Осужденные за мысли. Дело крымских мусульман
Сегодня, 7 сентября, Северо-Кавказский военный окружной суд объявил приговор четверым крымским мусульманам, которых судили в Ростове-на-Дону по обвинению в причастности к ячейке "Хизб ут-Тахрир аль-Ислами" (партия исламского освобождения), которая по законам Российской Федерации признана экстремистской.
Организатором этой ячейки в Крыму обвинение называет севастопольца Руслана Зейтуллаева. Остальных троих подсудимых – Рустема Ваитова, Нури (Юрия) Примова и Ферата Сайфуллаева осудили за участие и распространение идей партии.Зейтуллаева Руслана приговорили к семи годам лишения свободы, остальных участников — к пяти годам заключения в колониях общего режима для каждого.
В основном обвинение строилось на видео- и аудиозаписи, которая велась скрытой камерой во время одной из встреч. На этой встрече мужчины обсуждали различные религиозные темы, в том числе поднималась тема "Хизб ут-Тахрир". Присутствующие писали свои вопросы и передавали "ведущему", а он на них отвечал.
По словам защитников и подсудимых, из полуторачасовой записи в суде было прослушано всего десять минут. И все, что услышали судьи, было вырвано из контекста и перекручено обвинением.
Участников на эту встречу приглашал некий Аднан – прихожанин местной мечети, араб, знакомый со всеми подсудимыми. Адвокаты и сами обвиняемые считают, что Аднана завербовали местные сотрудники ФСБ – угрозами, шантажом или подкупом – уж очень настойчиво и долго он всех зазывал, да и скрытая запись говорит сама за себя.
Также защита уверена, что именно Аднана скрывали под личиной "засекреченного свидетеля" Александра – в суде был слышен только его голос, искаженный специальными программами. Скрытый свидетель уверенно подтверждал участие подсудимых в "Хизб ут-Тахрир".
Большинство же других свидетелей, допрошенных во время судебных заседаний, отказались от своих первоначальных показаний, данных во время следствия, в которых они утверждали, что о причастности подсудимых к "Хизб ут-Тахрир" знают только "по слухам", "со слов".
Примечательным является тот факт, что на вопрос судьи: "Угрожали ли или давили ли на вас следователи во время допроса", – некоторые свидетели отвечали: "Нет, только говорили, что поедешь вместе с ними", "Обещали надавать по голове", или что-то подобное. Но судья оставался невозмутим – видимо, такая практика правоохранителей и следователей его ничуть не удивляла.
Во время прений, которые завершились в среду 31 августа, прокурор в течение получаса рассказывал, чем еще, кроме 10-минутного видео, доказывается вина каждого из подсудимых.
Например, у Рустема Ваитова были найдены два номера "Возрождения" (Крымская общественно-политическая газета, которую связывают с "Хизб ут-Тахрир" – ред.) (впрочем, сам Ваитов отрицает, что они принадлежат ему), а также блокнот с записью "Провести сухбет (беседу, крымскотатарск. – ред.) с братом Анасом" – по мнению прокурора, это достаточные основания для того, чтобы посадить его на 7 лет.
Столько же он просил дать и Юрию Примову, которому, помимо прочего, вменяют в вину то, что на своей страничке в социальной сети "Вконтакте" он добавил видео с интервью Максима Шевченко о "Хизб ут-Тахрир", где в описании данного видео есть слова "нам плевать на репрессии... мы тверды в своих убеждениях".
Прокурор – то ли не особо разбираясь в технических тонкостях размещения видео из YouTube, то ли намеренно вводя в заблуждение судью – утверждает, что именно Примов написал этот комментарий, еще и подтрунивает над ним: "Что-то теперь он не так уж тверд в своих убеждениях – то твердый, то мягкий..."
У Ферата Сайфуллаева изъяли книги об исламе, запрещенные в РФ, а также ноутбук, который хранит обнаруженные следствием "следы" того, что он просматривал ресурсы о деятельности "Хизб ут-Тахрир". За проявленный интерес прокурор предлагал посадить Сайфуллаева на 8 лет.
У Руслана Зейтуллаева были обнаружены "два матерчатых флага с надписями, выполненными арабской вязью, тетрадь в обложке с рукописным текстом "Влияние СМИ на общество. Использование СМИ в исламе дозволено". Прокурор убежден, что этот рукописный текст является лекцией, и это подтверждает роль Зейтуллаева как организатора ячейки. За это гособвинитель приговорил его к 17 годам лишения свободы в колонии строгого режима.
Відео записане 15 червня в Північно-Кавказькому окружному воєнному суді. На відео: Нурі Прімов, Руслан Зейтуллаєв, Рустем Ваітов, Ферат Сайфуллаєв
Несмотря на абсурдность и недоказанность фактов, несоизмеримость вменяемого и запрошенных сроков – не вызывало сомнения то, что приговор будет обвинительным.
Практика осуждения по такого рода делам в России уже налажена – Хизб ут-Тахрир запрещена в России с 2003 года, и за это время накопилось уже огромное количество дел.
Кстати, именно это значительно "облегчило" работу следователю в деле с крымчанами – Оксана Железняк, адвокат Рустема Ваитова, вполне обоснованно считает, что формулировки обвинения практически слово в слово списаны с уфимского "дела двадцати шести", да и дело идентичное – 26 обвиняемых с примерно такой же "доказательной базой".
В своем последнем слове, которое крымчане огласили 31 августа, все четверо взывали к справедливости суда и вынесению взвешенного решения. Очевидно, у "севастопольской четверки" еще были какие-то надежды на то, что суд проявит гуманность и оправдает их.
Стоит заметить, что во время процесса судья часто задавал вопросы и что-то уточнял у подсудимых – то есть, был достаточно вовлечен в процесс. Но это не означало ровным счетом ничего: когда судили Олега Сенцова и Александра Кольченко, журналисты тоже говорили, что судья живо интересовался происходящим – но на итоговые сроки по приговору это не повлияло никак.
Помимо просьб о справедливом суде, каждый из мусульман говорил о том, что не причастен ни к "Хизб ут-Тахрир", ни к терроризму, а единственная их "вина" – другая вера.
"Говоря об уголовном деле, то оно, безусловно, является политическим, так как нас сегодня судят за то, как мы думаем, мыслим, а также за слова. Иисусу, пророку Мухаммеду и их сподвижникам тоже запрещали думать и говорить, устраивали гонения и убийства", – говорил в последнем слове Ферат Сайфуллаев.
Он перечислял статьи Конституции Российской Федерации, которые гарантируют свободу слова, мысли, вероисповедания, свободу массовой информации и собраний, надеясь, видимо, привлечь внимание суда к основополагающему документу, регулирующему права граждан. Впрочем, в России Основной закон уже не единожды был обесценен, а все права и свободы давно трактуются так, как удобно действующей власти.
Рустем Ваитов уверенно и спокойно поблагодарил всех, кто поддерживает его и других мусульман, а также помогает их семьям. В своем последнем слове он попытался вновь доказать суду, что все обвинения в его адрес несостоятельны: журналы, найденные в мечети, ему не принадлежат, "провести сухбет" означает просто поговорить, видеозапись показана не полностью, а Примова и Сайфуллаева он вообще почти не знал.
"Все это я озвучил, уважаемый суд и ваша честь, для того, чтобы вы имели понимание, с кем имеете дело. А в остальном – вы все знаете лучше нас", – подытожил Ваитов.
Юрий Примов не готовился к речи и заметно волновался, сжимая в руках книгу Рэя Бредбери "451 градус по Фаренгейту", отрывок из которой он зачитал позже.
"Я хотел бы начать с того, что нам – мне, во всяком случае, – не все равно на репрессии. Мне не наплевать на репрессии, никогда не было наплевать и никогда не будет наплевать на репрессии, как любому здравомыслящему человеку, который видит несправедливость вокруг себя", – глядя прямо на прокурора, громко говорил Примов. Он рассказал, что его предки тоже подвергались репрессиям и были высланы на Урал, что его бабушка потеряла руку, работая на хлопковом заводе, а теперь и он сам на скамье подсудимых.
Глядя на своих друзей, которые приехали в этот день из Севастополя, чтобы поддержать "крымскую четверку", Примов завершил свою речь словами благодарности: "Обращаясь к своим соотечественникам, крымским татарам, украинцам, русским – хочу сказать большое спасибо, что они есть. Что есть люди, которым не наплевать на репрессии. Только благодаря им, мы, сейчас я, во всяком случае, выступаю. Хочу сказать спасибо моей матери, моим близким, которые меня поддерживали и никогда не предавали. Я тоже постараюсь вас не предать".
Самым эмоциональным и сложным было выступление Руслана Зейтуллаева.
Почти весь процесс он молчал, отказался давать показания, открыто назвав процесс ангажированным и заявив, что не видит смысла в нем участвовать. Но, как и обещал – на последнем слове сказал все, что может сказать человек, так или иначе обреченный на тюремный срок.
О том, как сотрудники ФСБ прямо заявляли ему: "Раз ты находишься у нас, значит, ты уже виноват, и обратное доказать не сможешь. Потому что мы находимся над законом..." О том, что людям, которые приходили поддержать их во время заседаний в Симферополе, потом угрожали. О том, что доказательства обвинения – ложны.
Кроме оглашения фактов нарушений, Зейтуллаев обращался к Аллаху и к своей семье. Было видно, насколько для него это важно и больно – в один момент его голос начал срываться и дрожать, а у крымчан, приехавших их поддержать, заблестели слезы на глазах:
"В большой части, испытания касаются наших близких и родных людей, потому что они начинают отчаиваться. Я, в свою очередь, говорю – не отчаивайтесь, помощь придет оттуда, откуда вы ее не ждете – и так и происходит. Я знаю, что после трудностей наступает облегчение. А уж точно не наоборот. <...>
Сидим мы на скамье подсудимых, и судят нас лишь за нашу веру, которая называется ислам – "покорность" в переводе на русский язык.
Так вот, я с полным сердцем заявляю: Ля иляха илля Аллах! – что означает "Нет достойного в поклонении, кроме Господа Миров". Останется до последнего моего вздоха, и неважно, что ждет меня впереди – потери, горечи, утраты, муки, разочарования – все это будет лишь до момента, пока я не умру. А смерть приходит к человеку, и кто от нее бежит – бежит навстречу к ней. Ничто не вечно, лишь Господь дарующий дает нам жизнь и умерщвляет тоже он! <...>
Последнее, что я хотел бы передать – прошу моих близких родственников не переживать. Рано или поздно все это закончится, как для меня, так и для вас. Я люблю вас и знаю, что тяжелее всех сейчас именно вам. О, Аллах, дай нам всем терпения и стойкости при прохождении твоих испытаний".
Во время объявления приговора "севастопольская четверка" вошла в зал суда в футболках с надписями: "Снова под запретом", "Крымские татары", "Заказ выполнен" и "Спектакль окончен". Когда судья входил в зал, вставая четверо подсудимых демонстративно заклеили себе рты скотчем. Именно так они и выслушали приговор, который отделил их от семей, детей, родных и близких на ближайшие годы.
Терпение и стойкость действительно очень пригодятся, учитывая, что по делу "Хизб ут-Тахрир" под следствием находится еще 10 крымских мусульман. И, вполне возможно, крымские силовики на этом не остановятся.
В России стало привычным, что людей судят за репосты в социальных сетях, за комментарии – а теперь уже за разговоры и мысли. Теперь и жителям Крыма, к которым нагрянула российская власть, приходится сталкиваться с ее последствиями.
Сергей Легостов, защищающий Ферата Сайфуллаева, говорил что его судят за 10 минут разговора (из видеозаписи).
Неравноценный обменный курс – 5 лет за 10 минут, но такова цена инакомыслия в России. Так или иначе, три минуты Ферат уже отсидел.
Яна Гончарова, специально для УП
