"Качели" и ритмы украинской политики

Политический процесс в любой стране, в том числе и в Украине (при всей нестандартности нашей политики) склонен к определенной цикличности и колебаниям.

В странах с демократической системой ритм политического процесса задается электоральными циклами и попеременным пребыванием у власти представителей различных идеологических течений (умеренных консерваторов меняют умеренные либералы, либо социал-демократы, и наоборот).

В авторитарных режимах также присутствует определенная цикличность (смена реформаторов и контр-реформаторов, жестких и "мягких" правителей), но при этом очевидны и сильные национальные особенности. К примеру, в современном Китае как часы работает уникальный механизм смены поколений руководителей (с примерно десятилетним циклом).

Применительно к российской истории и политике существует целый ряд теорий цикличности (с различными вариантами политических циклов). Для иллюстрации отмечу одну весьма остроумную версию, автором которой является известный российский литератор и публицист Дмитрий Быков. Он выделяет в российской истории и политике последних двух столетий 4 регулярно повторяющихся цикла: революция – реакция – оттепель – застой.

Современная украинская политика достаточно молода (ее отсчет можно вести с первых конкурентных парламентских выборов в 1990 г. и провозглашения независимости Украины и первых президентских выборов в 1991 г.), но и 27 лет ее самостоятельного существования дают нам богатый материал для выделения определенных циклов и ритмов ее развития.

Политический процесс в Украине, прежде всего, структурирован по электоральным циклам. Решающую роль при этом играют президентские выборы. Именно они определяют и содержание политико-идеологических противостояний (накануне, во время, и после выборов), и особенности политического режима при правлении каждого из президентов Украины.

Парламентские выборы играют скорее вспомогательную роль. Они либо помогают оформить новый политический режим после президентских выборов, либо становятся этапом номинации (определения потенциальных кандидатов на должность главы государства среди лидеров политических сил, победивших на выборах Верховной Рады Украины).

И характер формы правления (президентско-парламентская или парламентско-президентская) в данном случае не имеет решающего значения. Главными и определяющими в восприятии как рядовых граждан, так и элит являются именно президентские выборы.

Именно с президентскими выборами связан феномен психологических "качелей" политического процесса в Украине. 

Во время избирательной кампании и сразу после выборов, в стане доминирующего политического лагеря, среди его рядовых сторонников, преобладают завышенные (зачастую неоправданные) политические ожидания.

Но уже примерно через год эти ожидания рассеиваются и сменяются разочарованием. Уровень поддержки нового президента снижается едва ли не наполовину. Происходит своеобразный полураспад рейтингов нового главы государства. И в дальнейшем действующий президент борется не столько за возрастание своей популярности, сколько за сохранение хотя бы электорального ядра своих сторонников и относительно приемлемого уровня поддержки своей деятельности. Это железная закономерность украинской политики.

Так было при всех президентах Украины – от Леонида Кравчука до Петра Порошенко, вне зависимости от их политических позиций, направленности и успешности их действий. Столь частое повторение этой ситуации позволяет предположить, что речь идет об одной из особенностей национальной политической психологии.

Конечно же, на формирование этой закономерности влияла и недостаточная эффективность правящих элит, их эгоизм и зацикленность на собственных узкогрупповых интересах, в том числе и меркантильных.

Разумеется, эта закономерность действует не прямо и однолинейно. Во-первых, речь идет о настроениях сторонников победившего лагеря. У сторонников проигравшего лагеря настроения развиваются как правило прямо противоположным образом. Во-вторых, смена политических настроений происходит не одномоментно, она также имеет свои этапы.

Все начинается с этапа возбуждения. В этот период усиливается политическая активность, возрастает политическая конфликтность, может проявляться тенденция роста рейтингов отдельных политических лидеров.

Второй этап – всплеск политической активности, массовая мобилизация сторонников определенного политического лидера или политической силы во время избирательной кампании и выборов или на протестные действия.

Третий этап – с одной стороны, эйфория победившей стороны, высокий уровень политической поддержки населения по отношению к победителю (свою лояльность победителю в этот период могут демонстрировать и сторонники других политических сил), "медовый месяц" в отношениях между победителями и их сторонниками; с другой стороны, в лагере побежденных проявляется эмоциональный и политический упадок, существенное снижение как политической активности, так и уровня поддержки проигравшей стороны.

"Медовый месяц" в лагере победителей может длиться от 3 до 5 месяцев. Примерно такой же период времени может проявляться стресс поражения в лагере побежденных. Но у проигравшей стороны данный этап может и затянуться. В этот период в проигравшем лагере могут возникать расколы, появляться новые политические силы.

Четвертый этап – охлаждение. Это касается как отношений в лагере недавних победителей, где усиливаются противоречия и начинают возникать конфликты, так и настроений сторонников этого лагеря, у которых начинается постепенное разочарование, что приводит к снижению рейтингов и уровня политической поддержки недавнего победителя. В лагере недавних побежденных, напротив, начинают проявляться процессы возрождения (возможно в новых политических формах), стабилизируются рейтинги (прекращается их падение).

Пятый этап – кризисная фаза в лагере недавних победителей, в том числе резкое падение рейтингов и уровня политической поддержки недавнего победителя. Среди бывших сторонников вчерашнего победителя проявляется массовое разочарование в недавних любимцах, возможно возникновение массовой политической депрессии и тотального недоверия политикам.  

На этом этапе велика вероятность острых конфликтов и даже расколов в стане недавних победителей. В результате этих конфликтов и расколов могут возникать новые политические силы. В лагере недавних побежденных на этом этапе проявляется усиление политической активности, рост рейтингов популярности. По сути это уже переход к этапу возбуждения. Если подобная ситуация возникает накануне парламентских выборов, то недавние побежденные могут предпринимать попытку реванша на этих выборах (как это сделала Партия регионов на парламентских выборах 2006 г.).

В трансформации настроений и действий лагеря недавних победителей также возможны этапы стабилизации и контрнаступления. Они предпринимаются для преодоления кризисной фазы.

Эти этапы могут идти последовательно – сначала стабилизация, затем контрнаступление. Но попытка контрнаступления может предприниматься и для преодоления кризисной фазы, без прохождения этапа стабилизации.

Изложенная модель этапности смены настроений как самих политиков, так и их сторонников, носит логически чистый характер и касается лагерей победителей и побежденных на президентских выборах.

На практике смена этапов в движении эмоциональных политических "качелей" не всегда имеет четко выраженный характер. Некоторые этапы могут повторяться или пропускаться. 

Например, президент Ющенко за время своего правления пережил три кризисные фазы (в сентябре 2005 г. – отставка правительства Тимошенко; март-май 2007 г. – попытка создания конституционного парламентского большинства вокруг Партии регионов, указ о роспуске Верховной Рады и политическое противостояние, связанное с этим; кризис парламентской коалиции и неудачная распустить Верховную Раду в сентябре-октябре 2008 г.). Он также предпринимал несколько попыток контрнаступления и стабилизации.

Кризисная фаза правления президента Януковича началась 1 декабря 2013 г. после попытки политического наступления в ноябре 2013 г. Перед этим был более чем двухлетний период политического охлаждения с локальными и незначительными конфликтными проявлениями.

Этапы смены настроений и активности в лагерях победителей и побежденных могут по-разному накладываться друг на друга. Похожая политическая динамика, хотя и в менее четкой форме может проявляться после парламентских выборов, а также в развитии отдельных политических сил.

На развитие политического процесса влияют не только электоральные циклы, длящиеся 4-5 лет, но и более длинные проявления политической периодичности.

Жизненный цикл отдельных политических сил, и активный цикл лидерства отдельных политиков в Украине составляет как правило 10-15 лет (для партий – с момента первого прохождения в парламент и до выпадения из числа парламентских партий; для политиков – с момента обретения самостоятельного лидерского статуса и до утраты значимой популярности, либо влиятельного лидерского статуса).

Из политических сил нарушить эту закономерность удалось пока только коммунистам, которые продержались на политическом Олимпе Украины с 1994 г. до 2014 г., из политических лидеров это смогла сделать Юлия Тимошенко (в качестве влиятельного политического лидера в Украине она проявляет себя уже более 17 лет).

В силу молодого возраста потенциальные шансы нарушить эту закономерность имеет также Арсений Яценюк. Но для этого ему необходимо преодолеть нынешний рейтинговый кризис.  

Можно предположить, что жизненные циклы отдельных политических сил, и активные циклы лидерства отдельных политиков в Украине связаны со сменой политических поколений.

Такая смена (точнее, существенное поколенческое обновление) происходит примерно каждые 15 лет. В 1990-е гг. и до начала 2000-х гг. в украинской политике доминировали лидеры, родившиеся в 1930-40-е гг., а основную массу политической элиты (прежде всего депутатский корпус парламента) составляли представители послевоенного поколения (1945-55 гг. рождения).

В первой половине и середине 2000-х гг. произошло существенное поколенческое обновление политической элиты. На авансцену вышли политические лидеры 1950-60-х гг. рождения, а основную массу политической элиты составили представители поколения, родившегося в конце 1950-х гг. и в 1960-е гг.

Революция достоинства и бурные политические события 2014 г. стали импульсом для начала новой волны поколенческого обновления в украинской политике. Но этот процесс только начинается, и он скорее заметен на уровне политической элиты. А вот яркие и популярные политические лидеры нового поколения, сформировавшегося уже в годы независимости Украины (родившиеся начиная с середины 1970-х гг.), пока не проявились. 

Единственное исключение в этом плане – Арсений Яценюк (1974 г. рожд.). Однако лидер "Народного фронта" идеологически и политически более связан с предыдущим политическим поколением, к тому же в 2015 г. он утратил большую часть своей политической популярности. С высокой вероятностью, новая волна качественного и количественного поколенческого обновления в украинской политике произойдет в электоральный цикл 2019-2024 гг.

На ритмы украинской политики влияют не только электоральные циклы, но и всплески революционной (майданной) активности. Наиболее мощные и результативные революционные всплески – ноябрь-декабрь 2004 г., и декабрь 2013 г. – февраль 2014 г.

Как показывает исторический опыт, у революций нет какой-либо четкой периодичности, хотя незавершенные революции имеют склонность к повторению.

Тем не менее, у революций и послереволюционных процессов есть своя достаточно жесткая логика (при всем своеобразии конкретно-исторических революционных событий). Хорошо известны предпосылки революционных всплесков.

Многие помнят известное определение признаков революционной ситуации, данное вождем российских большевиков Владимиром Лениным: чтобы „низы не хотели", а „верхи не могли" жить по-старому".

Как бы мы не относились к Ленину, он довольно точно описал ключевые условия возникновения революционных кризисов. Правда, Ленин полагал, что причиной революции является "резкое обострение выше обычной нужды и бедствий угнетённых классов".

Однако современные сравнительные исследования различных революционных событий показывают, что большинство революций происходят на фазе относительного экономического подъема при образовании резких социальных разрывов и завышенных социальных и политических ожиданий.

С завышенными ожиданиями у нас никогда проблем не было. Но показательно, что оба больших Майдана возникали не по социально-экономическим, а по политическим причинам. Фактически революции возникают в результате взрыва накопившегося и чрезмерного политического и социально-психологического напряжения.

В обычных условиях излишнее политическое напряжение сбрасывается во время выборов. Но если выборы эту функцию не выполняют, то конфликт по итогам выборов может даже спровоцировать революционный всплеск (как это случилось у нас в ноябре 2004 г.).

Как показывает историческая практика, прогнозировать и "вычислять" революции – дело безнадежное. Многие вроде бы революционные ситуации не выливались в революции, а некоторые революции (в том числе и у нас) возникали почти на ровном месте.

Но что можно сказать точно – для перехода революционной ситуации в массовый всплеск революционной активности необходим мощный эмоциональный триггер ("спусковой крючок"), сильный социально-психологический катализатор, резко создающий новую политическую ситуацию.

Постреволюционные процессы могут развиваться по-разному, но и в них есть свои закономерности. Нередко они сопряжены с внешней агрессией (с чем мы столкнулись на собственном горьком опыте) и острыми внутренними конфликтами, вплоть до гражданской войны.

В случае прихода к власти революционных радикалов возможны проявления революционного террора. Но если состояние постреволюционной анархии затягивается и обостряется, то это ведет либо к возникновению авторитарного режима, либо к контрреволюции (в жесткой или мягкой форме), либо к распаду государства.

Революционным и постреволюционным процессам также свойственны эмоциональные качели, схожие на те, что проявляются во время электоральных циклов (возбуждение – всплеск – охлаждение – разочарование – попытка стабилизации), но проявляются они гораздо резче и сильнее, чем динамика соответствующих электоральных настроений.

В этой связи отмечу еще одну специфическую закономерность украинского политического процесса. Рваный, разноскоростной ритм развития украинской политики определяет противоречивое взаимодействие активного революционного меньшинства и пассивного консервативного большинства.

Активное революционное меньшинство создавало и выигрывало Майданы, а вот пассивное консервативное большинство решающим образом влияло на результаты парламентских и президентских выборов. Это еще одно проявление эмоционально-политических "качелей" в Украине.

Как показывает зарубежная, и отчасти отечественная политическая практика, динамика электоральных и социально-психологических циклов очень сильно влияет на государственную политику, особенно на политику реформ.

Наиболее благоприятное окно для проведения реформ, особенно "непопулярных" – первый год после выборов, когда еще работает "медовый месяц" в отношениях со своими избирателями, когда сохраняется достаточно высокий уровень доверия к правящей политической силе, и когда политико-идеологические оппоненты еще не опомнились от поражения.  У нас, как уже отмечалось, этот период еще короче – только первые полгода.

За год-полтора до выборов или при резком росте социально-психологического и политического напряжения в стране, у главы государства и правительства начинает действовать совсем другая логика - надо работать на своего (как актуального, так и потенциального) избирателя, его социальные интересы и мировоззренческие особенности.  Тут уже не до системных реформ.

На украинскую политику влияют также внешние политические ритмы. К примеру, период восточноевропейского расширения НАТО и, особенно, ЕС в начале 2000-х гг. способствовал бурному подъёму популярности идеи европейской интеграции в Украине.

Нынешние кризисные тенденции в развитии Евросоюза, а также всплеск протекционистских и популистских настроений в поведении некоторых элит и значительной части населения в ряде ведущих западных стран, могут существенно повлиять на реализацию политики европейской интеграции Украины и даже спровоцировать спрос на отечественный политический изоляционизм.

Наложение друг на друга различных циклов, ритмов и политико-психологических "качелей" собственно и определяет общую траекторию политического процесса в Украине и его специфику в каждый конкретный политический период.

В какой точке амплитуды политико-психологических "качелей" находится наш политический процесс сейчас?

Очевидно, что в поведении оппозиции и части гражданского общества наблюдается фаза возбуждения. Власти (президент и правительство), напротив, предпринимают попытки стабилизировать ситуацию. При этом уровень поддержки главы государства и правительства не очень высок, а в обществе накопилось достаточно большое социальное и политическое напряжение.

Другое дело, что абсолютное большинство украинских граждан не доверяет сейчас ни власти, ни оппозиции, что является принципиально новой ситуацией для украинской политики. И это несколько стабилизует сложившуюся напряженную ситуацию. Но вот вопрос – надолго ли? Удастся ли дотянуть до очередных президентских и парламентских выборов? Или желательно сбросить излишек политического напряжения на внеочередных парламентских выборах?

Но тогда президент может потерять контроль и над парламентом и над правительством, что создаст для него повышенные риски на очередных выборах главы государства. Либо все-таки продолжать действия по хотя бы относительной стабилизации политической ситуации до очередных президентских и парламентских выборов? Все это открытые вопросы повестки дня для президента Порошенко.

Для активной части украинского общества повестка дня несколько иная – как вырваться из заколдованного круга чрезмерной агрессии и зашкаливающего недоверия политикам и друг и другу, как найти хотя бы относительный консенсус в решении ключевых политических задач (урегулирование военно-политического конфликта на востоке страны, согласование логики и содержания основных модернизационных реформ, включая и борьбу с коррупцией), как формировать и селектировать более ответственные и эффективные политические элиты, как добиться качественных (а не формально-поверхностных) общественно-политических изменений? 

Если мы не найдем действенных ответов на эти вопросы, то продолжим и далее раскачиваться на наших политических "качелях" – от завышенных ожиданий до быстрых и глубоких разочарований.

Владимир Фесенко, для УП