Теплый ламповый Запад
Пока в Вашингтоне отходят от шока и готовятся к выдворению президента-смутьяна из Белого дома, нелишне вспомнить об иллюзиях, которые кто-то связывал с Дональдом Трампом в январе 2017-го.
Чего греха таить, его приходу радовались не только американцы из числа будущих захватчиков Капитолия: у Трампа хватало симпатиков и в далекой Украине.
Для тысяч консервативных украинцев 45-й президент стал живым воплощением старого Запада. Прежнего Запада, кажущегося более уютным и комфортным, чем нынешний. Теплого лампового Запада, избавленного от многих примет XXI века.
Без обременительной новой этики.
Без зашкаливающей политической корректности.
Без радикального феминизма и обостренного внимания к проблемам ЛГБТ.
Без размывания национальных идентичностей и наплыва иммигрантов.
Без спорных социальных экспериментов и крена влево.
Четыре года назад некоторые увидели в Трампе чуть ли не реинкарнацию Рональда Рейгана.
Да вот незадача: этот образ изначально портили обвинения в подыгрывании Кремлю – так и не развеявшиеся за время президентства и лишь обострившиеся под конец.
Но разве уходящий со скандалом американский лидер в этом одинок? Разве другие борцы за теплый ламповый Запад не замечены в пророссийских деяниях? Скажем, представители французского "Национального объединения", оправдывающие крымскую аннексию? Или евроскептики из итальянской "Лиги Севера", призывающие к отмене антироссийских санкций? Или Карин Кнайсль, занимавшая пост министра иностранных дел по квоте Австрийской партии свободы и принимавшая Путина на собственной свадьбе?
Западные правые, которых украинский консерватор был готов признать родственными душами, слишком часто тянутся к вражеской России. И этот цивилизационный феномен заслуживает внимания и осмысления.
Правда, профессиональному политику, заигрывающему с Москвой, всегда можно приписать корыстные мотивы: а потому лучше сосредоточиться на других, более уточненных примерах.
Один из ярких случаев – литератор с мировым именем Артуро Перес-Реверте.
Рафинированный интеллектуал старой закалки, сознательно пренебрегающий интернетом и пользующийся кнопочным телефоном. Последовательный и вдумчивый критик современного информационного общества, воинствующей политкорректности и западного культурного упадка.
Вот типичный пассаж из декабрьской колонки писателя, воспроизведенной на консервативном украинском ресурсе: "Та Європа, в повазі до якої мене виховали, культурний та інтелектуальний світ, яким живиться моє життя і моя робота, рокований на смерть. Це місце, що було світочем всесвіту, колискою ідей, гуманізму і культури, нині є гротескною клоунадою, мавпуванням того, що воно саме створило, і що, повернене після маніпуляції часу і дурості, ставить перед ним його власну карикатуру".
Но при этом Перес-Реверте достаточно благожелателен к реваншистской России.
Он тепло отзывается о параде 9 мая на Красной площади. Одобряет российскую военную операцию в Сирии. Вместе со своим другом-живописцем сотрудничает с Министерством обороны РФ и участвует в презентации картины "Алеппо. Помощь пришла". Говорит об особой чести и отваге российского солдата – всего через пять лет после Крыма и Донбасса.
Более того, в эксклюзивном интервью "Комсомолке" испанский гость замечает, что советская цензура была предпочтительнее, чем неконтролируемый информационный поток наших дней:
"Допустим, в советские годы, если я читал "Правду" или агентство ТАСС, я понимал, что это официальная позиция России. И, зная это, мог анализировать то, что скрыто и то, что на поверхности.
Это как в вашем фильме, помните: "ага, раз некрасивая женщина поругала эту обувь, значит, это модная обувь и ее было бы неплохо приобрести".
Считайте меня странным, но мне даже манипулятивная журналистика милее, чем то, что творится сейчас, когда информация просачивается свободно и бессмысленно".
Что тут скажешь? Вероятно, со своей точки зрения консервативный испанец прав. Лично ему – проживавшему на Западе – было комфортно анализировать советскую пропаганду, сопоставлять ее с альтернативными источниками и делать выводы.
Вот только в самом СССР жили люди, не имевшие выбора и вынужденно довольствовавшиеся "Правдой" и "Служебным романом". Рассуждая о деградации информационного пространства по сравнению с 1970-ми и 1980-ми, Перес-Реверте не видит себя рядом с пленниками советского режима.
Их место – за железным занавесом, а не в той теплой ламповой Европе, по которой ностальгирует испанский автор.
Итак, дело не только в том, что путинская Россия поднимает на щит консервативные добродетели вроде религии и семьи. Важно то, что биполярный мировой порядок укладывается в консервативное представление о норме.
Мир, разделенный на две сферы влияния – это приемлемо и привычно.
Это молодость Трампа, молодость Переса-Реверте, молодость Тьерри Мариани, Франсуа Фийона и других солидных господ, сочувствующих России. Это одна из примет старого доброго времени, не вызывающая такого же отторжения, как радикальные веяния XXI века.
Хронологически крах СССР во многом совпал с трансформацией западного общества.
А потому западного ретрограда нетрудно убедить в том, что Кремль – такой же пострадавший и незаслуженно оттесненный в сторону, как поборники национальной Европы и традиционных ценностей.
Что мейнстримовская критика Москвы так же предвзята, как современные нападки на белых гетеросексуальных мачо. Что стремление России к геополитическому реваншу вполне обосновано и справедливо.
И если борьба за восстановление нормы требует признать постсоветское пространство российской сферой влияния, то почему бы и нет?..
Кто оказывается в затруднительном положении, так это консервативные украинские патриоты, искренне оплакивающие старый Запад.
Сколько ни тоскуй по временам Эйзенхауэра и де Голля, Рейгана и Тэтчер, это будет ностальгия по чужому прошлому. Украина не была частью прежнего западного мира.
И попытки задним числом наверстать упущенное, связав себя не с сегодняшним, а со вчерашним Западом, наталкиваются на очевидное препятствие.
Теплый ламповый Запад трудно поддерживать без взаимности, а взаимность вряд ли последует: западному консерватору куда легче найти общий язык не с украинцами, но с реставраторами старой советской империи.
