Полезный олигарх. История одного самоубийства, "харьковского краха" и первого в Украине памятника Шевченко
7 мая 1901 года, Варшавский вокзал Петербурга. Прилично одетый 66-летний господин с голубыми глазами, полуседыми кудрями и взъерошенной бородой два часа ходит по перрону, спускается на пути, идет по ним.
Поезд ему встречается только через километр. Машинист, увидев человека на рельсах, пытается тормозить. У попавшего под поезд отрезаны ноги, он умирает через несколько часов в больнице.
Сегодня ему − промышленнику, банкиру, меценату, миллионеру, которого любят называть первым в истории украинским олигархом, стоят памятники и в Харькове, и в оккупированном Алчевске в Луганской области.
При советской власти об Алексее Алчевском старались вообще не вспоминать. Мало того, что "буржуй", так еще и испытывал подозрительный сентимент ко всему украинскому.
С недавнего времени одна из центральных улиц Харькова носит имя семьи Алчевских. После октябрьского переворота в 1917-м никто из детей Алчевского не эмигрировал. Его потомки и сегодня живут в Харькове.
Праправнучка Алчевского − Елена Рофе-Бекетова, глава благотворительного фонда "Харьков с тобой", волонтер группы "Help Army", координатор #SaveKharkiv защищает исторический центр города от уничтожения. Майдан 2013-го и гражданские протесты начались для нее именно с архитектуры Харькова − застройки исторического центра бог знает чем.
Что, в общем, логично. Ее прадед − Алексей Бекетов, зять Алчевского, знаменитый харьковский архитектор.
Чертёжная Бекетова
Каково это − жить в доме, построенном прадедом, на улице, выходящей к станции метро его же имени. Видеть, как созданные твоей семьей исторические здания прячут под сетку, разрушают.
Мы в доме архитектора Бекетова. На втором этаже живут его потомки, а часть первого чуть не украли.
− Одна из квартир на первом этаже предназначалась для друга Алексея Бекетова − известного харьковского художника Михаила Пестрикова. По замыслу Бекетова в этой квартире все время и жили художники. После Пестрикова − Николай Самокиш, а уже с конца 1960-х − харьковские художники Иван Селищев и Николай Гноевой.
Через три месяца после смерти последнего из детей Гноевого рядом с домом я увидела людей, которые вывозили вещи из его квартиры. На мой вопрос "что происходит?" женщина, руководившая действиями, показала договор купли-продажи этой квартиры с подписями умерших на момент оформления договора потомков Гноевого.
Я вызвала полицию. Было возбуждено уголовное дело. И оказалось, что махинация с квартирой Гноевого − одна из нескольких организованных криминальной группировкой по городу. В конце концов квартиру передали в коммунальную собственность Харькова.
Поднимаемся на второй этаж в бывшую чертежную Бекетова. Он спроектировал для Алчевского банки на главной площади, для его жены − женскую воскресную школу, для города − общественную библиотеку и коммерческое училище, деньги на которые дал и Алчевский. Сегодня в бывшей чертежной офис благотворительных фондов "Харьков с тобой" и "Семьи Алчевских-Бекетових".
Гражданская инициатива #SaveKharkiv разработала проект закона о сохранении культурного наследия и инструкцию "Что делать, если памятник архитектуры уничтожают". Во многом благодаря #SaveKharkiv у города наконец появился историко-архитектурный опорный план.
Что у Харькова нет этого плана, выяснилось во время борьбы с "одороблом" − 86-метровой колонной с ангелом. Кернесовский горсовет хотел поставить ее на главной площади вместо сброшенного памятника Ленину. Рофе-Бекетова вместе с активистами боролась как могла: петициями, письмами министру культуры, обращениями в суд, выступлениями на телевидении.
То, что "одоробло" не материализовалось − одна из самых важных побед активистов. Обычно городская власть побеждает исподтишка: древнейшее здание Харькова − Покровский собор XVII века, казацкое барокко, переделали в "барокко московское": покрыли позолотой и покрасили в ярко-голубой цвет.
− Первым событием, побудившим меня активно действовать, стало начало строительства храма Московского патриархата на территории современного сквера Победы в ноябре 2013 года. Тогда многие харьковчане вышли на защиту исторического облика города. Но почти сразу начались события более сильные по влиянию на всю нашу жизнь.
Речь о Майдане, участницей которого Рофе-Бекетова была.
В 2019-м она перешла в публичном общении на украинский.
Понять этот, как посчитали многие, "жест" проще, вспомнив историю ее семьи.
Танцы с волками
− О том, как уважали и любили Алчевского в Харькове его современники, можно судить по количеству людей на фотографиях, сделанных во время похорон Алексея Кирилловича.
К слову, несмотря на самоубийство, он был похоронен, хоть и с самого края, но внутри кладбищенской ограды, − говорит Елена Рофе-Бекетова и показывает эти фотографии с похорон, хранящиеся в семейном архиве.
Обстоятельства самоубийства Алчевского до сих пор загадка.
− В семье никогда не подвергали сомнениям факт самоубийства. Другое дело, мы считаем, что Алексей Кириллович был доведен до этого, скорее всего, намеренно.
Почему Варшавский вокзал, если поезда в сторону Харькова шли с другого − Николаевского? Варшавский − не ближайший к гостинице, в которой остановился Алчевский в Петербурге. Вдвое ближе как раз Николаевский.
Почему в предсмертных письмах к сыну и секретарю, с которыми он приехал из Харькова, ничего нет о причинах, только слова прощания с близкими, которым он своей смертью принесет горе?
Наконец, способ самоубийства. "Как ужасно я кончаю!" − говорит Алчевский в письме. Гораздо проще было бы повеситься в гостинице, отравиться, вскрыть вены. Но Алчевский выбирает именно такую смерть − на рельсах.
В Петербург Алчевский приезжает к всесильному графу Витте, министру финансов, просить государственный заказ для своего Донецко-Юрьевского завода. До этого Алчевский, хоть и был знаком с Витте, никогда о госзаказе не просил, выпускал металлопрокат для частников. Но мировой экономический кризис, в начале ХХ века, накрывший и Российскую империю, частников разорил.
О кризисе Алчевский предупреждал Витте в докладной записке и предлагал продавать излишки товара на экспорт. Но Витте предупреждение проигнорировал.
Потеряв заказчиков, Алчевский на свой страх и риск завод не закрывает, рабочих не увольняет, зарплату выплачивает, пытается перекрыть финансовую дыру деньгами своих харьковских банков.
Каждый год правительство выделяет сто миллионов рублей для госзаказов заводам на рельсы: железные дороги прокладываются во все концы империи. Алчевский надеется, что Витте не откажет и его заводу.
Но Витте отказывает. И в кредите − выпуске облигаций на 8 миллионов под залог предприятий − тоже. Никак не объясняя свое решение. И это еще одна загадка, которую сто лет не могут решить.
Первым попытался разгадать эту загадку Влас Дорошевич, популярный в то время публицист и фельетонист:
"Когда я думаю о С. Ю. Витте, мне всегда вспоминается индусский бог Вишну…
Однажды восхитительным весенним утром бог Вишну, под видом юноши царевича Кришны, спустился с гор в цветущую долину… Всемогущий! − он воплотился сразу в пятьсот Кришн.
И каждый Кришна протанцевал с каждой хорошенькой пастушкой, и каждая пастушка была уверена, что с нею одной танцевал бог…
У С. Ю. Витте всегда была эта божественная наклонность. Сразу танцевать со всеми…
Правда, кончив танец, С. Ю. Витте сажает своих дам не на стул, а мимо, около. Так что уж те никогда не могут подняться.
Он танцует с предприимчивыми людьми и танцует с теми, кто их должен потом "поднять".
Как поднять? Захлестнуть петлю на шею и вздернуть на воздух…
Он танцевал с Алчевским".
Для Алчевского "подниматели" − московские купцы Рябушинские, которым после его смерти достались банки харьковского миллионера.
− Как только бизнес перешел в руки Рябушинских, Витте предоставил им кредит на погашение долгов, − говорит Елена Рофе-Бекетова.
Другой вопрос, самый интересный, почему Витте решил "умножить на ноль" Алчевского.
Лагідна українізація
Сегодня Алчевского называют одним из украинских олигархов.
− Когда увидела впервые, удивилась, − говорит Елена Рофе-Бекетова. − Ведь в современном понимании олигарх − это бизнесмен, который имеет политическое влияние и пытается использовать его обычно с помощью собственных медиа для развития своей бизнес-структуры. Алексей Кириллович не только не имел политического влияния на власть, но и был властью ограниченный. Потому что финансировал развитие "украинскости" Харькова и восточной Украины.
Алексей Алчевский родом из Сум, которые тогда были уездным городом Харьковской губернии. Его отец торговал тканями, мануфактурой, чаем, содержал гостиницу.
"В Сумах им было тесно со своей чайной торговлей, да и покупателей было значительно меньше, − рассказывает историк Харькова Андрей Парамонов. − А в те времена в Харькове были только заезжие купцы с чайной торговлей, своих − слобожан − не было. Вот и развернули они чайное дело в Харькове. Сами за чаем ездили в Китай, своя упаковка и названия чаёв, большой склад и обширный магазин, и к 1880-м годам существенно потеснили московских купцов чайной торговлей".
Будущая жена Алчевского Христина Журавлева публиковалась в либеральной прессе под псевдонимом Украинка.
Это был ее выбор, не национальность. По отцу русская, по матери − из сербско-румынской семьи, внучка генерала войны 1812 года Николая Вуича, Журавлева родилась на Черниговщине, выросла в Курске.
Интересы Украинки и Алчевского сошлись. Как и чувства.
"У меня завязалась переписка с незнакомым мне юношей; прочитавши мои стихи, он воспламенился тем живым интересом, который свойствен только ранней молодости, и написал мне в ответ прекрасное стихотворение. Наша переписка в стихах продолжалась год-два, а затем он приехал в Курск, познакомился со мной, я вышла за него замуж и переехала в Харьков", − вспоминала Христина Журавлева.
Сразу после замужества и переезда в Харьков она организовала воскресную женскую школу для служанок, швей, фабричных работниц, жен и дочерей ремесленников. Первое время школа существовала нелегально у Алчевских дома.
Для Алчевской, не допущенной отцом к образованию, и выучившейся всему самостоятельно по учебникам братьев, это было еще и личной историей.
"У каждого человека бывает свой пункт помешательства. Моим пунктом являлась мысль обучить как можно больше женщин грамоте. Мне казалось всегда, что мужчины гораздо счастливее в этом направлении", − объясняла она.
− Сохранились фотографии, на которых дети Алексея и Христины Алчевских одеты в традиционные украинские наряды, − рассказывает Елена Рофе-Бекетова. − Домашние имена были украинизированы, например, Анну Алексеевну домашние звали Галя; Григория Алексеевича − Гриць.
Все дети Алексея Кирилловича и Христины Даниловны вели занятия в воскресной школе. И хотя формально школа была русскоязычной из-за господствовавших тогда законов, семья Алчевских во внешкольное время формировала именно украинскую атмосферу для своих учениц.
Финансист и лирик
Изучивший экономику и финансы Алчевский перерос купеческие масштабы и занялся банковским делом. Сначала он организовал в Харькове Общество взаимного кредита, затем Торговый и Земельный банки.
Мир тесен: уставы этих банков Алчевский писал вместе с экономистом Иваном Вернадским − отцом будущего академика и первого президента Национальной академии наук. Вернадский был восхищен проектами Алчевского: "Глыба, талант, колосс, полон аналитического ума, благородства".
Так Алчевский стал банкиром и промышленником, а когда-то писавший стихи лирик в нем − меценатом. Как писала Христя Алчевская в своей автобиографии, "все мамины мероприятия и школы денежно содержал исключительно мой отец (за свой счет)…"
О том, что поэт в миллионере не умер, пишет дочь Алчевского − Христя. "Папа частенько говорил: "Твой труд идеалистический и великий, делай так всегда, а мой − проза мимолетная"".
"Проза мимолетная" требовала правил. Елена Рофе-Бекетова рассказывает, что правила передавались потом из поколения в поколение − и так до сегодняшнего дня.
− Они соблюдаются безоговорочно. Вот некоторые правила Алчевского:
- От кого бы вы ни брали деньги, хоть от родителей, хоть от самых близких друзей, хоть от бизнес-партнеров, всегда нужно их пересчитать, прежде чем положить в карман (или куда еще)... Следи, чтобы пересчитал деньги и тот, кому ты дал их в руки.
- Никогда не оставляй свою подпись на пустой бумаге.
- Всегда читай документы, под которыми ставишь подпись.
Без соблюдения деловых правил у лириков получается такое:
− Христина Даниловна была очень увлечена романом Чернышевского "Что делать?", − рассказывает Рофе-Бекетова. − Настолько, что решила и сама открыть швейную мастерскую, где работали бы девушки, "погибающие в нищете и разврате".
Однако одна из девушек постепенно прибрала все дело к своим рукам, и уже через два года "швейная обратилась в обыкновенный модный магазин с девочками-работницами, с мастерицами на жалованье и эксплуатирующей чужой труд хозяйкой".
Банкир и промышленник Алчевский, насколько это возможно, строил свой бизнес по правилам. Лирик и меценат Алчевский шел против правил.
Поставить памятник Тарасу Шевченко в Харькове в то время тоже было не по правилам.
Памятник в саду
Алчевский мечтал за свои деньги поставить в городе памятник Шевченко. В Украине таких памятников в тот момент не было ни одного, в мире − один: в казахском Форте-Александровском, где Шевченко отбывал ссылку.
В Харькове в XIX веке из всех памятников был только обелиск с двуглавым орлом в честь посещения города Екатериной II. Это было лобное место, где зачитывались указы и совершались экзекуции, поэтому площадь в народе называлась Лобной.
Пойти на то, чтобы первым памятником в городе стал монумент опальному украинскому поэту, городская власть не может. Алчевскому отказывают.
Изготовленный из белого мрамора, заказанный у академика Владимира Беклемишева за 1000 рублей, на постаменте, где со всех сторон написано "Т. Г. Шевченко", памятник Алчевский ставит на своей территории − около усадьбы. Но так, что он хорошо "виденъ съ улицы черезъ железную решетку сада", пишут газеты.
Памятник становится точкой сборки национальной молодежи, поэтов, студентов. В 1900-м в Харькове возникла Революционная украинская партия. Ее программу под названием "Самостийна Украина" написал адвокат Алчевских Николай Михновский.
Столица Донбасса
На главной улице Харькова есть огромное пышное здание размером с два дворца и крупной озадачивающей надписью на фронтоне: "Съѣзд горнопромышленников Юга Россіи". При чем тут Харьков к Донбассу и горной промышленности?
В здании находился "Харьковский парламент", как его называли в Москве. Созданный в Харькове в 1877-м собственниками шахт Донецкого угольного бассейна он лоббировал интересы региона. И постоянно конкурировал, конфликтовал с аналогичным съездом горнопромышленников Урала и Московским Товариществом заводчиков и фабрикантов. И часто побеждал в этом противостоянии.
В 1900-е, уже после смерти Алчевского, во время ожесточенных конфликтов с царским правительством "Харьковский парламент" вовсю обсуждал идею отделения от России и создания "Черноморской республики" со столицей в Харькове или Одессе.
Алчевский был одним из наиболее активных деятелей "cъѣзда", включившись в его работу как банкир. А съезд в свою очередь сделал банкира промышленником, втянув в свою деятельность.
Вместе с донецким землевладельцем Иловайским Алчевский основал Алексеевское горнопромышленное общество (нынешний Торез / Чистяково), Донецко-Юрьевское металлургическое общество (теперь − Алчевский металлургический комбинат), и на исходе ХIX века − вместе с бельгийцами − товарищество "Русский Провиданс". Сейчас это Мариупольский металлургический комбинат.
Состояние Алчевского оценивалось в 30 миллионов рублей, вложенных в акции и производство. Дмитрий Алчевский говорил об отце: "Он вел очень скромный образ жизни, о чем знал весь Харьков. На нужды его большой семьи (Алексей, Христина и их шестеро детей − УП) расходовалось в год 12—15 тысяч".
Для сравнения: Николай Рябушинский − один из братьев, которые после смерти Алчевского "подняли" его бизнес, всего за два месяца романа с французской певицей Фажетт обеднел на 200 тысяч рублей.
Мировой экономический кризис все пустил под откос. Встреча с Витте − попытка ухватиться за госзаказ для Донецко-Юрьевского завода на рельсы. Он предложил Витте цену ниже, чем у других заводов.
Перед отъездом Алчевский пошутил: "Поездки в сановный Петербург можно сравнить разве что с летописными поездками русских князей в Орду, где могут и грамотой одарить, а могут и головы лишить".
Алчевский провел в столице империи больше недели, вкладывая весь свой аналитический ум в поиски выхода из безвыходной ситуации. Но Витте уже окончательно решил уничтожить Алчевского − как представителя "Харьковского парламента", самого "наглого" и несговорчивого. Да и памятник Шевченко мозолил глаза.
Вероятно, Алчевский, если ему и не сказали о планах Витте, догадался сам. Иначе почему он выбрал такую необычную, будто вызов, смерть: пошел по рельсам навстречу поезду. Рельсы − прозрачный намек на виновника предстоящего неминуемого разорения.
Предсмертное письмо Алчевского заканчивается словами: "Смерть и смерть! Ничего другого". "Аналитический ум" наконец нашел выход.
Но Витте нужно было не просто разорение Алчевского. Нужен был громкий процесс над "банкротом-мошенником" и дискредитация всего Съезда горнопромышленников юга.
Кризис разорил многих промышленников и банкиров, но никто из них не покончил с собой, и ни над кем не был устроен такой громкий судебный процесс, как посмертный над Алчевским.
В отсутствие главного обвиняемого судили его банки, их акционеров и работников. Инкриминировали злоупотребления − получения больших кредитов, доведших банки до банкротства. Суд тянулся несколько лет, получил название "Харьковский крах", за ним следила вся империя.
Когда эпохальный процесс грозил стать судом над теми, кто его устроил, Витте вынужден был признать, "что в действиях членов правления банков отсутствует преступление, и что отступления от устава банка, совершенные ими, − результат общего несчастья: финансово-промышленного кризиса".
Но несчастье общим не было. Прокурор, его заместитель и другие судейские пошли на повышение. Промышленные предприятия Алчевского взяло под контроль государство, по сути − национализировало. До этого малоизвестное московское "Товарищество мануфактур П. М. Рябушинского с сыновьями" скупило по дешевке акции банков Алчевского и стартовало в большой бизнес. Витте стал премьер-министром.
В 1903-м, когда Алчевского посмертно судят, "Харьковский парламент" переименовывает железнодорожную станцию возле Донецко-Юрьевский завода в Алчевское. Сегодня это город Алчевск.
Улица Алчевских
Улица Алчевских появилась в Харькове в 2015-м.
В 2018-м в Москве появилась улица братьев Рябушинских − тех, что Алчевских разорили. Век назад "рябушинские" были синонимом хищной, агрессивной буржуазии, по-современному − олигархата. После октябрьского переворота 1917-го все братья Рябушинские эмигрировали кто во Францию, кто в Англию, кто в Италию. Из шести детей Алчевских не эмигрировал никто.
Елена Рофе-Бекетова рассказывает о том, как сложились их судьбы − истории, достойные романа.
− Иван, "украинский Карузо", всемирно известный тенор и самый знаменитый из всех Алчевских, умер от менингита на гастролях в Баку в 1917 году.
Григорий, композитор, педагог-вокалист, дыхательными таблицами которого пользуются солисты и певцы во всем мире до сих пор, умер молодым в 1920 году в Москве.
В 1931-м умерли Анна, жена Бекетова, и Христя, поэтесса, написавшая революционный марш "Гей, на бій!". Христя умерла в бедственном положении − в письме издательству она просила ускорить выплату гонорара за двухтомник своих произведений. Двухтомник так и не издали.
Самая драматическая из судеб детей Алчевского − у Дмитрия.
− Оказавшись в Крыму в 1920 году, Дмитрий Алчевский по требованию властей пошел в комендатуру на регистрацию. Родные уговаривали его не идти, но Дмитрий побоялся подвести дворника, которому обязан был сообщать о новоприбывших. Из комендатуры Дмитрий Алексеевич домой уже не вернулся; был расстрелян. Семейная история рассказывает, что по дороге к месту расстрела Дмитрий Алексеевич, развязав руки своего соседа и сбросив его со скалы, спас ему жизнь.
Христина, дочь Дмитрия Алчевского, после известия о расстреле отца большевиками попала в больницу для душевнобольных. Ее расстреляли вместе с другими больными нацисты, вошедшие в Крым в 1941 году.
Довыкашивала большую семью Алчевских и Бекетовых Вторая мировая. Последний из детей Алчевского − Николай, музыковед и преподаватель юридического института, умер от голода в оккупированном Харькове в 1942-м.
Алексей Бекетов тоже умер в оккупированном нацистами городе в ноябре 1941-го − после инсульта.
− Александра Бекетова, вдова брата архитектора − Николая Бекетова, который с тремя их сыновьями погиб на яхте в 1918-м, переехала с годовалым сыном в Москву. Она знала несколько европейских языков, работала переводчицей. Многие из нас читали роман "Дети капитана Гранта" Жюля Верна в переводе именно Александры Бекетовой.
В Харьков она приехала летом 1941 года еще до вступления в город немецких оккупантов. А в феврале 1943-го ее арестовали и вскоре расстреляли оккупационные власти, обвинив в шпионаже и сотрудничестве с властью советской.
Александра Бекетова похоронена в районе Лесопарка в Харькове вместе с другими расстрелянными харьковчанами. Уже после войны выяснилось, что она помогала подделывать документы и паспорта, спасая евреев.
Могилу Алексея Алчевского в 1970-е, когда городской некрополь ровняли с землей, чтобы на его месте разбить Молодежный парк, − не перенесли на другое кладбище вместе с могилами жены, детей и Бекетова:
− Какова была официальная причина отказа в перезахоронении Алексея Алчевского, я не знаю. Папа объяснял это тем, что Ленин в своих статьях негативно отзывался об Алексее Кирилловиче. И этого было достаточно для харьковских чиновников, чтобы отказать в переносе могилы.
Эпилог
Когда в начале ХХ века Алчевских разорили, усадьбу они вынуждены были продать. Новый хозяин велел убрать памятник Шевченко. Сейчас он в киевском Национальном музее Тараса Шевченко.
В 1904-м в Харькове появился первый официальный памятник − к тому времени ставшему одним из символов империи Пушкину. Его открыли на празднование 250-летия "присоединения Малороссии к России".
"Оборона Украины" Михновского тут же попыталась его взорвать: "нет памятника Шевченко − не смеет стоять другой памятник". От взрыва откололась часть пьедестала.
Вскоре избранный в городскую думу Михновский добился решения возвести в Мироносицком сквере "обелиск-колонну с барельефом Т. Г. Шевченка и украшением в украинском стиле". Но его так и не поставили.
Сегодня в Мироносицком сквере − сквере Победы − стоит памятник Алчевскому.
На постаменте написано: "Алчевський Олексій Кирилович. Промисловець, банкір, меценат, громадський діяч. Харківʼянам від Алчевська на честь 350-річчя Харкова".
"От себя" Харьков памятник Алчевскому так и не поставил.
…Юношеские стихи Алчевского не сохранились, но рассказывая о правилах Алчевских-Бекетовых, Елена Рофе-Бекетова припоминает еще одно − скорее не правило, девиз семьи:
− Это слова Александра Блока, троюродного брата бабушки, мы с папой очень любим их вспоминать:
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!..
Так что, как бы ни было, жизнь продолжается.
Алчевскому бы понравилось.
Андрей Краснящих, для УП