Экс-глава госэкоинспекции Егор Фирсов: Моё увольнение – "ответка" промышленного лобби за штрафы

Когда мы договаривались об этом интервью, Егор Фирсов все еще исполнял обязанности главы государственной экологической инспекции. Хотя слухи об его увольнении уже витали в воздухе. 

Утром 13 мая он все еще бодро рассказывал о реформе государственной экологической инспекции.

"Сегодня с утра прошла информация о том, что тебя уволят? Ты в курсе?", спрашиваю с порога.

"Ты знаешь, такая информация каждый раз появляется в медиа, когда госинспекция планирует оштрафовать какое-то предприятие. Так что я к этому привык", отвечает он.

А после обеда правительство его уволило.

Кажется, Фирсов наступил на те же грабли, что и в 2016-м году.

Тогда он, депутат 8-го созыва, заявил о выходе из Блока Петра Порошенко в связи с коррупционными скандалами, в которых были замешаны коллеги по фракции. В ответ его лишили мандата и выперли из ВР. 

Спустя 4 года он решил, что штрафовать (как и бороться с коррупцией) тоже надо по-настоящему. 

Его стараниями за последний квартал бюджет пополнился на 35 миллионов гривен, уже уплаченных штрафов за ущерб, причиненный экологии. 

А сумма штрафов, выставленных за этот период разным предприятиям – беспрецедентна для экологической инспекции 558 млн. гривен.

– Ты попал в экоинспекцию по приглашению бывшего премьер-министра Алексея Гончарука. Почему он тебя позвал?

– После того, как меня лишили депутатского мандата, так получилось, что я как уже независимый юрист занимался проблемами моей родной Донецкой области. 

Если очень коротко – на неподконтрольных Украине территориях остались старые угольные шахты, вода из которых не откачивается. Шахтные воды соединяются с грунтовыми и наносят большой экологический ущерб, загрязняя их. Я привлекал к этому вопросу ОБСЕ, международные институции, чтобы заставить оккупационные власти с этим что-то делать. 

Летом 2019-го Алексей Гончарук предложил мне заняться направлением экологической политики, в частности экоконтроля, в его правительстве в статусе неформального советника. В ноябре 2019-го я возглавил один из самых коррумпированных органов в стране.

– Почему ты называешь Госэкоинспекцию одним из самых коррумпированных органов?

– Экологическая инспекция всегда была в тени. Полгода назад, когда мы вбивали в поисковике запрос "экологическая инспекция", то 99% ссылок были типа "взяли на коррупции" "арестовали". 

Когда я зашел в первый день в свой кабинет, начал перебирать бумаги, нашел листик, на котором было название области и ручкой были написаны имена "смотрящих" от экологической мафии.

– То есть ты фактически нашел схему того, как работает экологическая коррупция?

– Экоинспекция была акционерным обществом. Если мы говорим о Донецкой области, то чтобы решить какие-то вопросы, связанные с загрязнениями, надо прийти к одному человеку. И это не руководитель инспекции. Если мы говорим о Львовской области – там другие фамилии. 

Поэтому для себя мы поставили приоритетом №1 – уволить всех старых руководителей областных инспекций. Их "бизнес" был построен на том, что они закрывают глаза на экологический ущерб за взятки. 

Можете проанализировать последние штрафы экологической инспекции до декабря 2019-го, вы увидите, что штрафы эти в десятках сотнях тысяч гривен. Это для предприятий с миллиардными оборотами – копейки.

Второй момент – у всех этих инспекторов есть свои частные консалтинговые бизнесы, связанные с экологией. Кто-то предлагает дноуглубительные работы, экологические экспертизы и другие услуги, обменивая свою лояльность на вот такие заказы.

Был такой персонаж – инспектор Днепропетровской области Шибко. Он просидел на своем месте 12 лет. Когда первый раз я с ним встречался, спрашиваю: "Ты видел свои результаты? Не хочешь написать заявление?". А он мне отвечает: "Слушай, еще не понятно, кто напишет заявление – ты или я. Я пережил здесь 4-х президентов, 8 премьеров, 12 министров, знаешь, сколько раз такие как ты говорили мне писать заявление. Где они, а где я?". И таких Шибко по стране их много.

– Хорошо, а кто сейчас на месте Шибко?

– Ситуация с Шибко сложнее, чем в других областях.

Это Днепропетровская область, где сконцентрировано большое количество промышленных предприятий, и, соответственно, топ-загрязнителей: Арселормиттал, металлургические предприятия, ТЭЦ. Мы готовим сейчас реорганизацию этой инспекции и хотим объединить ее с другой областью.

Но в 85% случаев по стране, мы заменили людей. Привлекли их не из системы. 

В западных областях мы очень сильно искали военных, которые прошли АТО. Потому что там – вырубка лесов, браконьерство. Там нужен был сильный человек. Мы такого нашли. 

На Волыни у нас – Александр Кралюк, замкомандира роты "Айдар", человек, прошедший Дебальцево. И понятно, что в противовес браконьерам такого человека можно поставить.

Я не сомневаюсь, что сейчас браконьеров на Волыни не будет, вырубка будет сведена к минимуму. Экологией должны заниматься зрелые и мотивированные люди. 

В Киевской области мы назначили Сергея Волкова, он был автором законопроектов, занимается сортировкой мусора, настоящий активист. Я очень им доволен. Вижу быструю реакцию на проблемные моменты. 

На самом деле, непросто убедить качественных управленцев прийти на госслужбу. Потому что любой глава областной инспекции находится под прицелом – со стороны собственников предприятий, общественности, медиа. 

Ты должен участвовать в баталиях местных советов, биться за свое кресло, потому что тебя все время будут хотеть снести.

– Давай вернемся к тому, что удалось сделать за эти шесть месяцев? Не все экологи довольны законопроектом про государственный экологический контроль. Есть опасения, что закон не заработает, когда будет принят.

– Над законопроектом работала авторитетная экологическая организация "Экология. Право. Человек". Она готовила общую базу, а мы с юристами внесли туда правки и передали парламенту на рассмотрение. Сейчас закон зарегистрирован. Находится на рассмотрении комитета.

– Как этот закон будет регулировать состояние окружающей среды?

– Вы должны понимать, что юридическая "инфраструктура" для защиты окружающей среды просто в упадническом состоянии. Ей никто не занимался. 

Например, суммы административных штрафов не менялись с 1997 года. За загрязнение воздуха предприятие и гражданин платит 77 гривен. Возможно, в 1997 году это было актуально, но точно не сейчас. Мы выписали в законопроекте, что физические лица за загрязнения воздуха заплатят десятки, сотни тысяч гривен. Субъекты хозяйствования – миллионы. Подобные штрафы действуют в Европе.

Второй момент – банальные вещи, связанные с недопусками. Если мы приходим на проверку предприятия, то они могут нас не пустить. И за это заплатить всего-лишь штраф за недопуск – 750 гривен. Это нонсенс. Когда я общаюсь с европейскими партнерами, они не верят, что такое возможно.

Третий момент – это отсутствие эффективной системы мониторинга. Нет датчиков мониторинговых – ни о состоянии, ни о выбросах в воду и в воздух.

Есть две формы мониторинга. Первая форма мониторинга – это стационарные посты, которые фиксируют загрязнения воздуха. Они дают основания смотреть динамику загрязнения воздуха, когда предприятия интенсивно работают (например, ночью), а инспекция не работает.

Мониторинг сейчас есть старый, которым владеет гидрометцентр. Это старое оборудование – 160 пунктов, где собираются данные. И есть частный сервис SaveEcoBot, который намного более адаптированный, но он не государственный. Это частная система мониторинга, и это единая система сбора актуальной информации.

Но так как законодательство очень старое, то, согласно ему, у нас мониторингом занимаются восемь институций, у которых нет единой базы, сведенных данных. Это законодательство писалось в 90-е, когда еще никто не знал про компьютеры, диджитализацию и дроны. Технологии контроля ушли вперед, но мы не можем их применить, потому что в законе этого нет.

– За полгода ты написал десятки постов про то, какие предприятия оштрафовал. Там немало предприятий, входящих в холдинг Рината Ахметова, что многих наводит на мысль о политическом заказе.

– Я действую согласно полномочиям. Когда нахожу какие-то проблемы и выписываю штраф, я не могу его не выписывать по своей инициативе, я под уголовной ответственностью.

Вот у нас есть проблемный город Мариуполь. Там два предприятия – завод Ильича и Азовсталь. Нас не пустили на завод Ильича в первый раз. Мне пришлось писать блог на "Украинской правде", обращение к Метинвесту (предприятие входит в эту группу Ахметова). И пугать тем, что я буду писать такие письма о том, что они не eco-friendly каждую неделю. И это скажется в конце концов на их международной репутации и приведет к убыткам.

Такие компании как Метинвест о своей репутации заботятся. Именно эта история позволила нам повторно выйти на проверку – они сами нас пригласили. 

Штраф, который мы им выписали, был больше 10 млн. гривен. И эти деньги пошли в бюджет. 

К примеру, Никопольский завод ферросплавов, который входит в топ-100 предприятий-загрязнителей Украины (владелец – Игорь Коломойский) вообще не допустил инспекцию на проверку, прислав письмо, будто "у них и так все в норме". И публичные обращения тут, к сожалению, не помогли.

– То есть ты "сделал кассу". Сколько за 6 месяцев?

– За первый квартал этого года сумма взысканных в бюджет денег кардинально отличается от аналогичного периода прошлого года – 35 млн грн против 16 млн грн, то есть более чем в два раза. И это в условиях карантина, когда нам отменили плановые проверки. 

Я не хочу наговаривать на другие органы. За первый квартал этого года все антикоррупционные органы (НАБУ, САП и другие) привлекли в бюджет 14 тысяч гривен. Те, которые борются с коррупцией.

Экоинспекция увеличила сумму взысканных средств в бюджет на 100%. Это те деньги, которые прямо пошли в бюджет. А вообще штрафов начислено 588 млн гривен за четыре месяца. Но не все же хотят платить. К-иевскому водоканалу инспекция начислила 17 млн гривен за сброс загрязненной воды в Днепр и второй штраф за использование воды из скважин без разрешения. Они оспаривают эти штрафы в суде.

Если будет законодательная инфраструктура – закон про государственный экологический контроль, закон про единую систему мониторинга, который будет предусматривать установление счетчиков на выбросы и сбросы в воду, и в воздух, то поверьте, предприятия будут получать штрафы в десятки и сотни миллионов гривен.

– Но это все равно меньше, чем те инвестиции в десятки и сотни миллионов евро, которые необходимы на модернизацию.

– Да, но речь про десятки миллионов гривен – это уже существенно И это может стимулировать модернизацию. Зачем платить штрафы, если можно эти деньги вложить в модернизацию, и не надо будет платить штрафы.

– У этих всех предприятий есть свои представители в парламенте, в правительстве. Ты уверен, что тебе под силу с ними тягаться?

– Да меня каждую неделю убирают. Как только инспектор зашел на большое предприятие, сразу это "лобби" побежало на меня стучать, что я такой и сякой. 

Никто ничего еще не нашел. Но тем не менее, они активно раскачивают ситуацию. Подкупают фейковых экоблогеров, которые пишут разные гадости в фейсбуке. Это все есть. И в этом сложность.

– Тебе в марте сожгли машину. Ты связываешь это с профессиональной деятельностью?

– Я связываю это с профессиональной деятельностью, заведено уголовное дело, ведется следствие, все по статье умышленное повреждение имущества. 

Я думаю, что это было сделано не для того, чтобы меня конкретно запугать, а чтобы дать общий сигнал. Ведь не я выхожу на проверку, на нее выходят новые руководители. 

Сейчас они работают не на институциональной базе, а исключительно на своей энергии, мотивации и желании. На сколько их хватит, если ничего не изменится в законодательной инфраструктуре? Я не знаю. На полгода-год. Потом они либо сами уйдут, либо превратятся в систему. 

Я борюсь за повышение им зарплаты. Сейчас оклад инспектора – до 8 тысяч. Как вы считаете, инспектор, который заходит на топ-предприятие с миллиардным оборотом, может ли он независимо уверенно выписывать штраф в миллионы гривен?

– Но ты сам говорил, что законодательство, которое написано в 90-е не позволяет штрафовать на миллион. Как же ты тогда выписываешь штрафы на такие суммы?

– Мне как юристу с опытом самому было не просто в это погрузиться. Есть разные отрасли – отрасль отходов, выбросов в воздух, загрязнение воды. И каждые из них имеет свою законодательную базу и свою формулу. Это очень сложная формула.

Приведу пример. Методика расчетов по воздуху была ликвидирована Окружным административным судом г. Киева 2-го августа 2018 года. Признали приказ об этой методике недействительным. Это значит, что согласно этому решению, невозможно оштрафовать ни одно предприятие по загрязнению воздуха.

Когда я пришел в инспекцию, то для меня это было основной головной болью – как вернуть эту законодательную позицию. Воздух у нас на востоке страны – это приоритет для таких городов как Кривой рог, Мариуполь, Днепр, Запорожье, без этой методики невозможно оштрафовать ни одно предприятие. 

Так вот мы провели тектоническую работу по написанию новой методики, по согласованию ее со всеми органами: с ГРС, Минфином, Минэкономики.

"Невидимая рука" рынка создавала свои преграды. Мы не могли решить эту проблему, пока не пришли в Офис президента. Когда президент вмешался, эта ситуация наконец разрешилась. 

И вот 19 мая 2020 года наконец будет опубликована методика. И это даст инспекции основания рассчитывать убытки за нарушения нормативов по воздуху.

В идеале инспекционная проверка, которая фиксирует нарушения, приходит к юристам, отдает весь этот материал, и юристы уже насчитывают и принимают решения. Считаю, что, если бы не коронавирус, то тема экологии была бы для президента на третьем месте по значимости, после войны и экономики.

– Как ты, кстати, оцениваешь эффективность Министерства энергетики и экологии?

– Считаю, что объединение этих двух министерств было ошибкой. С точки зрения очень разной и очень сложной внутренней отраслевой составляющей. Я очень надеюсь, что в ближайшее время их снова разъединят.

26 апреля в день Чернобыльской катастрофы, я читал все эти пафосные речи, и понял одно – к сожалению, Чернобыль нас ничему не научил. Потому что если бы мы осознали эту трагедию, мы бы совсем по-другому управляли экологическими рисками. 

Посмотри, что у нас происходит с отходами, с загрязнением рек, даже на бытовом уровне. У нас не изменилась ментальность. И это страшно. И за это нам природа точно выставит штраф.

Инвестиции в экологию – это инвестиции в продолжительность жизни. А продолжительность жизни влияет на экономику. Но мы готовы платить жизнями людей, а не деньгами.

Комментарий, который УП получила 14 мая от Егора Фирсова по поводу увольнения: 

"Причины увольнения дня мне до сих пор неизвестны. Никто пока не комментировал – ни Офис президента, ни премьер. Я пытался связаться с премьером Денисом Шмыгалем, но он не берет трубку.

19 мая 2020 года должна быть введена в действие методика расчета убытков по загрязнению воздуха. Возможно, промышленное лобби пролоббировало "ответку", понимая, что за загрязнения мы будем штрафовать предприятия еще жестче".

Анастасия Рингис