Есть ли жизнь на дамбе, или Что происходит в самом необычном населенном пункте Украины

Ранней весной в начале 90-х в нескольких километрах от Черкасс рыбаки увидели огромное черное существо, бревном лежащее на льдине. Говорят, заприметив людей, чудище, греющееся на солнце, приняло вертикальное положение и солдатиком ушло в лоно Кременчугского водохранилища.

Домыслы о том, что же это было, звучали разные. Доминирующим остается суждение, основанное на рыбацком опыте, элементарной логике и знании таблицы Менделеева: "Когда выпьешь пол-литра, чего только не померещится".

Эпическую историю о речной твари хранит один из жителей Панского – необычного поселения на Черкасской дамбе, соединяющей левый и правый берега Украины.

Панское появилось в начале 1960-х вместе с гидротехническим сооружением, став жалкой реинкарнацией настоящего села с таким же названием, затопленного в конце 50-х. 

Под грузом Кременчугского водохранилища в середине прошлого века исчезли больше двухсот населенных пунктов, из которых выселили 130 тысяч человек. Но топоним "Панское" остался действующим – так, памятуя об одном из соседних сел, назвали железнодорожный разъезд на дамбе. 

Сегодня Панское – это несколько домов барачного типа, скудные грядки, разбитые на привозной земле, уличные туалеты общего пользования и хозяйственные постройки. Повинуясь законам сансары, то, что когда-то задумывали как временное жилье, стало вечным пристанищем для четырех десятков человек и нескольких поколений железнодорожников.

Отсюда до центра правобережных Черкасс, которые видны даже в пасмурную погоду, около 11 километров. Панское, застрявшее посреди дамбы, административно относится к селу Благодатное, расположенном примерно в 10 километрах на левом берегу. 

Чтобы постучать в чиновничьи двери в поисках ответов на житейские вопросы, людям приходится ехать дальше на восток – в районный центр Золотоноша, до которого 26 километров.

Почему в Панском не живут как паны, какой стала скандальная смотровая площадка Черкасс, и что держит людей на самой длинной дамбе Украины – в репортаже УП.

Сердце страны

Если смотреть на Панское сверху, у креста, который несут по жизни его обитатели, есть вполне конкретные линии. Вертикаль образуют воды Днепра, разрезающие страну пополам. А горизонталь – черкасская дамба длиной чуть больше 12 километров, смыкающая левый берег и правый.

Помимо интернета здесь есть связь с большой землей более вещественная: железная дорога и узкий участок автотрассы Н16 с одной сплошной.

По глубокому убеждению 63-летнего железнодорожника Леонида Николаевича, родившегося в Смеле, но осевшего в Панском, он пустил корни в самом сердце Украины. 

– Они там вычислили географический центр Украины (он находится у города Шпола, примерно в 90 километрах от Панского – УП), но в центре Украины – мы! – бьет себя в грудь пенсионер.

Важность своего положения (во всяком случае – географического) Леонид Николаевич пытался доказать многим в Черкассах, когда хотел решить бытовые проблемы поселка. Но его доводы всякий раз разбивались о чиновничий панцирь, как неугомонные воды Днепра о бетонные плиты дамбы. 

Живущие в Панском так и остались вне юрисдикции города. Здесь нет газа, контейнеров для мусора, аптеки, почты, магазина и нормальной воды. Зато, если повезет с погодой, роскошны рассветы и закаты.

Леонид Николаевич на дамбе с 1984-го. Он ждал переселения в обещанную черкасскую квартиру. Но так и завяз тут – на приватизированных 40 "квадратах" в хате на несколько семей.

Когда-то он был начальником станции Панское – небольшого домика с синей вывеской и путевым хозяйством. 

Говорят, здесь, посреди Кременчугского водохранилища, можно было даже купить билет и сесть на проходящий в прекрасное далеко поезд.

Сегодня в Панском останавливается только дизель, курсирующий по маршруту Гребенка-Шевченко. Но из-за неудобного графика местные добираются в Черкассы в основном на попутных маршрутках. 

Едут на работу, за продуктами и всем необходимым. Отвозят детей в сады и школы.

– А где же у вас тут остановка? – спрашивает журналист УП, крутя головой на 180 градусов.

– Вон там, видишь, возле знака пешеходного перехода? – показывает в сторону шумной дороги Леонид Николаевич.

– Не вижу…

– Там, где веночек. Увидишь желтенький автобус, маши рукой. Дашь 12 гривень.

– Какой веночек?

– Цветочки там, на асфальте, где прошлой зимой мужика насмерть сбило.

Утопленники

Жизнь в Панском – не для слабонервных. Поначалу сулит приключения и возможность поймать дзен. Но стоит встать на путь самурая, как он нередко упирается в дно бутылки.

– Место опасное, – инструктирует черкасский таксист. – Много аварий на дамбе. Пешеходов туда не пускают. С двух сторон, на въезде и выезде – вооруженная охрана.

Велосипедистов тоже тормозят. Так они просят водителей перевезти с одного берега на другой.

Для машин на дамбе есть небольшая парковка, в других местах останавливаться нельзя. Разве что на аварийке. 

Летом тут влажно – в домах Панского нередко сыреют и отклеиваются обои. Зимой ветрено и холодно. Но не у всех есть возможность переехать на большую землю. 

– Вот наш единственный колодец, – показывает железнодорожник Леонид Николаевич, пытаясь починить насос. – Качаю воду, чтобы не ходить по темноте с ведрами, не спотыкаться. 

– А ее пить вообще можно? – интересуется репортер УП.

– Ну, не знаю… Лично я пью. А что делать? – пожимает он плечами, выдавая себя за фаталиста.

– Это грушка, – кивает мужчина на небольшое дерево у колодца. – Слабо растет. Дамба – насыпная. Но у нас есть орехи, яблони, абрикосы, вишни. Растут, когда доберутся до воды.

Леонид Николаевич – человек, который помнит события 30-летней давности, когда рыбаки наткнулись на то самое загадочное существо. 

Пенсионер благоразумно подчеркивает: "Утверждать, что это правда, не буду. Сам не видел. Просто пересказываю, что слышал от других". 

Судя по тому, как его голос то дрожит, то понижается, то повышается во время рассказа, железнодорожнику не чужда иррациональность. 

Мозг Леонида Николаевича цепляется за кажущееся странным совпадение: после появления на льдине черного и громадного непонятно чего, в Панское пришла беда. Опытные рыбаки Гриша и Ваня уплыли на лодке и не вернулись.

– Два самых сильных рыбака, которые тут были, – недоумевает Леонид Николаевич. – Как? Ну, как так? Наутро не приплыли. 

Они ж недалеко ушли, метров на 400-500, и не смогли доплыть?! Не могу поверить. Для меня это загадка.

Наигравшись телами, Днепр постепенно вернул Панскому его двух невезучих жителей.

– Ко мне дети прибегают: "Дядь Лёнь, дядь Лёнь! Там дядя Ваня лежит под дамбой!", – вспоминает железнодорожник. – "Бли-и-ин! Как? Да вы что?". Пошел, глянул – точно! Лежит прямо на краю Панского.

Ну, я пошел, взял специальный крюк, которым сети ловят, закинул – зацепил. Давай тянуть. Детки помогали, молодцы, конечно.

Вытягиваем этого дядю Ваню, а дядя Ваня – утопленник. 

– Гриши долго еще не было, – продолжает пенсионер. – Он всплыл аж там – дальше. В полном вооружении рыбацком. Лодка их перевернулась. Что случилось? Кто его знает.

Вон там – хата, где Гриша жил. Жена его кричала, плакала, с ума сошла. Туда потом не могли долго вселиться. Видать, была там какая-то темная сила.

Разбитая любовь

Осенью 2017 года Лев Парцхаладзе, тогдашний замминистра регионального развития, строительства и ЖКХ, поведал миру о проекте смотровой площадки на дамбе в Черкассах.

Судя по презентационному посту в Facebook, планировалось нечто грандиозное. 

В итоге на площадку, похожую на автобусную остановку, словно снятую с крыши столичного Театра на Подоле, потратили около 9 миллионов гривен, вызвав в Черкассах жаркие споры. 

Сегодня об объекте некоторые жители Черкасс вспоминают, как об одном из самых заметных памятников коррупции. 

Ансамбль напротив Панского дополнили фонари в виде маков (хотя многие говорят, что это тюльпаны). Небольшая ограда из стекла, несколько лавок и урн – невиданный по местным меркам островок благополучия.

Спустя два года после открытия локация с единственной на дамбе парковкой не выдерживает напора любителей селфи, салютов и свадебных кортежей. 

– Ото хтось бутилками кидав, – показывает жительница Панского Светлана на разбитое сердце и надпись "I love UA". – І мусорки вкрали. Дві. 

Бачите там кругляшки (бетонные болларды – УП). Якийсь ідіот взяв отой, виніс посеред траси положив. Воно ж не прикріплено, можна котити без проблем.

На дамбе Светлана, жена и дочь железнодорожников, живет 30 лет. На вопрос, не было ли желания уехать, отвечает фразой, достойной мудрецов: "Коли була возможность, не було ума. А тепер нема возможності".

В ее паспорте прописка села Чапаевка (после декоммунизации – Благодатное) с надписью "Станция Панское". Без улицы и номера дома. 

Свою геолокацию женщина формулирует так: "Десь під забором".

– Нашу халабуду можна продати за 60 тисяч (пауза) гривень. За такі гроші в Черкасах туалета хіба купиш.

 Ось там, бачите? Один зробив собі хату вопщє із сарая. Дачник. У нас тут такі закати! Приїжджає тільки літом покупатись, позагорать, шашличкі пожарить. 

А в той хаті раніше магазин був, зараз там теж живуть. Ще і баня у нас була, – рассказывает она.

Полтора года назад Светлана уволилась из черкасской больницы из-за болезни мамы. Теперь работает в ларьке Pit Stop у смотровой площадки на дамбе. Готовит чай, кофе, сендвичи и хот-доги. Наблюдает за проезжающими мимо авто и поездами.

Вечный шум трассы и железной дороги Светлане уже давно не мешает, став титульным саундтреком ее жизни, которую меняют ковидные обстоятельства.

– Їхала я в мрашруткє, кхе-кхе, – вспоминает продавец. – В мене алергія на битову хімію, кхе-кхм. Вийшла я з магазіна, сіла, в мене кашель начався. На мене всі так дивилися, наче я, не знаю, гола стояла. Мені стидно стало – я вийшла.

На вулиці прокашлялась, мене попустило – сіла на інший автобус. Сама собі думаю: вони ще й побити мене могли.

Но у нас в Панськом коронавіруса, тьфу-тьфу-тьфу, нема.

Писающий мажор и высшие силы

К легенде о речном монстре из 90-х летом 2019-го на Панском добавилась история еще об одном чудовище – сыне депутата из Золотоноши, который помочился на надпись "I love UA".

На фото, опубликованном в Facebook, стоит молодой человек в шортах. Спиной – к камере, причинным местом – к сердцу, символизирующему любовь к Украине. Но что именно делает парень, не разглядеть.

Сомнения в достоверности истории вызывает тот факт, что чей-то пост из недр соцсетей дружно подхватили сливные интернет-бачки цвета аквафреша. Один из фальшиво-язвительных посылов был таким: "В "некультурной" России даже маргиналы не позволяют подобного поведения".

Был писающий мальчик или нет, грелась речная тварь на солнце или то был сом длиной до трех метров, в общем-то не важно. Жизнь на дамбе – вечное пограничье. На стыке вымысла и правды, сна и реальности, Востока и Запада.

Не село и не город, не левый берег и не правый – найти опору в зыбком мире Панского помогает Бог. К нему железнодорожник Леонид Николаевич пришел после того, как вытянул с ребятишками труп утонувшего дяди Вани.

– Мне 63, и я видел чудеса в жизни. Есть сила высшей силы, – говорит он слегка витиевато.

Единственное, что не дает покоя – чинуши и коррупционеры. От них пожилому мужчине не скрыться даже на дамбе.

– Нам рыбу запретили ловить, – возмущается он. – Нельзя! Орнитологический заказник (Липовский, находится рядом с дамбой – УП). У нас рыбу ловит тот, кто охраняет.

Там, под водой, села такие были, такие урожаи! Они (коммунисты – УП) их затопили, а теперь у таких, как я, нет земли, хозяйства. Теперь они кричат, что мы – враги, браконьеры, уничтожаем природу.

Недра у нас народу принадлежат или "слугам" народа?!

– У меня сын сейчас идет от Канарских островов до Гибралтара, – продолжает пенсионер о личном, еле сдерживая слезы. – Младший помощник капитана. Он мне говорит: "Батя, кидай ты это Панское! Переезжай куда хочешь, помогу". А я не могу его кинуть, не хочу.

Длинный грузовой состав, однообразно громыхая вагонами, на пару минут прерывает исповедь. Машинист приветствует коллегу из Панского бодрым гудком.

– Вывоз зерна, – говорит Леонид Николаевич, глядя вслед уходящему поезду. – Это проценты за кредиты. Они все кричат: "Ура! Транш!". 

Транш, *ля! Украина падает все дальше. Миллионы тонн зерна проходят мимо нас. Что делать? Революцию? Я – старый как собака. Вы сделаете?

– Делали уже, – отмечает репортер УП. 

– Возьмите Жан-Жака Руссо и его последователей, – заводится житель Панского. – Они считали, что человек – добрый. Да не добрый! Зверь он, сука! Самый настоящий. Вы зверь или не зверь?

– Не знаю...

– Хо-хо-хо! – отчего-то хохочет железнодорожник.

– А вы?

– Ну-у-у… Нет, я не зверь, – отвечает, чуть колеблясь, Леонид Николаевич, и вглядывается в контуры Черкасс.

Там – трубы предприятий. Для пенсионера они – как барометр, определяющий состояние дел в стране.

– Вон, всего одна труба дымит, – тычет он указательным пальцем в горизонт. – Мы же сейчас ничего не делаем. У нас рыбацкие сетки китайские, мы гвозди в Китае закупаем. 

– И как мы выйдем из этого положения? – интересуется напоследок пенсионер. – Вы хоть в Бога верите?

– Сложный вопрос.

– Знаю, сложный, – соглашается Леонид Николаевич. – Но самый главный. Верьте в Бога, и будете человеком! Человек, не верящий в Бога, – животное.

Бог сделает все, что должно быть.

– И гвозди?

– И гвозди. И сетку… И космические корабли.

Евгений Руденко, УП

[UPCLUB]