Баррикадная логика
В годовщину второго Майдана некоторые рассуждают о третьем. Но особенность в том, что украинский Майдан невозможен без Януковича.
Янукович может быть с маленькой буквы и в кавычках. Персона, соединяющая в себе все причины для протеста. Персонаж, раздражающий этически, политически и эстетически. Возмущающий настолько, что против него выходят протестовать люди самых разных возрастов, географий, профессий и уровней достатка.
"Янукович" – это олицетворение темного будущего. Тот, кто воплощает в себе мысль о том, что завтрашний день неизбежно будет хуже вчерашнего. Тот, кто способен объединить столь разную страну против себя. Тот, ради свержения которого Украина способна восстать.
Любые разговоры о "третьем майдане" упираются именно в то, что ниша "януковича" сегодня вакантна.
Тот лагерь, который когда-то единым фронтом выступал против прошлого президента, успел раздробиться в эпоху нынешнего. Те, кто пять лет назад стояли вместе на баррикадах, сегодня разделились.
Водоразделом стало отношение к реальности. Украина делится на тех, кто считает, что время работает на страну, и тех, кто уверен, что оно работает против нее. Первый лагерь аккумулировал "адептов перемоги". Второй – "адептов зрады".
Чем ближе к выборам – тем жестче противостояние между ними.
Философию "зрады" обвиняют в том, что она выгодна Кремлю. Ее адептов – в том, что они сеют неверие, обесценивают Майдан и случившиеся после него перемены.
Философию "перемоги" обвиняют в замыливании глаз. Ее адептов – в том, что они пытаются оправдать коррупцию, воровство и прикрывают войной отсутствие системных реформ.
Читайте такжеОсобенность в том, что все правы. И все не правы.
Мировоззрение тотальной "зрады" и правда выгодно Кремлю. Майдан стал поражением Москвы – и теперь она пытается доказать, что уличное восстание ухудшило жизнь страны.
Тотальное неверие, разочарование и фрустрация – вот те три кита, на которые опирается российская повестка в Украине.
"Вы проиграли". "Ничего не добились". "Новые хуже старых". Эти лозунги Кремль пытается превратить в мировоззренческий депозит. Который затем станет приносить нужные дивиденты.
Мировоззрение тотальной "перемоги" и правда выгодно коррупционерам. Позволяет прикрываться патриотизмом. Объявлять журналистские расследования происками врага.
"Военная необходимость" становится универсальным оправданием. Например, для попыток создания отечественного "роскомнадзора". Или для засекречивания деклараций сотрудников спецслужб.
Любой митинг можно объявить игрой в пользу агрессора. Любое недовольство – записать в попытки "раскачать лодку".
Но правда, как это часто бывает, где-то посередине.
Потому что именно "философия зрады" со всем ее скепсисом и недоверием выполняет роль "контрольных весов".
Она заставляет активистов следить за чиновниками. Журналистов – писать о злоупотреблениях. Неравнодушных – дежурить под судами во время рассмотрения резонансных дел.
Презумпция недоверия заставляет вчитываться в законопроекты. Скепсис заставляет сверять декларации. Отсутствие розовых очков – задавать неудобные вопросы.
А "философия перемоги" – это умение соизмерять результат со стартовыми позициями. Способность не игнорировать прогресс и перемены.
Это умение не впадать в кликушество, спекуляции и тотальные обобщения.
Это, среди прочего, мотивация для всех тех, кто пять лет назад начал инвестировать себя в страну и не собирается сбрасывать пройденный путь со счетов.
Крайности токсичны.
Дистиллированная "зрада" чревата фрустрацией, пораженчеством и делает своего адепта "полезным идиотом" в руках Москвы.
Дистиллированная "перемога" превращает своего адепта в "комсомольца" и "полезного идиота" в руках отечественных мироедов.
Безоговорочная победа любого из лагерей чревата. Тотальное "перемогобесие" ничем не лучше тотального "зрадобесия".
Оба этих мировоззрения способны приносить как вред, так и пользу. В каждую из этих повесток сегодня инвестируют как по искренним мотивами, так и по коньюнктурным.
Нет ничего хуже, чем судить противоположный лагерь по его худшим представителям.
Пять лет назад у Украины был вполне конкретный антигерой. Этический и эстетический водораздел выглядел очевидным. Зло имело имя и должность. Против него было легко сплотиться – и потому Майдан победил.
Но если пять лет спустя вы ностальгируете по этической простоте уличного протеста – это не повод разбрасываться ярлыками. Хотя бы потому, что они способны возвращаться, как бумеранг.
Павел Казарин
