Пути Господни. Могут ли быть вместе Московский и Киевский Патриархаты
Единая и неделимая или с оглядкой на московскую митрополию? С подачи Петра Порошенко мечты о независимой Православной церкви стали главной темой месяца. Но идиллическую картинку, которую под куполом парламента нарисовали президент и нардепы, может испортить реальное положение вещей.
На примере нетипичного сосуществования двух патриархатов на Волыни "Украинская правда" выясняла, возможно ли мирное решение "церковного вопроса".
Свежий опрос Центра Разумкова показал: объединения православных церквей в одну независимую хотят четверть украинцев. При этом 26,9% жителей страны считают, что сплотиться нужно вокруг Киевского Патриархата, в то время как 42,3% прихожан Московского Патриархата ратуют, чтобы Украинская православная церковь оставалась неотъемлемой частью Русской православной церкви.
Автокефалию Петр Порошенко поставил на одну чашу весов с безвизом и борьбой за членство в ЕС и НАТО. На другую – "русский мир" и агрессивную политику Кремля.
Напряжение между Московским (УПЦ МП) и Киевским (УПЦ КП) Патриархатами существует давно. Борьба за приходы и культовые сооружения обострилась после аннексии Крыма и вторжения войск РФ на Донбасс.
В начале апреля с новой силой разгорелись страсти в селе Птичья Ровненской области. Здесь уже несколько лет веряне не могут поделить Свято-Успенский храм, прибегая к судебным разбирательствам, а иногда переходя к открытым столкновениям.
Инцидент в селе Птичья – не первый и вряд ли последний подобный конфликт в Украине. Интересно другое: есть ли шанс на мирное сосуществование двух конфессий? Готовы ли к объединению обычные прихожане и священники?
В поисках ответов на эти вопросы "Украинская правда" отправилась на Волынь, где в Ковеле храмы КП и МП расположились напротив друг друга, и в Ровно, где двум патриархатам и вовсе удается делить один собор на двоих.
"Серая" или "розовая"?
Кроссовки, "спортивки" в белую полоску, кепка и горный байк. Школьник Антон Павлюк на несколько секунд останавливается у храма на улице Соборной в Ковеле, чтобы неловко перекреститься (трюки на велосипеде даются парню явно проще).
– Вся моя семья ходит в "серую" церковь (название по цвету фасада – УП), я чаще в "розовую" – здесь у моего друга отец батюшкой работает. А у моих родителей там, типа, их батюшка любимый, – машет он рукой в сторону соседнего храма.
"Серая" церковь – это собор Благовещения Пресвятой Богородицы (Киевского Патриархата). "Розовая" – Свято-Воскресенский кафедральный собор (Московского). Между ними не больше пятидесяти шагов и четверть века раскола.
Расположенные лицом к лицу, две общины проходят проверку на христианскую любовь и терпимость. То, что так принципиально для большинства взрослых, нивелирует юношеская мудрость школьника Антона Павлюка.
– Слушай, да мне без разницы, куда ходить молиться, – говорит он. – Могу туда, могу сюда. Это же храм! Ты ж не магазин выбираешь, где продукты или вещи получше. Самое главное в жизни, чтобы церковь была, а какая – не важно.
– Все мы от Адама и Евы пошли, разве там не люди? – поддерживает разговор просящая милостыню Валентина. – Что в том, что в этом храме учат одному и тому же – не пить, не курить, Бога любить.
Валентина щурится на полуденном солнце, награждая прохожих блаженной улыбкой.
– Должно быть единое поклонение Богу – так Библия говорит, – вещает она, с благодарностью принимая пять гривень. – Украинский вы, русский, польский или американский человек – все одно должен любить ближнего своего, как самого себя.
Мне нет разницы между патриархатами, между цыганами и штундами (христиане протестантской направленности, вышедшие из немецких колонистов XIX века – УП). Церковь – не еда, одежда, курево, горилка и матюки. Церковь – это Бог...
– Ладно, пока! – Антон теряет интерес к спонтанной проповеди и скрывается за поворотом, энергично крутя педали.
"Они не каноничные, понимаешь?"
Таких, как Антон и Валентина, готовых без раздумий примирить в себе два противоборствующих лагеря, здесь не так уж и мало. Как показал опрос УП, прихожане разных патриархатов в Ковеле далеки от открытой вражды, хотя есть и те, кто настаивает на своем.
– Я против объединения, – говорит Катерина, которая посещает Свято-Воскресенский собор (МП). – Мои прадеды, деды, ходили сюда. В "киевский" не пойду!
– Солнышко, родненький, я из этой церкви никуда не уйду! – добавляет пенсионерка Надежда Сергеевна. – Президент пусть по Стамбулам ездит, встречается, с кем хочет. То – его воля. Но я православие свое не брошу!
– Так вам его никто вроде не предлагает бросать, – замечаю.
– Правильно! – с удовольствием соглашается она. – Как хотите молитесь, только Бога славьте. Как я отношусь к Киевскому патриархату? Ну, родненький… Они не каноничные, понимаешь, в чем дело? Не хочу с ними объединяться. Моя подруга и сваха ходят туда, в "серую". Вот нехай себе и ходят.
– А вы не знаете, как этот Киевский Патриархат сделали? – вмешивается в разговор Нина Ивановна. – Эти украинцы ездили по храмам, били людей, забирали иконы, я об этом много читала.
– А вы разве не украинка? – спрашиваю.
– Украинка, – отвечает. – Но те украинцы восстали против церкви. Они и наш собор хотели отобрать. Той Филарет сам себя главным объявил. Его же никто не признал.
Читайте также
– А если все же признают? – интересуюсь.
– Мои деды в этой вере помирали, умру в ней и я, – не сдается она. – Наша церковь была, хай она и будет. Объединяться ни с кем не хочу! Пусть президент не вмешивается. А Библия предупреждала, что в последние дни перед концом света такое непотребство будет.
Точку в этом споре ставит Раиса Павловна, прихожанка Московского Патриархата. Она блещет христианской мудростью, призывая всех к покаянию.
– Церковь должна быть одна в государстве, – уверена она. – Объединимся только на основе покаяния. Должен быть мир, любовь между нами. Нужно решать все так, чтобы не втягивать верующих во вражду. Это не дело президента и Верховной Рады!
– Пусть депутаты экономикой занимаются, а не усугубляют раскол, – заключает женщина. – Там, где раскол – там нет Христа!
Сами священники Свято-Воскресенского собора (Московского Патриархата) говорят о перспективах объединения и автокефалии крайне неохотно. Хотя понять их отношение к запущенным парламентом и президентом процессам, в принципе, можно.
– Крайне негативно отношусь! Мы не получали благословения, чтобы с вами об этом говорить, – ответил коротко священнослужитель, прежде чем покинуть церковный двор.
"Миряне – стадо, которое пойдет за пастырем"
Первая церковь на месте собора Благовещения Пресвятой Богородицы (ныне – Киевского Патриархата) в Ковеле появилась еще в 16 веке. В 20-м, во времена СССР, на ее месте был спортивный комплекс – с баскетбольным залом, раздевалками, душевыми, залами для борьбы и легкой атлетики.
В начале 90-х, взяв за основу советское атеистическое наследие в виде пропахших потом помещений, прихожане возродили собор, который стал самым большим из ныне действующих в городе.
Священник Михаил Левочко, служащий в Соборе Благовещения (КП), вспоминает: когда в начале 90-х появилась "киевская" община, люди пошли в соседний Свято-Воскресенский кафедральный собор (МП), чтобы забрать назад часть реликвий, которые раньше принадлежали древней Благовещенской церкви.
– Например, вот эту плащаницу, – показывает он на стену. – Нам ее вернули тогда без проблем. Сейчас такое трудно, конечно, представить.
На вопрос, как сегодня сосуществуют два храма, отец Михаил из Киевского Патриархата отвечает: "Конфликтов нет, но и какого-то особого общения тоже. Если со священниками (Московского Патриархата – УП) встречаемся на улице, то просто здороваемся. У верян проще – у нас есть люди, чьи родные ходят в Московский Патриархат, и наоборот. Все зависит от настоятелей. Есть лояльные к нам, есть агрессивно настроенные".
– Готов ли я лично объединяться с УПЦ МП? – размышляет он. – Если будет единая поместная церковь, конечно. Но только если Московский Патриархат будет полностью отдален от Москвы (улыбается).
– Но тогда это будет уже не Московский Патриархат, – отмечаю.
– Нужно, чтобы в Украине поставили своего Патриарха, – продолжает улыбаться отец Михаил. – Естественно, человек должен быть проукраинский, а не промосковский. Знаете, много верян ходят в Московский Патриархат только потому, что их сдерживает статус нашей церкви. Они говорят: когда она будет признана Вселенской церковью, тогда мы готовы перейти к вам.
О том, насколько глубоки разногласия между двумя патриархатами (во всяком случае, на уровне "генеральной линии"), красноречиво говорит беседа с настоятелем Собора Благовещения (КП) Василием Мичко. Он уверен, что единую церковь нужно было создавать еще в 91-м, после распада Союза. Но не сложилось. И вот почему.
– Кто войну в Украину привел? – задается он вопросами, на которые тут же отвечает. – Кто оружие собирал по Донецку? Кто за Януковича голосовал? Церковь (УПЦ МП – УП) была первой, кто занимался агитацией "русского мира".
– Храмы в чужом государстве лучше, чем нефтяная скважина, – продолжает он. – Для скважины нужны рабочие, оборудование, обслуживание. Потом эту нефть нужно еще продать по выгодной цене. А в церкви просто – собрал деньги, что-то себе оставил, остальное в Москву отправил.
Как отмечает Василий Мичко, на самом деле формальных отличий между патриархатами практически нет.
– Что нам делить? Какая между нами может быть разница? Те же самые богослужения, литургия, требы (крестины, брак, панихида и так далее – УП). Просто они эту веру от нас, от Киевской Руси взяли, – поясняет настоятель.
По его мнению, вопрос объединения зависит во многом от духовенства.
– Миряне – стадо, которое пойдет за своим пастырем, если он попросит, – говорит Василий Мичко. – Большинство священства на Западной Украине хочет объединяться. Но есть конкретные агенты Москвы, которые руки не подадут.
ФСБ-шники, которые прикрываются рясами, никогда не пойдут на объединение. Плюс есть такие, кто продался во времена Януковича, вел агитацию, и на них у спецслужб России много компромата. Таких, я думаю, около 10%.
"Верхний" или "нижний"?
Перед вечерней службой бродяга Володька из Здолбунова, как он себя называет, сидит в центре Ровно, на ступеньках местного Свято-Воскресенского кафедрального собора. Володька умостился прямо на бетоне, подпирая спиной огромные входные двери.
Заросший, уставший, с непривычно загоревшим для апреля лицом, мужчина неопределенного возраста всем своим видом профессионально взывает к жалости. Хотя одет в чистую спортивную куртку, брюки и кроссовки.
– Братан, мне на Пасху в "русской" церкви больше денег и яиц дали, чем в "украинской", прикинь! Хотя мы живем в Украине. Хрен его знает, почему такая х**ня! – жалуется он на мирские проблемы.
Ходить просить милостыню между церквями Володьке долго не приходится. В этом соборе в Ровно сложилась уникальная ситуация: Киевский Патриархат занял основную часть здания, "верхнюю", а Московский проводит службу в "нижнем", Свято-Михайловском храме. Последний по сути находится в подвальном помещении, где в прошлом молились только зимой, когда еще не было отопления.
Такое бескомпромиссно тесное соседство возникло в начале бурных 90-х. До того в культовом сооружении, словно издеваясь над верующими, устроили музей атеизма и космонавтики. Но в 1988 году, на 1000-летие Крещения Руси, приход возобновил работу.
Свою версию дальнейшего хода событий рассказывает протоиерей "нижнего" храма (Московского Патриархата), отец Михаил Мартынюк. Делает это без особого пиетета к оппонентам.
– Мы начали обновлять церковь, – вспоминает он. – Когда фиктивно создали Киевский Патриархат, они дождались окончания реставрации и сделали захват. Наши люди протестовали, некоторых женщин побили. Это было насилие, которое не к лицу верующему.
Они тогда заявили: "Мы не позволим, чтобы москали ходили по нашим головам". Было тайное постановление облсовета, по которому верхняя часть отошла к раскольникам, а нижняя к нам. Так и служим уже 25 лет.
На вопрос, как удается уживаться с теми, кто, по утверждению отца Михаила, забрал собор силой, протоиерей отвечает: "От того, что я буду злиться, обижаться, ничего не изменится. Мы принимаем реальность такой, какая она есть. И ждем, когда в Украине начнет действовать закон. Храм принадлежит по документам нам".
По словам протоиерея Михаила Мартынюка, в расколе виновата политика.
– Чисто по-людски я здороваюсь со священниками ("верхнего" храма – УП), – говорит он. – Они выбрали свой путь. Но мне в некоторой степени жаль их. Их политические взгляды стали выше веры.
Жаль мне нашего президента и парламент. Обидно, что перед выборами опять подключают церковный вопрос. Жаль, что власть скомпрометировала себя на весь мир из-за вмешательства в дела церкви. Если б этого не было, у нас давно была автокефалия.
– Ну, вот сейчас они как раз ее и предлагают, – отмечаю. – Почему бы к ней, наконец, не прийти, забыв по-христиански все обиды?
– Для этого нужно всем расколам, которые отошли от православной церкви, влиться в нее назад, войти в лоно, – отвечает он. – А затем уже ставить вопрос об автокефалии. Но не политикам этот вопрос поднимать. Нужно созвать Собор. Мы – не сторонники вражды. Мы за мир и согласие, и это не просто высокие слова.
"Запереть патриархов в одной комнате"
В "верхнем" Свято-Воскресенском соборе (КП) на сложившееся положение вещей смотрят немного иначе. Протоиерей Сергий Лучанин события 1993-го, когда храм поделили надвое, также называет бурными. Но в их основе, по его утверждению, было законное решение облсовета.
Сейчас, по словам протоиерея, у двух общин "позитивное сосуществование, без взаимных претензий".
– Есть определенная настороженность со стороны верян "нижнего" собора, – уточняет он. – Они там больше радикально фанатичные люди.
Так это на самом деле или нет, сложно сказать. Но в общении с УП часть "нижних" верян высказывает свою принципиальность.
– Я тут буду до потери пульса,– не сомневается Любовь Боровец, которая приходит молиться "вниз". – Хочу быть в православии, а Киевский Патриархат – то не православие. Они раскольники. Наверх никогда не пойду. Мне нравится здесь. Пусть мало места, зато есть благодать.
– Я с ними объединятся не хочу, – добавляет Евгения Романюк. – Потому что они разделили чашу Христову. У меня есть сестра младшая, "наверх" ходит. Доказать ей ничего невозможно. Мы с ней не в очень хороших отношениях.
Впрочем, несмотря на такую непримиримость, серьезных проблем, по словам протоиерея Сергия Лучанина, между "верхними" и "нижними" верующими за четверть века не было.
– Если говорить пока что гипотетически, то когда у нас будет единая церковь, мы все вместе будем служить в большом соборе. С большим удовольствием. Мы открыты для диалога. В единении наша сила, – говорит он.
– И как, по вашему, должно происходить это объединение? – интересуюсь.
– Если Украинская Православная Церковь (МП) официально уйдет от духовного центра в Москве, тогда мы будем вместе, – предлагает он. – Нужно уйти от Москвы, тогда будет мир.
Говорят, все зависит от того, как решат верхи. Но логичней, быстрей и продуктивней было бы объединяться снизу.
В целом слова отца Сергия находят отклик в "верхнем" храме. Прихожане тут, в общем-то, не против объединения. Но услышат ли их голос остальные?
– У меня нет никаких проблем с теми, кто молится в Московском Патриархате, – говорит "киевская" верующая Зинаида Вотава. – Сестра моего мужа ходит туда, муж ее расписывает там церковь. Но у нас все прекрасно. Не бьем друг друга, слава Богу, не режем. Объединение церквей, конечно же, возможно и нужно.
– Хватит уже нас называть "раскольниками". Мы никогда никаких канонов не нарушали. В Украине должна быть одна церковь, – вторит ей еще одна представительница "киевской" общины Антонина Мельничук.
Мельничук преподает христианскую этику в школе и пытается в теории научить терпению и любви свой класс, в котором есть дети из пяти конфессий. Но для высоких церковных чинов у нее есть вполне конкретный план.
– Нужно, как католики делают (имеется в виду процедура избрания нового Папы – УП): собрать руководителей всех церквей, закрыть в одной комнате и, пока они не придут к взаимопониманию, не выпускать их оттуда! А потом пустить дым, чтобы народ знал: они договорились об объединении, – говорит она с обезоруживающей улыбкой, крестится и выходит из прохладного собора.
Там, на лавочке напротив храма, отдыхает попрошайка Вова. На вопрос об автокефалии он отвечает с завидной иносказательностью: "Я Катюхе тоже вместе жить предлагал. А она к другому ушла. Пил я долго, но ничего не поделаешь. На все воля Божья. Вот так и с церквями твоими. Нужно перестать париться. Как на Небесах решат, так и будет".
Євген Руденко, фото, відео – Ельдар Сарахман, УП
