Между двумя Европами
"12 апреля 2011 года глава Всеукраинского объединения "Свобода" Олег Тягнибок встретился с главой Национального фронта Франции Марин Ле Пен...
Олег Тягнибок поздравил Марин Ле Пен с избранием на этот высокий пост и пожелал французским националистам новых свершений на президентских выборах....
Главы партий обсудили позиции националистов относительно конфликтов в арабском мире... Речь шла, в частности, о стремительном росте нелегальной иммиграции на европейский континент..."
Со времени этого бодрого пресс-релиза изменилось многое. "Свобода" уже пережила пик электоральной популярности, хотя по-прежнему остается в тренде и развивает бурную деятельность в Киевсовете. А Марин Ле Пен стала самым ненавистным в Украине европейским политиком, и накануне второго тура президентских выборов мы дружно желаем ей поражения.
Но представим альтернативную реальность, в которой госпожа Ле Пен не запятнала себя прокремлевской риторикой – сохранив все прочие программные установки. Будем откровенны: в таком случае для определенной части украинцев было бы намного комфортнее болеть за Марин, а не за либерального мсье Макрона.
Предводительница французских националистов стала бы идеальным кандидатом для тех, кто видит Украину моноэтничной, моноязычной и монокультурной.
Для тех, кто отстаивает традиционные ценности, мечтает о графе "национальность" в украинском паспорте и срывает перекрашивание арки Дружбы народов в радужные цвета.
Для тех, кто уже давно рассуждает о закате Европы, прогнившем либерализме и пагубной толерантности.
Воздержись Марин от реверансов в адрес Кремля – и сегодня тысячи наших соотечественников держали бы за нее кулаки.
Увы, альтернативного мира, где #ЛеПеннаша, нет и не предвидится. Как нет мира, в котором наши – польские националисты, венгры из "Йоббика", немецкие противники гей-парадов или голландские борцы с иммигрантами. Искать среди них союзников бесполезно.
По сути, происходящее в ЕС вылилось в нескончаемый когнитивный диссонанс для украинских приверженцев правой идеи.
Отечественные национал-патриоты привыкли осуждать либеральную и мультикультурную Европу. Ей ставили в вину слабость и бесхребетность, забвение национальных традиций и чрезмерную озабоченность правами человека.
И вот на наших глазах воспрянула другая Европа – консервативная, непримиримая, апеллирующая к этническим корням и традиционным ценностям.
Казалось бы, эта вторая Европа соответствует чаяниям украинских правых и разделяет их взгляды. Казалось бы, она должна воодушевить нетолерантную часть нашего общества, превратившись в новый цивилизационный ориентир.
Но, по иронии судьбы, "Европа наций" оказалась откровенным врагом Украины и украинцев.
Идейная близость обернулась практической несовместимостью, и с этим парадоксом мы сталкиваемся чуть ли не на каждом шагу.
Можно годами расхваливать историческую политику Польши, ставить польских ура-патриотов в пример и создавать отечественный Институт национальной памяти по образу и подобию соседского.
Но затем выясняется, что с соседом, безудержно героизирующим свою историю и отрицающим свои преступления, невозможно вести нормальный диалог. Особенно если ты перенял у него такое же некритичное отношение к собственным национальным героям.
Ваши взгляды на прошлое подобны одинаковым полюсам магнита, которые не притягиваются, а отталкиваются, и пропасть между вами становится все глубже.
Можно наблюдать за миграционным кризисом с нашей колокольни и рассуждать о том, как открытость и толерантность губят европейскую цивилизацию. Что ж, сторонники этой точки зрения представлены и в Европарламенте. Но затем на повестке дня оказывается вопрос об украинском безвизе, и ультраправые борцы с иммиграцией дружно голосуют против.
Закрытая и нетолерантная Европа почему-то не считает украинцев братьями по белой расе: в ее представлении мы люди низшего сорта, немногим отличающиеся от тех же арабов или африканцев. И долгожданный безвизовый режим Украина получает лишь потому, что твердолобые защитники Европы пребывают в меньшинстве.
Можно ругать либеральный европейский истеблишмент, инкриминируя ему недостаточно жесткую позицию по России. Но затем на сцену выходят правые противники истеблишмента, вовсе не намеренные сдерживать кремлевскую агрессию и расточающие комплименты Путину.
Ничего не поделаешь: в системе ценностей, где узконациональное важнее общечеловеческого, Кремль выглядит более перспективным партнером, чем Украина, – хотя бы потому, что у России намного больше ресурсов.
Эгоистичному хулигану, наблюдающему за избиением слабого, вряд ли захочется принять его сторону. И когда в 2014 году пришлось выбирать между украинскими "побратимами" и Москвой, европейские националисты колебались недолго.
Можно критиковать европейский глобализм, размывание старых культурных традиций и утрату прежней идентичности. Но именно эта Европа – космополитичная, поликультурная, легко приобщающаяся к новому – голосует за украинскую исполнительницу крымскотатарского происхождения и дарит нам Евровидение-2017.
Именно эта Европа, свободная от фобий и предрассудков, приезжает в Киев и открывает для себя нашу страну.
Именно эта Европа, не знающая границ и национальных комплексов, готова к продуктивному цивилизационному диалогу с украинцами.
Да, события последних лет продемонстрировали, что Европа может быть другой. Однако выбора между двумя Европами у нашей страны нет – у нас есть выбор между Европой и пустотой.
Либо украинцы принимают определенную систему ценностей и шаг за шагом интегрируются в открытое, толерантное и поликультурное европейское пространство. Либо мы превращаемся в изолированный островок косности и нетерпимости, отвергаемый даже теми, кто исповедует схожие взгляды.
Либеральная Украина может стать частью либеральной Европы – но для национал-консервативной Украины не найдется места в идейно близкой "Европе наций".
Михаил Дубинянский, для УП
