Записки из терробороны. Павел Казарин – про армию и страну

(Этот текст – продолжение. Начало вот тут) 

Каждое утро мы лезем в телефоны. За месяц мы научились спать очень крепко, а потому о событиях ночи чаще узнаем из батальонного чата.

В 2014-м быстрый мобильный интернет был исключением, а не правилом. Теперь все наоборот. Война ушла в онлайн, и знаменателем для страны окончательно стали соцсети. Украинская армия исправно поставляет контент – и это, пожалуй, лучшее, с чего можно начать день. 

Начинаешь ценить мелочи, о которых прежде не думал. Например, беруши. Соседей не выбирают: если умеешь засыпать раньше других – тебе повезло. Если не умеешь – добро пожаловать в мой мир. 

Я перестал следить за днями недели. Суббота ничем не отличается от вторника, значение имеют лишь даты. Из общего потока выделяются только те дни, что объявляют "целиком" комендантскими. И дело вовсе не в закрытых магазинах. Просто город внезапно ставят "на паузу": ты едешь по Киеву и не видишь людей. В этот момент чувствуешь себя персонажем кино. К сожалению, это не кино.

Повторюсь. Самое общее чувство на страну – это чувство вины. Все время кажется, что делаешь недостаточно. Что собираешься въехать в будущее на чужой спине. Твоих внутренних драконов активно подкармливают окружающие – когда благодарят, сочувствуют или пытаются помочь. Оружие и форма выдают твою причастность к военной касте, но твое подразделение в тылу и светишь ты отраженным светом. 

Впрочем, примеров обратного тоже хватает. У многих есть соблазн переодеться в спецназовца. Потребовать у волонтеров тюнинг оружия, дорогие приборы и недешевое снаряжение – чтобы затем стоять на блокпосту и охранять самого себя. Те, кто до войны был примерно никем – теперь активно пытаются стать сразу всем. Думаю, что после войны именно эти ребята будут самыми громкими. 

В детстве я собирался стать учителем русского языка и литературы. Более того – именно так звучит запись в моем дипломе. Думаю теперь о том, что моя специальность превратилась из филологической в антропологическую. Впору читать лекции о том, как политика наследует культуру. Загадочная русская душа оказывается не столь уж загадочной, когда заезжает батальонно-тактическими группами в твою страну. 

В скорое прозрение "маленького русского человека" я не верю. Социология всех войн примерно одинакова. В самом начале кривая патриотизма всегда идет вверх. Пацифизм начинает набирать силу со временем – и связано это не только лишь с победой холодильника над телевизором. Если дороговизна и дефицит будут компенсироваться ощущением скорой победы – обыватель будет готов с ними мириться. А потому пустого холодильника недостаточно. Война для россиян должна стать "той-которую-нельзя-выиграть". 

Иначе говоря, "прозрение" придет не тогда, когда начнутся похоронки и бедность. Оно случится тогда, когда похоронки и бедность лишатся смысла и оправданий. Впрочем, не стоит от этого прозрения чего-то ждать. Российский избиратель обменял свои политические права на ипотеку двадцать лет назад. А потому ему остается лишь наблюдать за тем, как авторитарный режим в России превращается в тоталитарный. 

Кстати, по поводу режима. До войны очень многие объясняли Владимира Путина только лишь деньгами. Искали его капиталы, разоблачали коррупционные схемы, сводили все мотивы к личному обогащению. А оказалось, что Путин вовсе не про деньги. Что он – про империи и войны. Что дворцы и яхты – это не цель режима, а всего лишь побочный эффект. Что все это время во главе страны был не "ворюга", а "кровопийца". 

И в этом заключена проблема. Потому что мотивы коррупционера понятны, красные линии очевидны, а поведение предсказуемо. Но логика "кровопийцы" может не иметь ничего общего с привычной нам. Если Владимир Путин убедил себя, что военная победа достижима – он будет и дальше хоронить своих солдат в украинских полях. Если он убежден, что воюет с "коллективным западом", то рано или поздно эта вера станет реальной по своим последствиям. 

Впрочем, российской коррупции мы должны сказать спасибо. Это прямо-таки ленд-лиз и второй фронт в одном флаконе. 

Кстати, по поводу ожиданий. Мы закономерно осуждаем пораженчество. Но давайте начистоту: не меньший риск кроется и в обратном. Завышенные ожидания возвращаются бумерангом разочарования. Эта война надолго, она не закончится завтра и лучше быть к этому готовыми. 

Нет смысла придумывать украинской армии победы. Хотя бы потому, что придуманные успехи обесценивают реальные. Каждый раз, когда вы пишете неподтвержденную информацию о разгромленных вражеских дивизиях – вы инвестируете не в победу, а в завышенные ожидания. Вам кажется, что вы играете на стороне победы и проукраинской пропаганды, но в реальности все наоборот.  

А еще – нам очень хочется, чтобы эта война стала последней. Чтобы в конце стояла точка и шли титры. Чтобы вопрос оказался закрыт, а страница перевернута. Мы хотим результат эпического масштаба – и подспудно ждем, что к нему будет вести короткая и прямая дорога. Так не бывает. 

Никто не обещал, что родовые муки нации пройдут под наркозом. Никто не гарантирует битвам давидов и голиафов библейской предсказуемости. Это не спринт, а марафон – и чем раньше мы это поймем, тем лучше. В конце концов, лучше ошибиться в пессимистичном прогнозе, чем в оптимистичном. 

Кстати. Пошел второй месяц войны. Я все еще не закурил.

Павел Казарин