Алексей Мочанов: Готовых ринуться в бой у нас достаточно, чтобы навести ужас на врага
"Я не сторонник простых, односложных ответов на серьезные темы. Со мной, как правило нелегко и вряд ли комфортно", – написал Алексей Мочанов в переписке с журналистом УП в ответ на просьбу об интервью.
Волонтер, автогонщик, телеведущий, блогер, музыкант – по каждому из этих определений СМИ у Мочанова всегда найдутся уточнения.
Зашкваров и гнева "общественности" Алексей Мочанов, похоже, не боится. Какое-то время он, как автоэксперт, работал на беглого впоследствии олигарха Курченко. Но в 2014-м, как и в 2004-м, активно поддержал Майдан.
В декабре 2014 года Мочанов получил от Петра Порошенко орден Богдана Хмельницкого III степени – "за гражданское мужество, весомый личный вклад в развитие волонтерского движения, укрепление обороноспособности и безопасности Украинского государства". Но через восемь месяцев, после того, как отправился в оккупированный Донецк договариваться об обмене пленными, Мочанов разругался с Банковой. Он публично отказался от ордена и пообещал вернуть его Порошенко по почте. Позднее отдал награду одному из "киборгов".
В интервью "Украинской правде" Алексей Мочанов высказывает свое отношение к Порошенко и Зеленскому, сбивает панику на фоне угрозы полномасштабного вторжения РФ и рассказывает, чем поделился с ним высокопоставленный офицер НАТО за бокалом пива в Брюсселе.
"Когда нужно платить за квартиру, справка о том, что ты – волонтер, не влияет на конечный чек"
– Алексей, вы не любите клише о себе. Постоянно поправляете журналистов: "Я – автогонщик в прошлом, а волонтерил аж на Евро-2012"…
– Абсолютная правда. В 2012-м были люди, которые хотели, чтобы страна лучше провела Евро, но меньше потратила денег. Лубкивский попросил, чтобы я организовал автомобильную тему. Все, конечно, хотели возить или встречать звезд. А я, к примеру, брал бусик и ехал после игры в аэропорт с чиновниками из ВАДА (Всемирное антидопинговое агентство – УП).
У нас были эти банки, в которые они, насколько я понимаю, собирали мочу, анализы великих. Грубо говоря, отыграл Оливер Кан (голкипер "Баварии", последний раз выступил за сборную Германии в 2006 году – УП), они из него все г*вно выдавили и отправили в лабораторию.
– Себя самого вы называете по-разному: "циник", "дитя 90-х", "гражданин Украины, которому не все равно", "аналоговый человек, живущий в мире диджитал". Я ничего не пропустил?
– Смотри, во вторник (18 января – УП) мне исполняется 53. То, что я аналоговый человек, чудом дотянувший до эпохи цифровых технологий – это так. Мне не очень комфортно в этой "цифре". Фильмы стали похожи на мультики, а мультики рисуют так, что там как будто живые люди. И я не понимаю, нах** их было менять местами?!
Что было плохого в том, что дети смотрели на белочек, на всю эту лесную братву, на Золушку? А в кино все спецэффекты делали такие, как Джеки Чан с семидесятью переломами? У которого они реальные, в отличие от Червонца, который говорит, что их у него тоже много.
– Вы о Евгении Червоненко?
– Я знаю всех водителей, которые выступали с ним на гонках, и у них ни одного перелома. Где он ломался?
К своим интервью я отношусь ответственно, помню их. Все они отвечают тому времени, когда я их давал. Тому объему информации и отношению к миру, которые у меня были.
Сегодня почему-то принято хвастаться волонтерством. Восемь лет все это длится и до сих пор столько волонтеров. Но человек уже должен где-то работать, чем-то заниматься другим. Когда нужно платить за квартиру или бензин, справка о том, что ты – волонтер, не влияет на конечный чек.
– Еще вы говорили о себе, что ваша позиция "не крайне левая и не крайне правая". Вы – центрист?
– (Пауза). Я искренне приветствую слова министра иностранных дел Великобритании середины 19 века: "У Англии нет вечных союзников и постоянных врагов. Есть вечные интересы". Исходя из этих интересов, нужно выстраивать политику державы.
Но при этом нельзя закрываться в какую-то коробочку, как 20 лет назад, не видеть, как меняется мир. Как меняются люди, которые тебя куда-то тянут.
Путин 22 года президент России. А Зюганов столько же и даже больше – коммунист. Но Зюганов тогда и сейчас – разные люди. Сейчас он, наверное, еще более бесполезный, и этим еще более страшный.
– У них там один Жириновский, наверное, не меняется.
– Ну, слушай, им нужен был д*лб**б в политике, он и остался. У нас, кстати, все время кто-то пытается занять эту нишу, но, видимо, глубины д*лб**б*зма не хватает (улыбается).
Я – не то чтобы центрист. В автоспорте есть понятие "выпадающие результаты". Берут примерный уровень на круге, за гонку, убирают лучший и худший. Ищут среднее. Мне кажется, что вот эти две крайние точки работы и техники, и отношений, и всего на свете, точно не продлевают жизни и ресурса.
– Я почему спрашиваю про вашу позицию: война, в которой мы живем, оставляет мало шансов выйти из состояния дихотомии, когда мир делится на черное и белое. Для многих более сложное, объемное восприятие равно предательству и отсутствию позиции.
– Все, кто мог продемонстрировать свою позицию, это сделали уже. Сейчас ты можешь пересказывать Киссинджера наизусть, говорить все, что угодно. Но вопрос к тебе один: где ты был в 2014-м, в 2015-м, когда нужно было не рассказывать, а демонстрировать позицию?
Стою я как-то с одним мобилизованным пацаном на Бессарабке, он попросил немного денег, а я привез немножко. Подъезжает мой кореш Макс на Ferrari, он в Германии сейчас живет. Вояка говорит мне: "Вот п*д*р*с! На Ferrari ездит!". А я ему: "Он мог отнести военкому 2 000 баксов, чтобы отмазать себя и своих детей. Но вместо этого на ваши нужды под 150 000 долларов отдал".
Я костьми лег бы, чтобы уберечь таких людей от того, чтобы их пытались поставить с лопатой обеспечивать какой-то укрепрайон. Пусть человек, который зарабатывает деньги, не откупается от службы, а делает вклад, который ты и я не сможем сделать.
– Сейчас таких много?
– Таких было много. Но за два-три года они подза*б*л*сь. Я всегда говорил, что волонтерство – как костыли, которые нужны человеку, когда он сломал ногу и расхаживается. Когда ты уже давно должен ходить сам, а тебе говорят, что ты должен по-прежнему опираться на костыли – это неправильно. Производителям костылей очень выгодно, чтобы ты все время думал, будто без них не справишься.
Ты спросил о черном и белом мире. Да, есть моменты в жизни, когда черное и белое присутствуют. Как там говорят? Самые жаркие уголки ада оставлены для тех, кто в момент великих потрясений сохранял нейтралитет? Не помню, чьи это слова…
– В соцсетях написали бы, что это сказал Черчилль (на самом деле Данте Алигьери – УП).
– Ну да, либо Ли Куан Ю, либо Ленин (улыбается) – других вариантов там нет.
Мне кажется, что человек не должен все время видеть только черное или белое. Нужно быть гибким, уметь играть в длинную.
В единоборствах есть ряд систем, которые разрешают ученику задать вопрос только где-то на пятый год занятий. Чтобы ты не п***ел все эти пять лет, как у нас принято. Вопросы, которые ты сейчас хочешь задать, со временем отпадут. Во время учебы ответы ты получишь вовремя.
"Главная причина неправильного решения – паника и страх"
– Сегодня в обществе ярче всего проявляются две реакции: кто-то сильно напуган перспективой глобальной войны, а кто-то абсолютно индифферентен. Ваши эмоции где в этом спектре?
– Не нужно обращать внимание на истеричек и совсем флегматиков. Первые всегда будут истерить, вторым всегда будет все равно. По любому поводу: война это или автомобиль, попавший у тебя на глазах в ДТП. Кто-то мимо проедет, а кто-то бросится вынимать пострадавших из салона. Вот бы еще знали, как правильно это делать!
Меня спрашивают: "Как думаешь, будет вторжение 23, 24, 25 числа?". Я над этим всегда ржу. Каждый, кто служил в армии, понимает: можно собрать 90 000 десантников и артиллерии возле границы, но для полномасштабной войны должны быть коммуникации, заправщики, госпитали, пункты питания и прочее. Должны идти проводочки, которые не выдернутся из розетки, когда все стартанет.
Вспоминаю, как в свое время у нас на Донбассе противотанковые группы не столько за броней охотились, сколько искали места, где заправляются солярой, пополняют боеприпасы. Когда ты танкист и отстрелял снаряды, то превращаешься в тракториста. А в плен попасть никто не хочет и застрелиться с АПС (пистолет Стечкина – УП) желающих как бы тоже не дох**.
– Многие задаются вопросом: что делать, если мы завтра проснемся, а по бориспольскому или броварскому шоссе идут танки РФ?
– Танкисты не такие еб****ые, чтобы ехать по бориспольскому шоссе. Есть пути покороче…
Смотри, главная причина неправильного решения – паника и страх. Многие думают сейчас про танки, но почему-то никто не спрашивает: "Что делать, если я сейчас упаду и сломаю ногу? Или меня возле унитаза током ударит?". Когда это уже случилось, первое, что нужно сделать – не паниковать.
Спокойствие – очень важная история. И если в этой истории у здорового мужика есть желание понять, что делать, то нужно идти в военкомат или узнать, как принимают в тероборону.
– А как же "тревожный чемоданчик"?
– Да, вы можете собрать какие-то самые необходимые вещи. Но жить все время в ожидании танков нельзя. А потом их не будет, и ты аж расстроишься, скажешь: "С*ка, а где же танки? Я так готовился!" (улыбается).
Нужно чуть-чуть сбить эту панику. Я уверяю тебя, что ее сеют с той стороны. Информационно-психологические отделы ССО РФ (сил спецопераций – УП) делают все возможное, чтобы всех наших солдат считали пьяницами и наркоманами.
– Вы с армией постоянно на близкой связи. В каком она сейчас состоянии?
– Армия должна быть готова всегда, а не к какой-нибудь дате. У нас людей, которые готовы вскочить и ринуться в бой не то, что много-много, но их достаточно для того, чтобы навести ужас на врага.
Знаешь, война – время героев, событий, поступков. Но хорошо, чтобы это не запаковывалось только в "Плине кача". Чтобы награждали не только мертвых, чтобы давали квартиры не только тем, кто был в плену. А еще и живым, совершившим подвиг.
Не знаю, какой дурак это придумал, что во время минуты молчания носом нужно упереться в землю. Приезжая к маме на кладбище, я смотрю не на могилу, а в небо. Общаюсь не с телом, а душой. Тело отработало кусочек жизни и все, что могло, сказало.
Возвращаясь к армии – пропаганда в РФ всячески поддерживает у себя и у нас историю, что все генералы – д*лб***ы. Это – неправда! Я назову навскидку 15 генералов – Забродского, Ковальчука, Микаца, Николюка, Залужного, Шапталу и других – которые спокойно 10, 12, 15 раз подтянутся. Хотя подтягиваться – не задача генерала.
– А какая у них задача?
– Не быть толстым (улыбается).
Помните этот п****ватый фильм про Чапаева? О том, что командир должен быть впереди не через день на лихом коне. А еще притягивают сюда же историю про израильскую армию, в которой президент якобы должен бежать впереди, как кентавр, с луком и стрелами.
На самом деле, есть много умных книг про войну, написанных кровью. Но у нас все почему-то хотят, чтобы Полторак, Залужный, Муженко были впереди. Желательно сели в танк, рулили с грязной рожей и кричали: "Вперед, чмо японское!". Готовили начальника генштаба 30 лет, а теперь давайте, с*ка, его убьем! Зачем он нам нужен? У нас же полный Фейсбук генералов.
"Я очень хотел бы, чтобы приехал беспилотный танчик, как в американском кино. Но такого не бывает"
– В Украине за последние десять лет число сторонников вступления в НАТО выросло с 19% до 58%. Вы, насколько я понимаю, не в их числе?
– (Пауза). В отличие от тех, кто участвует в таких опросах, у меня немного больше информации. В 2018 году я был по приглашению офиса НАТО в Брюсселе, вместе с небольшой группой "ломов". Там был Виталик Дейнега, Антон Ходза, Мирослав Гай, Денис Бигус, всего человек восемь. Общались "офф-зе-рекордс" на достаточно серьезном уровне с поляками, литовцами, разными специалистами.
Я выдернул одного из старших офицеров, немца, на пиво. Оно в Бельгии, кстати, очень тяжелое (улыбается). Сидим, пьем, он говорит: "Смотри, закончим здесь, захотим, например, перейти через улицу в другое заведение. Представь, что это не улица, а речка. Что бы сделали военные? Пытались бы ее форсировать". Искали мост, плавсредства, послали бы разведку боем, авиацию, подводные танки, боевых пловцов. И еще бы устроили информатаку против тех, кто живет на том берегу…
– Это вы, наверняка, уже крепко выпили.
– Да (улыбается). И вот наша взяла, но погибли почти 300 человек. Ты, как старший офицер, выполнил задачу, добрался на тот берег. А тебе говорят: "Всё, политики договорились, отзывай, нам это берег уже не нужен!". Но тебе надо поехать в 300 домов, позвонить в дверь и сказать: "Готовьтесь к похоронам".
– Так вы за НАТО или нет?
– Я вот к чему на эту историю переключился: рядом с человеком в камуфляже всегда появляются люди в пиджаках. Политики мыслят не выполненными задачами, а электоральными предпочтениями. Вот решили, что 300 погибших – достаточно. А если будет 400, то за нас уже не проголосуют.
Простые люди голосуют не за НАТО, а за то, чтобы кто-то обеспечил их безопасность. Кто-то есть за тероборону? Та ну ее нах**! Лучше в НАТО вступить. А там, в НАТО, скажут: "Пацаны, никто ж за вас воевать не будет".
Я очень бы хотел, чтобы прилетел "Байрактар", приехал беспилотный танчик, как в американском кино. А мы такие – ничего не делаем, богатеем, пиво пьем. Фух, мы – в НАТО! Но такого не бывает.
– Вы раньше выступали против ЕС так же, как и против Таможенного Союза. Почему?
– Я очень хочу, чтобы у нас была система коллективной безопасности. Но я на тысячу процентов уверен: во внутренней политике у тебя должны быть принципы, а во внешней – интересы. У наших д*лб**б*в тридцать лет все наоборот. У них во внутренней – их интересы, а во внешней один только принцип: "Нам все пофиг!".
Может нам выгодно, например, с китайцами? А может и нет, я ж не заканчивал КИМО. Хотя, учитывая сколько людей его закончило, и в какой мы ж**е, то, в принципе, и хорошо, что я его не заканчивал (улыбается).
"Нужно попытаться все-таки сделать так, чтобы не хотелось пускаться в бегство"
– В 2011 году вашего сына в числе курсантов Академии МВД отправили на "испытания" на НСК "Олимпийский" после его реконструкции. Курсантов заставили попрыгать: выдержат ли конструкции…
– Совершенно верно. Я тогда ох**л. Я взбесился, предложил в блоге, чтобы скакали там Витя Янукович, сын Колесникова, еще кто-то.
– Мы далеко ушли от тех времен?
– Мы за эти десять лет особо ничего не строили. Ну, судя по дорогам, вроде как ушли вперед.
– Я имею в виду отношение власти, чиновников к обычному человеку.
– Смотри, раньше было очень х**во. Но мне кажется, сейчас много людей не напоминают Владимиру Александровичу (Зеленскому – УП), что у него не 73%, а где-то 31%. Остальные – против Петра Порошенко, против его подходов. Хотя Порошенко сейчас отчаянно пытается всё отрицать (все свои ошибки – УП).
В 2014 году я не голосовал за Порошенко. Я голосовал за Яроша. Это был очень принципиальный и краеугольный вопрос. Когда на Майдане горело, там (внутри баррикад – УП) было не больше 500 человек.
Боже упаси, не думай, что я строю из себя Архистратига Михаила! Я не брал "коктейли Молотова" в руки, но я был там.
На Майдане стояли люди, которые были готовы сгореть и погибнуть. А потом уже начали всем рассказывать, какой хороший Петр Алексеевич. И тем он был, и вторым, и третьим. Может, вы спросите для начала у тех пятисот человек, за кого они были готовы сгореть? Точно не за Петра Алексеевича. Вот 300%!
– Ну а чем Порошенко хуже остальных?
– Петр Алексеевич все время брешет. Помню, как он рассказывал, что во время службы в советской армии участвовал в боевых действиях (во время встречи со студентами-историкам в 2016-м – УП). Вроде служил где-то в ракетных войсках в Казахстане, что-то такое. Но какие там были боевые действия? Может он получил УБД, когда был главой СНБО и в Ирак выезжал? Но сколько он часов или дней там пробыл?
Порошенко обещал, что срочников в армии не будет, солдат будет получать тысячу гривен в день. Это как у доктора пациент спрашивает: "Доктор, я могу с женой семь раз за ночь. Что это?". А ему отвечают: "Это – п***еж!".
Или помнишь, как он обещал в Житомире сделать фонтан круче, чем в Виннице? Но для того, чтобы сделать этот фонтан, не нужно было заниматься высокой дипломатией, создавать международные коалиции, идти на выборы первый, второй раз. Надо было просто достать со своего кармана деньги и построить этот фонтан.
– Ваше отношение к Порошенко понятно. А с Зеленским что? Вы говорили, что в 2019-м Украина проголосовала по сути за несуществующего персонажа. Зеленский победил со стопроцентной узнаваемостью актера и репутацией Голобородько.
– Я говорил о том, что доверие – это узнаваемость, умноженная на репутацию. У тебя может быть узнаваемость как у Ляшко, и репутация как у Ляшко. У тебя может быть репутация как у Смешко, но и узнаваемость как у Смешко. Какой-нибудь Гордон немного эту узнаваемость приподнимет, но сильно больше доверия у Смешко все равно не будет.
У Владимира Александровича была узнаваемость шоумена, который вещал из каждого утюга, а репутация – Василия Голобородько. Владимир Александрович получил шанс. Нам сейчас все время говорят, что он его просрал, не просрал. Но я не хотел бы сильно верить тем, кто его хвалит, потому что это люди – подлизы. Но и очень верить тем, кто его постоянно критикует, тоже не хотел бы, потому что это – реваншисты.
Я, к примеру, вижу дороги, хотя нам рассказывают, что все украдено. Я давно и хорошо знаю Кубракова (Александр Кубраков, министр инфраструктуры – УП). Я, в принципе, знаком с Юрой Голиком. Сейчас из него рисуют какого-то финансового демона, который все распределяет на "Велике будівництво". С Голиком всегда было непросто работать, но чтобы он раскидывался деньгами – нет.
– Репутация Зеленского за время его президентства как-то изменилась?
– Все СМИ, которые в основном являются средствами массовой дезинформации, уже не могут повлиять на его узнаваемость. Они могут повлиять на репутацию, поэтому валят г**но на него. Он (Зеленский – УП) смело кидается…
Вот мы сейчас сидим рядышком от места, где была его прессуха (интервью с Мочановым проходило в Pepper’s Club на территории Kyiv Food Market – УП). Я бы себе не позволил себя так вести (имеет в виду журналистов – УП) просто из-за уважения к стулу, а не к Вове. Я никогда не был за президентскую власть. Но, как бы ты к ней не относился, есть табличка на кабинете.
С другой стороны, мне кажется, что на ряд событий, которые произошли с окружением Зеленского, надо как-то реагировать понятнее. Либо говорить, что все это п***еж и доказывать это. Либо избавляться от людей, которые серьезно влияют на твою репутацию.
– Как с Александром Гогилашвили?
– Слушай, я знаком с Сашей и его "Центром здоровой молодежи" с 2010 года. Я начитался кучу всякого дерьма еще до известных событий про этот центр, про терапию, про то, что там издеваются над людьми.
Гогилашвили для меня – понятный человек. Спрашивают, как он попал на эту должность. Но у нас за восемь лет много тех, кто вообще непонятно как попал на свое место. И часто именно они больше всего кричат (о Гогилашвили – УП). Как, к примеру, Юрий Бирюков вдруг стал советником президента?
– Вы же не можете отрицать, что люди, которые попадают во власть, меняются?
– Он (Гогилашвили – УП) и остался хорошим человеком. Хотя в моем понимании он вел себя (пауза) …Я не паинька, но я всегда останавливаю себя, разговариваю. У меня нет такого: "На кого ты прешь?".
– "Я – президент, Миша!", да?
– Типа того.
Саша (Гогилашвили – УП) оказался, по-моему, единственным из близких президенту людей, которого практически сразу обеспечили необходимостью свалить. Мне кажется, друзья должны понимать – если подводишь человека, отваливай. Ну, сорвался. Ну, не получилось по-другому…
– Зеленский во власти поменялся?
– У меня есть мнение о человеке Зеленском – оно очень позитивное. Вот по-пацанячи Вова прям большой молодец, коллектив большой построил. Я не хочу, чтобы мое мнение о нем замещалось мнением какого-нибудь Дмитрия Ильича Гордона. Потому что у него восемь мнений о Зеленским было, и какое из них, с*ка, настоящее, сам Гордон не понимает.
Я подписан на самые разные телеграмм-каналы – от "Страны" и "Крючка" до самых лояльных президенту. Меня уже, честно говоря, подз**б*ло. Что бы ни произошло, я уже знаю, кто что напишет. Одни никогда не признают, что что-то стало хорошо. Другие – что что-то стало плохо.
В отличие от кучи людей, которые предъявляют претензии Зеленскому, но не знают больше никого, я знаю, к примеру, Людмилу Ивановну, которая руководит нашим ОСББ. Я категорически, с*ка, понимаю, что мой двор, мой подъезд – это наше дело.
Я примерно представляю, чем должен и может заниматься президент. Но общество почему-то заставляет его заниматься лампочками, заменой шин, еще чем-то.
– Как там говорят? Государство начинается с лестничной клетки?
– Слушай, я вообще за то, чтобы мэры городов не лезли в большую политику, а большие политики не лезли в самоуправление городами. Я вообще, честно говоря, больше не за страны, а города.
И если уж мы пришли к истории общего государства, то нам надо очень хорошо понимать, почему мы хотим быть вместе. Ну, например, потому что нам всем сообща легче защищаться от набегов врага. Или, скажем, потому что кто-то варит хорошо пиво, кто-то самогон, а где-то туризм хорошо развивают.
Выберись как-то на Соломенскую улицу. Поднимись на 25 этаж дома 20б на общий балкон и посмотри на Киев. Е**чее Сан-Паулу, понимаешь?! Киев сейчас похож на Волгу 31029: ж*па квадратная, морда – круглая. Как будто две машины попали в аварию, и из них сварили одну. Оно, в принципе, едет но выглядит, конечно, страшно.
– Вся Украина на такое авто похожа?
– (Пауза). Нет.
Когда-то Васадзе (президент ОАО "УкрАВТО" – УП) пытался втюхать всем свой "Ланос" под видом народного автомобиля. Я ему говорил: "Тариэл Шакрович, если б вы провели опрос, какие параметры должны быть у средства передвижения, чтобы оно стало народным, то это был бы мотоцикл".
Это был бы мотоцикл: с вместимой коляской, низким расходом топлива, надежным, ремонтно-пригодным двигателем. Никто никогда не мечтал о "Ланосе" в Зажопинске.
Украина мне напоминает не машину, а, к сожалению, бездумно распиленный мотоциклетный завод. Предприятие, которое производило не п**б*нь, а абсолютно логичную, нужную людям вещь.
– Алексей, вы неоднократно – два раз точно – говорили, что себе 17-летнему посоветовали бы: "Чемодан. Аэропорт. США". Почему вы до сих пор здесь?
– (Пауза). Когда мне было 17, я не смог бы уехать, потому что родители этого не перенесли бы. Хотя если б сейчас мой сын с внучкой решил сняться и поехать, я бы просто спросил: "Куда?". Это было бы их решение. У меня с родителями были не такие отношения.
Сейчас у меня есть тут друзья, родственники, ответственность. Один я переехать не могу, а десять человек не перевезу. И в конце-то концов – почему я должен отсюда куда-то бежать? Нужно попытаться все-таки сделать так, чтобы не хотелось пускаться в бегство.
Евгений Руденко, Дмитрий Ларин – УП
