Основатель Veterano Леонид Остальцев: Русских в Украине по сути нет. Есть “малороссы”
2019 год. На сцену TEDxKyiv выходит бородатый мужчина. Его руки покрыты татуировками. На нем костюм в виде пиццы.
Его зовут Леонид Остальцев – младший сержант, который вернулся с фронта и открыл пиццерию. Со временем основал целый бизнес под брендом Veterano Group при участии ветеранов войны на Донбассе.
На мотивационном выступлении, посвященном погибшему побратиму Алексею Буслаеву, Остальцев источает уверенность и много шутит о невеселом. Не хуже опытного стендап-комика он заставляет зал аплодировать, рассказывая, как боялся смерти или как едва не погиб.
Во время одного из мощных обстрелов, вспоминает Леонид, он спрятался под боевой машиной пехоты.
"В какой-то момент мой механик, гений, решает, что ему срочно нужно уехать, – говорит Остальцев. – Я помню гусеницу, которая едет на меня. В тот момент я думал только об одном: это будет самая тупорылая смерть за всю войну".
Спустя два года после этого выступления Леонид Остальцев не утратил чувство юмора и оптимизма. Несмотря на толпы "уставших от войны", на активность пророссийских сил в политике, на пандемию и равнодушие "антиваксов", Леонид уверен: будущее Украины зависит от активного меньшинства, которому нужно с упорством продолжать делать своё.
В интервью УП Леонид Остальцев рассказывает, чем полезна война для государственности; поясняет, что делать с ОПЗЖ; делится рецептом победы и главным уроком, который он усвоил на фронте.
Далее его прямая речь. Осторожно: присутствует ненормативная лексика.
Троя
В Киеве на Троещине я живу с начала 90-х. Мой отец из Волгограда (бывший Сталинград – УП), с тех мест, служил в Афгане. Я родился в 1987 году в Узбекистане, в Термезе, где была одна из самых больших советских военных баз.
Когда мне было девять месяцев, мы переехали в Питер. Потом бате дали квартиру здесь. После распада Союза он дал присягу Украине и остался верен ей.
В детстве на Троещине мы играли в казаки-разбойники. И в баскетбол.
У меня самый крайний дом буквой "С". За ним – лес, ТЭЦ, а дальше Киева уже нет. Когда нам было по 11-12 лет, мы срубили березу, соорудили баскетбольный столб, сколотили щит из чего было. Папка Димы Титова увидел все это, и пожалел нас – сделал нормальное кольцо.
Троя – огромный спальник, где, к сожалению, мало чем можно заняться молодежи и детям. Мы сами построили площадку. Помогла Федерация баскетбола – дала полноценное кольцо. Мы его забетонировали за свои бабки, обустроили воркаут-зону для тренировок. Все это нам стоило порядка 150-160 тысяч гривен.
Ты спрашиваешь, за что я люблю Украину? Тут как с Троещиной, это – мой дом. Я люблю свой район. Люблю – и всё!
Люблю дядю Вову, которого я называю "смотрящим за двором". Это такой большой дядька с девятого этажа, который постоянно всех щимит за всякое. В детстве он гонял нас за то, что мы курим за гаражом. Я вырос, купил машину. Дядя Вова начал говорить: "Леня, какого х*я ты тут тачку свою ставишь?!".
Есть у нас еще дядя Гена... Есть наркоманы какие-то знакомые, барыги, из тех, кто не умер. Дом это мой, знаешь?! Место, где чувствую себя хорошо. Тепло тут, классно! Вот для меня такая Украина.
Лёшка
В нашей войне, когда было огромное количество добровольцев, люди, как правило, знакомились в военкоматах. Мы тоже: я, Юра Писарчук, Лимон, Женька, Лешка Буслаев (в октябре в память о нем Леонид Остальцев пробежал марафон – УП).
О Лехе, к сожалению, мало кто знает. Мы были вместе во время летнего рейда. Он занимался бизнесом, у него были газовые заправки. Остались двое детей.
Как оказалось, он жил от меня в четырех домах на Троещине. Веселый, классный, ровный чувак. Правда, музыку слушал отвратительную! Шансон, е**сь оно конем! Ужасная музыка. Я всегда ему это вспоминаю, даже когда на кладбище прихожу. Но Леха слушал ее, иногда чтобы подраконить нас.
Он погиб зимой во время дебальцевской операции, когда начался весь движ. Сначала была информация, что пропал без вести или в плен попал. Но позже, к сожалению, она не подтвердилась.
То, что Леха любил шансон, не делало его хуже кого-то, наоборот добавляло изюминку, которой ни у кого не было. Мы ведь тоже слушали всегда американский, русский репчик. Вся эта полудворовая движуха, "Баста", "Каста", знаешь? Но после 2014 года они все идут нах**!
Меня бесит каждый раз, как они (российские певцы – УП) сюда приезжают. Какого х*ра те, кто не может определиться со своей позицией – не политической, а гражданской! – прутся к нам в страну зарабатывать бабки?! При том, что их государство стырило у нас кусок территории, продолжает убивать наших военных на Донбассе!
Сейчас у меня стоит забрало на все русское. Их музыку я не воспринимаю. Абсолютно!
Когда я вернулся с фронта, сделал для себя флешмоб – начал писать в "Фейсбук" исключительно по-украински. После этого начал говорить свободно по-украински – все!
Если мы говорим о работе, о бизнесе, ты обязан знать язык той страны, в которой живешь. Иначе будет как-то по-дебильному, как классик говорил.
Качество
Раньше мне очень хотелось рассказать "уставшим от войны", что поступать так, как они, не надо. Что победить Россию нужно только вместе, дружно.
Как-то я делал один из моих блогов по выборам на "24 Канале". У меня было очень много эмоций: "Хочу, чтобы приняли закон о криминальной ответственности для тех, кто захочет выбрать дегенерата типа Кивы. Если выбираешь Киву, идешь в тюрьму, потому что ты – дебил".
Я обратилися за консультацией к человеку, которого очень уважаю – Сергею Гусовскому (ресторатор, бывший глава фракции "Об’єднання "Самопоміч" в Киевском горсовете – УП).
Он у меня спрашивает: "Слушай, ты вообще за какой государственный строй?". Я: "Как за какой, братан? Демократия, свобода, только закон". А он мне: "Хорошо, но почему ты тогда забираешь у людей их конституционное право быть дол***бами?". Тогда я свой блог переписал, и с тех пор разрешаю людям быть дол***бами. Конституция разрешает это – на здоровье!
Европейцы опубликовали как-то результаты исследования по Второй Мировой, которые показали, что когда фашистская Германия захватывала небольшие европейские страны, около 70% населения встречала ее солдат с цветами.
Большинству все равно, с кем: фашистами или кем-то еще. Это люди, которые "не хотят войны". Воевать готовы 10%, ну еще 10% – уходить в партизаны, помогать, заниматься контрпропагандой и т.д. Всем остальным – пох*й.
Нам нужно брать не количеством, а качеством. Если кто-то гадит нам в душу – получает в ответ. Считаю, что история с Yaro очень важная и конструктивная. Она показывает, что кое-что работает.
Разве ее (невестку Кернеса Юлию Привалову – УП) поставило на место большинство? Нет, не большинство, а проактивная часть населения. Те, кому не все равно. Да, это люди, которые воевать не пойдут, сидят на компике, но за украинское они хотя бы так будут бороться. Все остальные схавали.
Справка УП. После того, как основательница бренда сладостей Yaro Юлия Привалова выложила фото в Instagram с Красной площади в Москве и анекдот про бандеровцев, это вызвало возмущение в соцсетях. Продукцию Yaro перестали передавать Rozetka, Сильпо и другие
История с Yaro классно демонстрирует, что русских в Украине по сути нет. Есть "малороссы". Я предлагаю не обращать на них внимания. Устали от войны? Пожалуйста! Не напрягайтесь!
А нам нужно кучковаться и делать свое. Это работает уже восьмой год. Медленно, конечно, но по-другому и не будет.
Страх
Я не мог не пойти на войну. Возможно, я бы и рад был закосить, но потом сам себя не простил бы.
Война – это всегда плохо. Мы, люди, уж такие твари: можем много рассказывать, что хотим жить в мире, дружить, со всеми тискаться, целоваться. Но мир, к сожалению, устроен таким образом, что всегда найдутся у*баны, которые захотят убить, забрать чужое.
Вот ты сейчас сможешь пойти, и убить кого-то за деньги? Нет. Не потому, что ты не киллер и не умеешь, а потому что тебя потом совесть съест. Но есть люди, у которых совести нет.
Когда мир вот такой, нужно принимать это во внимание. Тренироваться, быть готовым. Когда речь идет о выживании, не возникает вопрос: "Он или я?". Конечно же, я. Особенно если этот черт пришел ко мне домой. Тут вообще без вариантов!
Война – это всегда новый жизненный опыт. Мы всегда что-то приносим с фронта. Лично для меня это была история о том, что жизнь всего лишь одна. И это не прикол, не шутка.
Понимание, что я живу одну жизнь, что могу реально в любой момент умереть, позволяет совершенно по-другому смотреть на все, что меня окружает. Проблемы становятся не проблемами, а задачами.
Война научила решать задачи. Ну что произойдет, если я потеряю в бизнесе деньги? Умру? Нет. Заработаю снова. Это понимание приводит к качественным изменениям в жизни. Я люблю искренне радоваться простым вещам: закату, рассвету, деревьям, вкусной еде, дружбе, людям.
На войне я, конечно же, боялся. Мне было страшно, стремно, лячно. А что делать? Лежу – очкую. Стреляют – очкую. Не стреляют – тоже. Страх – это нормально. Это хорошая история, которая позволяет выжить.
Помню первый наш прям бой-бой под Степановкой. Днем мы зачистили улицу, а ночью началось. Нас пытались оттуда выбить. Арта кроет, минометы. Опыта никакого, непонятно, что происходит. Меня сильно знобило, несмотря на то, что был июль.
Мне сильно повезло с подразделением и безумно повезло с командирами. Если б тогда знобило всех, как и меня, то был бы п**ц.
Когда у нас был рейд в 2014-м, нас постоянно обстреливали. То мы попадем в засаду, то сами ее устроим. Очень все было активно, и в какой-то момент я начал привыкать.
Когда в Красной Поляне по нам работали минометы, я на одно колено присел – так и оставался с банкой сгущенки в руке, пока вокруг все куда-то разбегались. Это не кураж, а адаптация. Когда вырастает толерантность к событиям, которые вызывают страх. И это не совсем хорошо. На войне необходимо прятаться, искать убежище.
Демократия
Я всегда был позитивным. Не понимаю, чем может помочь "скиглення".
У нас есть такой классный дядя Юра, у него погонялово "Не скигли". Он всегда говорил: "Не скигли, кубло **бане!". В Песках в него попало – больше 150 осколков. А сейчас все у него хорошо. На Троещине живет. Иногда заезжаем к нему, чаек пьем.
Когда говорят, что украинцы любят поплакать, это неправда. Да, на нашу культуру, к сожалению, повлияло то, что мы были долгое время под оккупацией. Все эти паны, рабство – особо веселиться не приходилось.
Наши грустные (народные – УП) песни – это нормально, это часть нашей истории. Но в то же время мы, как нация, очень сильно жжем. Ну о чем базарить, если у нас президент – комик, с*ка?! Посмеяться мы все очень любим. И на войне – тоже.
Что изменилось при Зеленском? Наверное, я стал больше нервничать, потому что наш президент неоднозначный. Исправился ли он? Нет. Он адаптировался.
Кто-то как-то сказал, что каждый президент Украины теперь обречен в большей или меньшей степени быть "бандеровцем". И Зеленский – тоже. Он обязан защищать интересы именно Украины.
Изменились ли условия ведения бизнеса? Плужат (тормозят, упускают возможность – УП) все (власть и президенты в разные годы – УП). Я говорю открыто, и мне не стыдно: в нашей стране вести ресторанный бизнес стопроцентно в белую просто математически невозможно!
Наше налоговое законодательство не просто ужасно, оно дебильно. Почти весь ресторанный бизнес сегодня находится в полутени. Да, сотрудники трудоустроены, но не на полную ставку.
У нас были проверки, мы платили все штрафы. Взятки принципиально не даем.
Один раз волонтеры из Германии привезли мне бутылку испанского бренди "Ветерано", я даже не знал, что такой есть. Бутылка без акциза, красивая. Поставил просто на бар, мы этот бренди не продавали, его не было в меню. Пришла проверка: "Не имеете права!". "Ок, с*ка! – говорю, – Пиши! Я заплачу". И заплатил 17 500.
Когда человек говорит, что государство ему что-то должно – это классическая установка совка. Коммунизм не предполагает, чтобы ты думал, самостоятельно принимал решение. За тебя уже все порешали: пойдешь учиться в университет, а потом работать за 120 рублей, потом пенсию будешь получать. При этом, не дай бог, что-то плохое скажешь о партии.
Демократия – это всегда очень-очень тяжело. Свобода порождает огромную ответственность за свою жизнь. За тебя никто не сделает. Что-то хочешь – поднимай свою жопу! Именно поэтому мне нравится демократия.
Демонизация
Украинское общество не умеет видеть посередине.
Любые акты проявления гражданской позиции относительно произвола полиции – это плюс. Но я всегда за конструктив. Очень не люблю истории "все мусора – пи***асы". Так сказать всегда легко. Вы лучше скажите: "Вот этот отдельно взятый патрульный – взяточник, опозорил ведомство". Нет же, мы только и слышим: "Все – говно!".
Когда я косячу, я всегда плачу штраф. Вежливо общаюсь. Не рассказываю этому бедному патрульному, куда ему нужно идти, и не кричу, чтобы он показал удостоверение. На месте патрульных у меня не было бы столько выдержки, а у них есть. За 13 тысяч гривен.
К чему мы хотим прийти? Если мы только говорим, что "все – говно", то дальше что? Разогнать всех? Хорошо. А потом? Кому ты будешь звонить когда твою маму, не дай бог, какой-то наркоман шпырнет, чтобы цепочку забрать? Будешь кричать: "Я вам налоги плачу!". Только ты не посчитал, как мало из твоих налогов они получают. Ты не учел, что у них недобор катастрофический. Что все их чмырят. Вместо того, чтобы спасибо сказать, ты говоришь, что "мусора – не люди".
Я против демонизации полиции. Когда мы делаем вот так, то мы разрешаем другим говорить много чего, например, что все ветераны бухают. Или что все журналисты пишут заказуху. Я слышу: "В нашей стране нет журналистики!". Да иди ты! Ты мне скажи конкретно, о каком журналисте говоришь, тогда мы с тобой будем разговаривать.
Я уверен, что полицейский должен получать минимум штуку баксов плюс огромный социальный пакет. И тогда можно жестко наказывать за взятки и прочую х*рню. Сейчас патрульного за взятку просто выгонят. Но это абсолютно не решает проблему. А я хочу, чтобы ее решали глобально, фундаментально. Для этого нужно, чтобы и гражданское общество принимало во всем этом участие.
Корона
Корона (СOVID-19 – УП) внесла слишком серьезные коррективы в финансовый вопрос – мой личный и нашей компании. Когда началась пандемия, я взял два с половиной миллиона кредита, чтобы не закрыться, чтобы не уволить ни одного человека. Более того, взял еще новых сотрудников.
Конечно, я вакцинирован. К антиваксам отношусь плохо. Я за демократию, за весь этот движ, но у меня больше половины персонала вообще не хотели вакцинироваться. Вначале я хотел их всех уволить.
Я понимаю, что главный ресурс моего предприятия – люди, команда. Но когда они начали говорить, что не хотят вакцинироваться, был готов к радикальным мерам. Я им говорю: "У меня за одного такого штраф будет огромный!". Потом немного остыл и пошел другим путем.
Пару недель назад я провел большое собрание. Пригласил военного психолога, моего друга Андрюху Козинчука, очень толкового. Серёгу Гусовского, потому что у него много личных историй, у него почти пятьсот человек штата. Пригласил семейного доктора Юру. И капеллана своего батальона, отца Сергия. Посадил их, посадил команду, говорю: "Все, мужчины, женщины, будем разговаривать! Демократия, свобода. Будем вести дискуссию, только методом фактов".
Сорок минут мы разговаривали. После этого у меня уже около 30% невакцинированных. Пока. Если я узнаю, что кто-то из моих сотрудников купил сертификат, работать у нас он не будет.
Нет какого-то усредненного портрета человека, который против вакцинации. Все они абсолютно разные. Их убеждения не зависят от возраста, уровня образования. Это какая-то доверчивая история по конспирологии, заговорам, по всей этой х**не.
Они ("антиваксы" – УП) говорят, что это их право, говорят о насилии над личностью. Да нет никакого "права"! ЕСПЧ решил, что обязательная вакцинация не является ущемлением прав и свобод (речь идет о правомерности админнаказания за отказ родителей от вакцинации детей – УП)
Вакцинация – это коллективная безопасность, извините! Мне пофиг – пусть тот, кто не хочет вакцинироваться, сам погибает. На здоровье! Но где гарантия, что он не заразит при этом еще десять человек?!
Фундамент
Я ни разу не пожалел о том, что был на войне. Единственное, о чем жалею: мы потеряли так много своих людей. Но как показывает практика, к сожалению, ни одна по-настоящему великая нация не строится без крови тех, кто готов за нее умирать.
До 2014 года эта независимость никому не нужна была. Мы не знали, что с ней делать. И только сейчас начинаем по-настоящему ее ценить, бороться за нее. Война – это ужасная, но необходимая шоковая терапия для государства Украина. По-другому мы не смогли бы ценить свою страну.
Изменения нас ждут впереди, а сейчас мы строим фундамент. На нем наши дети будут выстраивать первые кирпичики, потом их дети продолжат. А их праправнуки будут строить крышу этого классного дома, который называется "Украина". Но сегодня нам нужно хорошо построить фундамент.
Мы должны пройти все эти процессы политического дол***бизма Кивы, Рабиновичей, Медведчуков, олигархов, Коломойских. Мы не избежим этого пути, его нужно пройти. Я как Кеннеди – идеалист без иллюзий. Верю, что Украина идет в правильном направлении, что все будет хорошо, но сладко точно не будет.
Россиян тупо накачивают пропагандой, ненавистью. Это ужасно. Рано или поздно, я думаю, будет большая война, к сожалению.
История не новая: "Хочешь мира – готовься к войне". Я не хочу войны, не хочу смертей, но посвящаю колоссальную часть своего времени на подготовку к тому, что может быть. Не будет – слава богу! Будет – у меня есть оружие, защита, номера телефонов, куда звонить.
Я понимаю, что моя безопасность и безопасность страны зависит только от меня. Чем больше будет таких дол***бов как я, тем лучше.
Победит в этой войне не самый сильный. Это как в бизнесе, в котором побеждает не самый умный, красивый и талантливый. Побеждает дол***б, который просто не сдается. Делай столько попыток, сколько нужно для того, чтобы получилось: десять, двадцать, сто, пятьсот!
В войне с Россией то же самое: пока мы сами не сдадимся, никто нас не победит, отвечаю! Вот никто! Наша задача просто делать свое. Хотелось бы, чтоб у нас получилось качественнее и быстрее. Но мы прекрасно понимаем, что качество большинства наших людей so-so (так себе – УП).
"Обожаю" людей, которые говорят: "Я хочу пожить сейчас!". Поэтому он будет тырить деньги сейчас, брать откаты сейчас. А что будут делать твои дети? Они будут жить здесь или ты отправишь их в Лондон? Кем они тогда будут? Все это – не про качество людей. Так жить – себя не уважать. Стыдно!
Люди, которые крадут, мутят деньги – п**оры. Не путать с геями! Эти люди – именно п***расы! Я их не уважаю. В моем кругу все думают так же.
У нас уже создалась своя экосистема. Иногда я из нее специально выхожу, чтобы посмотреть, что там в мире творится.
Ох**ваю – и захожу назад.
Евгений Руденко, Назарий Мазылюк, УП
