренной контрацепции. 

Я сказала: "Да что вы говорите? Конечно, нет". При чем тут постинор. Это же война, а не оргия. Мальчики бегают с пушками – пиу-пиу-пиу, ракеты летают. Это не Первая мировая. 2022-ой год – никто никого насиловать не будет. Люди на войне штаны не снимают.

Они ответили: "Ну, послушай, надо быть готовыми ко всему".

А потом мы начали получать запросы. Очень много. Я не знаю всю статистику изнасилований в городах и селах, оккупированных русскими. Никто ее не знает.

Партнеры из Германии предложили 10 тысяч наборов для абортов. Это почти 60 тысяч таблеток. Их нужно было привезти в Украину.

– Три девочки – я и две волонтерки – сели в машину и поехали. Такие счастливые, потому что появилась возможность покататься за лекарствами. По дороге туда – щебетали. Обратно ехали молча. Мы везли в багажнике 10 тысяч убитых детей.

Такое пиу-пиу.

Был дом – нет дома 

"Наверное, нужно высказаться. Моего дома нет, мои родители – бездомные.

Ну, так я выскажусь: любимые мои, мы победим. Мы тут. Я работаю на складе, у нас лекарства, мы не уезжаем. Построим и дом, и все, что нужно. Много домов. Все сделаем. Все мы вместе. А остальное идет на х*й", – пишет Женя 15-го марта.

О том, что в ее дом "прилетело", мама Жени узнала, разговаривая по телефону с соседкой. "Ирочка, я не могу выйти, потому что горит линолеум. У нас 14-ый этаж, пожарные еще не добрались; пока дойдут, мы сгорим".

К тому моменту родители Жени, ее 90-летняя бабушка, русскоязычная еврейка родом из Донецка, и сестра бабушки, к счастью, успели эвакуироваться во Львов.

– Бабушка приехала с тяжеленным рюкзаком. Никому не сказала, что там. Когда к нему подошла моя собака, рюкзак начал бежать. "Что в рюкзаке, бабуля?" – "Так там же кот. Такой хороший кот – 20 часов ехал, не мурчал, не пил, не писал".

Зато 80-летняя сестра бабушки эвакуировалась с огромным чемоданом. В нем бусы, купальники, летняя обувь, платья. Все самое красивое взяла с собой. И очень удивлялась: "Разве Женечка не везет нас в эвакуацию на море?"

"Евроремонт" и квартира-невидимка

"В начале 1990-х у моей семьи не было денег даже на кашу, не говоря уже о жвачках и вкусняшках. Однажды я получила "под елочку" сникерс − целый настоящий шоколадный батончик, о котором мечтала годами. Я плакала и была самым счастливым ребенком на Земле. 

Сегодня мы получили из Германии для украинских хирургов препараты, которых по всему миру не найти. На этот раз я не плакала, но это было круче любого сникерса. Тотальное счастье. Скоро будем рассылать", – пишет Женя 10-го марта.  

И снова параллели – куда от них деться. В тот же день в лентах появляется новость о том, что спикер израильского Кнессета не дал согласие на выступление президента Украины перед депутатами из-за того, что в парламенте по графику ремонт в зале заседаний.

В этот момент слово "евроремонт" заиграло новыми красками.

Кстати, о ремонтах.

Кроме "паляниці", 2022-ой год принес Жене еще два приобретения. 

Во-первых, новое тату на руке – герб Украины.

– Пошла в душ, смотрю, а на ноге старая тату – гусь. Если меня раздеть, бандерогусь в чистом виде.

Во-вторых, недвижимость.

В начале февраля она совершила самую удачную инвестицию в жизни. Купила квартиру в Киеве.

На 15-ом этаже дома, которого нет. Потому что до войны успели построить только три этажа. Достроят ли дом, теперь одному богу известно.

− Зато у меня есть квартира-невидимка. Риск потерять ее – 0,0%.  Ни одна русская сволочь не сможет ее разбомбить. Шах и мат! 

Михаил Кригель, УП