Андрей Ермак: Зеленский вернулся из Омана настолько быстро, насколько это было возможно
Утром 8 января президент Владимир Зеленский, который находился в Омане, узнал о падении украинского самолета в Иране.
Рядом с ним в тот момент и в течение всех последующих дней находился его помощник и главный советник по международным вопросам Андрей Ермак.
Он был свидетелем и инициатором многих шагов украинской власти с момента получения данных о падении самолета и до официального признания Ираном своей вины.
"Украинская правда" при подготовке материала о действиях власти в ходе "иранского кризиса" обратилась за комментариями к Ермаку, однако после двух дней ожидания мы выдали текст без них.
После выхода статьи Андрей Ермак таки сдержал слово и прислал свои письменные ответы с таким вступлением:
"На сайте "Украинская правда" была опубликована статья под названием "Жесткая посадка президента Зеленского", которая, на мой взгляд, имеет несколько предвзятый характер. Я глубоко уважаю журналистов и их труд, в частности журналистов "Украинской правды". Я несколько удивлен, что они все же не дождались моих ответов и подготовили текст без точки зрения человека, о котором в этом тексте идет речь. Открытость власти является одним из ключевых принципов президента Зеленского, и я всегда рад ответить на любые вопросы журналистов.
Как и обещал, направляю свои ответы и надеюсь, что они помогут прояснить некоторые вопросы".
Этот материал не планировался как отдельное интервью, однако, учитывая важность информации, УП публикует его полностью.
Андрей Ермак рассказал о том, как Зеленский узнал о катастрофе, какие первоочередные шаги предпринял, с кем из международных партнеров говорил. Единственное, о чем так и не сказал Ермак, каким образом все же президент вернулся из Омана.
– Вы были с президентом в Омане и стали очевидцем того, как Владимир Александрович узнал о падении самолета. Кто ему сообщил, когда, что вы сделали прежде всего?
– Да, я действительно был рядом с президентом, когда он узнал об этом. Сообщил ему эту информацию глава СБУ Иван Баканов.
Президент сразу же сделал ряд звонков – после главы СБУ, был разговор с секретарем СНБО, нашим послом в Иране, с представителями силовых ведомств. В этот же момент было принято решение немедленно возвращаться в Киев и, соответственно, решался вопрос как это сделать максимально быстро.
Также было принято решение о создании оперативного штаба при СНБО: все это в течение первых двух часов после того, как произошла трагедия. Далее – было проведено внеочередное заседание правительства, на котором было принято решение о формировании и отправке в Иран экспертной и поисково-спасательной группы. Все соответствующие органы и должностные лица сразу же приступили к работе.
– Много нареканий было на то, что путь из Омана занял необъяснимо много времени. Как вы возвращались? Рейсовым самолетом? Официальным бортом? Почему произошла задержка и была ли она на самом деле?
– Президент вернулся настолько быстро, насколько это возможно было в сложившейся в регионе ситуации. Как только был открыт воздушный коридор, который был ограничен в связи с трагедией, президент вылетел.
Хочу также отметить, что так как это была частная поездка президента, ни копейки бюджетных денег не было потрачено ни на дорогу туда, ни на дорогу обратно.
Все спекуляции, а также конспирологические теории по поводу самолета, Медведчука, куда и как этот самолет летел, не имеют под собой никаких оснований и являются продолжением грязных технологий, которые имели место быть еще во времена президентской кампании – с тех пор не изменились ни заказчики, ни их методы.
– После прилета из Омана президент Зеленский ночью собрал совещание – что на нем происходило? Или это был доклад президенту? Почему собрались именно ночью, а не утром на свежую голову?
– Я считаю, что задача власти – держать голову свежей 24 часа в сутки. Как только президент приземлился, он собрал ключевых задействованных в процессе людей.
Были заслушаны доклады каждого из них, на основе которых были даны соответствующие поручения. В момент, когда совещание подходило к концу, наш самолет уже приземлился в Тегеране.
Также в эти дни каждый час обновлялась оперативная информация, на основе которой корректировалась общая стратегия.
– Кто отвечал за стратегию поведения украинской власти в этой трагедии? В чем она заключалась? Как и когда создавалась? Какова роль МИД? Какова ваша роль?
– Все силовые органы работали в рамках своих полномочий в чрезвычайном режиме 24/7, общую координацию их действий осуществлял лично президент.
У каждого должностного лица была роль, определенная законодательством и их полномочиями. Это касается и меня. Я – помощник президента, и осуществлял свои функции в соответствии с поручениями президента в этот момент.
Мне хотелось бы пресечь все манипуляции на тему якобы дезорганизации действий украинской власти: с самого начала секретарем СНБО озвучивались четыре версии трагедии. Однако позиция президента Зеленского (и я считаю ее очень правильной) заключается в том, что официальное заявление должно быть сделано, когда мы будем опираться на неопровержимые факты и доказательства.
– Какую информацию Украина получила от союзников? Что это: какие-то материалы со спутников, видео с места, сводки? Люди из вашей команды рассказывают, что данные явно не были убедительными. Так ли это?
– Как вы могли видеть в видеообращении президента, мы выразили большую благодарность нашим международным партнерам: США, Великобритании, Канаде.
В частности, президент поблагодарил за ту информацию, которая была предоставлена временной поверенной в делах США в Украине Кристиной Квин, а также послом Соединенного Королевства Мелиндой Симмонс.
Я знаю, что эта информация очень помогла нашей комиссии, и результат вы все увидели.
Мы глубоко убеждены, что именно в результате оперативной, профессиональной и эффективной работы нашей группы в Тегеране, которая была в том числе детально и всесторонне проинформирована нашими партнерами, иранская сторона признала, что ими был сбит украинский самолет.
Интенсивность коммуникации с нашими международными партнерами в эти дни была крайне высокой. У президента были телефонные разговоры с госсекретарем США Майком Помпео, президентом Ирана Хассаном Рухани, президентом Франции Эмманюэлем Макроном, премьер-министром Канады Джастином Трюдо, премьер-министром Великобритании Борисом Джонсоном, Верховным представителем Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Жозепом Баррелем, премьер-министром Швеции Стефаном Левеном, президентом Афганистана Мохаммадом Ашрафом Гани – и это далеко не полный список.
В данном случае это был пример слаженной работы с нашими международными партнерами, в которой Украина была именно партнером, а не слабым звеном.
– Согласовывал ли Офис президента свои публичные стейтменты с партнерами? Сообщали ли они о своих заявлениях до того, как их делали? Или ОП узнавала информацию уже из самих публичных выступлений?
– Как я уже сказал, в эти дни президент провел огромное количество телефонных переговоров с мировыми лидерами. С некоторыми из них было даже по несколько разговоров в день, поэтому, безусловно, мы знали о позициях каждого из них.
Что касается заявлений и стейтментов, то каждый их делал по своему усмотрению.
– Правильно ли понимать, что до того, как украинские специалисты получили точные данные в самом Иране, в Украине конкретных доказательств (а не заявлений союзников) не было? Поэтому президент Зеленский, в отличие от Трампа или Трюдо, так осторожно и с ощутимой задержкой комментировал информацию о том, что, возможно, самолет был сбит? Кто предложил такую модель поведения?
– Категорически не согласен с формулировкой о задержках.
Сразу же после признания Ираном своей вины прозвучало заявление президента. До момента официального признания вины это были предположения, мнения, а не официальное утверждение.
Эта версия рассматривалась с самого начала – об этой версии говорил и секретарь СНБО, и глава СБУ.
Но для нас было важно, чтобы она была доказана. На месте круглосуточно работала экспертная и поисково-спасательная группа, в нее вошли 45 экспертов из Государственной авиационной службы, Национального бюро расследований авиационных происшествий и инцидентов с гражданскими воздушными судами, представители СНБО, Службы безопасности Украины, ГСЧС, Министерства обороны, Министерства иностранных дел и представители компании МАУ.
Именно их слаженная круглосуточная работа и принципиальная позиция привели к тому, что иранская сторона признала свою вину.
– Давили ли американские партнеры на вас и президента – чтобы Зеленский публично обвинили Иран до того, как Тегеран официально признал поражение ракетой?
– Я уже неоднократно это повторял и готов повторять еще: никто не может давить на президента Зеленского и кого-либо из нашей команды – мы самостоятельные люди, представляющие независимое государство Украина.
– Дальнейший алгоритм действий Украины? Будет ли создана международная группа для расследования? Какие юридические шаги будут предприняты?
– Как следует из официального заявления президента Зеленского, группа продолжает работать, к ней присоединились наши партнеры, в том числе с канадской и шведской сторон.
Остается ряд вопросов, на которые мы должны получить четкие ответы – это важно и для украинского общества, и для мирового сообщества в целом. Поэтому работа продолжается.
Украина второй раз за короткий промежуток времени переживает страшную трагедию, связанную со сбитым самолетом. Мы помним о MH17, который был сбит в воздушном пространстве Украины, судебные слушания по этому поводу начнутся весной этого года.
В связи с этим президент Зеленский планирует выступить с рядом инициатив, связанных с глобальным обеспечением безопасности гражданских рейсов.
Кстати, президент Франции Эмманюэль Макрон и президент Зеленский уже обсудили, что будет собран совет ИКАО, посвященный обсуждению трагедии в Иране, в котором Украина будет участвовать.
Теперь что касается юридического аспекта. Иранская сторона задекларировала свою готовность выплатить все соответствующие компенсации и выполнить все юридические формальности, связанные с признанием вины.
Соответствующая нота украинского МИДа направлена иранской стороне и, безусловно, мы добьемся, что семьи погибших, авиакомпания и государство Украина получат соответствующие компенсации в полном объеме.
– Проявлялась ли как-то Россия в этой истории? В западных СМИ были данные о ракетах российского производства. Коммуницировала ли Москва эту ситуацию по закрытым каналам?
– Насколько мне известно, президент Путин выразил соболезнования. Никакой другой коммуникации на эту тему с российской стороной не было.
– Кто осуществлял политическую координацию украинской группы в Иране между собой, с партнерами и с самими иранцами?
– Если вы посмотрите на состав группы, которая туда отбыла – это лучшие специалисты, каждый в своем направлении. На месте координацию осуществлял посол Украины в Иране, руководитель научно-исследовательского института судебных экспертиз, и ряд других очень серьезных высокопрофессиональных специалистов.
Все они координировали процесс каждый на своем уровне и по своему направлению. Общую координацию осуществлял оперативный штаб при СНБО.
– Когда отправляли группу в Иран, какая основная версия была рабочей? Украинская группа ехала проверить версию о ракете или узнала о ней уже на месте? Секретарь СНБО Данилов заявлял, что Украина знала о ракете.
– Было несколько версий, версия ракеты была одной из основных с самого начала. Именно поэтому туда поехали наши люди, чтобы на месте изучить все обстоятельства и установить факты.
Хочу отметить, что, несмотря на признание иранской стороной самого факта сбития и заявления о том, что это произошло в результате трагической ошибки, нам еще предстоит установить, было ли это ошибкой или все же умыслом.
Именно поэтому работа продолжается, и по итогам полного и всестороннего расследования на месте нашей комиссии, при участии иранских специалистов, а также при поддержке наших международных партнеров, мы получим ответ на этот вопрос.
– Какими могут быть последствия для Ирана после обстрела украинского самолета? Конкретно по Украине и пострадавшим и по глобальной политике в регионе?
– О глобальной политике – ситуация в этом регионе, как вы сами видите, быстро меняется, поэтому пока рано что-то говорить – я не склонен давать поспешные оценки.
Что касается политических аспектов, они все четко сформулированы в официальных обращениях президента – там все разложено, каковы требования украинской стороны. Я могу лишь полностью подтвердить их. Существует международное право, принципы и нормы которого регулируют порядок получения соответствующих выплат и компенсаций.
В ближайшие дни должен прибыть представитель Ирана. Наш посол и все соответствующие официальные лица находятся в постоянном контакте.
Как я говорил, МИД отправил официальную ноту. Премьер-министр дал поручение Министерству юстиции приступить к работе с семьями погибших для подготовки соответствующих исков.
Во время разговора президента Зеленского с президентом Ирана наш президент настаивал на том, что до конца этой недели должны были біть идентифицированы и подготовлены к отправке тела всех наших погибших.
Это один из самых срочных вопросов – близкие погибших должны иметь возможность попрощаться с ними по-человечески. Люди на месте будут работать 24 часа в сутки, пока тела всех наших граждан, погибших в этой страшной катастрофе, не будут возвращены домой, в Украину.
Мы в команде президента уже привыкли к порой необоснованной критике, которая иногда принимает достаточно истеричные формы.
Но мы уверены в своих шагах, своей позиции, и, опираясь на оценку и комментарии наших зарубежных партнеров, я могу сказать, что украинское руководство действовало и продолжает действовать в этой ситуации разумно, профессионально и взвешенно.
Хотелось бы, чтобы наступил момент, когда критики, скептики или псевдопрофессионалы начнут после очевидных фактов признавать свою неправоту.
Что ж, мы подождем.
Ведь наша основная цель – это сильная, уважаемая в мире Украина, граждане которой чувствуют себя единой нацией как в минуты радости, так и в минуты таких ужасных трагедий, как эта.
Роман Романюк, УП
