Весна, которая лопнула
По иронии судьбы, массовые уличные протесты в РФ практически совпали с трехлетием пресловутой "русской весны". Порыв российской молодежи, недовольной российским же правительством, невольно напомнил о провалившемся выступлении под знаменами "русского мира".
Три года назад Кремль так и не достиг намеченных целей: украинское государство не распалось, проект "Новороссия" потерпел крах, России не удалось обойтись без прямого военного вмешательства, и в конечном итоге ей достался только огрызок чужой земли.
Вражескую неудачу всегда приятно связывать с нашими достоинствами. В данном случае – с решительностью украинских патриотов, отвагой добровольцев, самоотверженностью волонтеров. Все это действительно так. Но не меньшую роль в проигрыше противника играют его собственные слабости, которые тоже стоит учитывать и анализировать.
Провал "русской весны" в 2014-м стал примером того, как количество не переходит в качество, а идейные установки могут обернуться против их источника. И этот пример весьма поучителен.
Вопреки стереотипам, "русский мир" имеет лишь отдаленное отношение к географии, языку или национальному происхождению.
Прежде всего "русский мир" – это особая жизненная философия, разрушающая связь между деятельностью человека и его самооценкой. В западном обществе психологический комфорт зависит от личностных достижений, активных усилий, постоянного совершенствования и движения вперед. Приверженцу "русского мира" это не требуется.
"Русский мир" учит гордиться тем, к чему ты не имеешь ни малейшего отношения. "Мы победили фашизм", "мы запустили человека в космос", "мы присоединили Крым" – мнимая причастность российского обывателя ко всему перечисленному ограничивается просмотром телевизора и ношением георгиевских ленточек.
"Русский мир" учит гордиться собственной отсталостью и невежеством. Прогресс подменяется воображаемым духовным величием; информированность замещена примитивной конспирологией, якобы открывающей русскому патриоту все мировые тайны.
Наконец, "русский мир" научил миллионы людей гордиться своей пассивностью и малодушием. Готовность жить среди лжи, коррупции и произвола отождествляется со здравым смыслом. А нежелание протестовать рассматривается как мудрость, возвышающая безучастного обывателя над "скачущими майдаунами".
Проблема в том, что эта философия была изначально привязана к охранительной политике РФ. Работала она и в Украине времен Януковича – пока от пророссийских граждан требовалось сидеть у телеэкранов и ругать Майдан.
Но весной 2014-го Москва пожелала использовать своих симпатиков для разрушения украинской государственности, и от них потребовались как раз те качества, которые целенаправленно выхолащивались "русским миром".
Люди, гордившиеся своей безучастностью, должны были от нее отказаться. Люди, насмехавшиеся над гражданской активностью, должны были активно действовать. Люди, всегда презиравшие чужую пассионарность, должны были сами стать пассионариями.
Чтобы победить, сторонникам "русской весны" пришлось бы превратиться в собственную противоположность. Но, разумеется, этого не произошло. 2014 год продемонстрировал, что в подавляющем большинстве идейные приверженцы "русского мира" не способны за него бороться – поскольку сама идея "русского мира" предполагает отказ от самостоятельной борьбы и перекладывание ответственности на чужие плечи.
С самого начала "русская весна" столкнулась с банальным дефицитом человеческого ресурса. Нехватку пророссийских пассионариев пришлось спешно компенсировать наемниками, свозимыми со всех концов РФ, а затем и регулярными армейскими подразделениями. "Россияне, не перепутайте: в Абхазии и Осетии вы за повстанцев, в Чечне и Сирии – против, а на Донбассе – вместо".
И главным фактором, позволившим Кремлю все-таки отторгнуть кусок украинской территории, стали не действия местного населения, а грубая военная сила.
В Украине охотно говорят о многолетней пропагандистской работе РФ, предшествовавшей "русской весне". Однако по большому счету эта работа себя не оправдала. Тот же Харьков или Одесса годами находились в кремлевском информационном поле – и к 2014-му там удалось достичь желаемого уровня пророссийских настроений.
Но процент горожан, готовых выйти на улицы под влиянием этих настроений, был несоизмеримо мал. А небольшого, но активного проукраинского ядра оказалось достаточно, чтобы подавить "русскую весну" на ранней стадии.
Конечно, проиграв на улицах, "русский мир" не покинул Украину – он удалился на кухни и в соцсети. Периодически сталкиваясь с ним в быту, патриотичные украинцы реагируют чрезвычайно болезненно, хотя драматизировать ситуацию все же не стоит.
Да, на четвертом году гибридного противостояния часть наших сограждан по-прежнему симпатизирует России.
Типичный пророссийский обыватель может часами злопыхательствовать в кругу себе подобных, глумиться над Небесной сотней, поливать грязью бойцов АТО, проклинать "киевскую хунту" – но он органически не способен к активному действию.
При этом он даже не пробует измениться, ибо приучен воспринимать собственное бездействие как похвальную добродетель.
Таким образом, в руках Кремля оказался инструмент, легко поддающийся манипулированию, но малопригодный для подрыва украинского государства.
Эти люди могли бы встретить российские танки цветами – но для начала нужно решиться на полномасштабную интервенцию, что в данный момент для РФ неприемлемо.
На худой конец эти люди могли бы проголосовать за партию с пророссийскими лозунгами – но для начала нужно предоставить им уже готовую, достаточно мощную политическую силу. В нынешних условиях это тоже проблематично.
По сути, у Москвы остается один выход: использовать для дестабилизации Украины не своих, а чужих людей. Воспользоваться чужой энергией, чужой активностью, чужой пассионарностью, зачастую не обремененной холодным рассудком.
И если Кремль попытается взять реванш за неудачу 2014-го, новая версия "русской весны" будет реализовываться украинскими руками. Руками тех из нас, кто готов действовать, но не всегда готов думать.
Михаил Дубинянский, для УП
